Представив Национальную рамку классификаций, Украина еще на шаг приблизилась к европейским стандартам образования. Но реформам мешают пассивность студентов и недостаток материальных фондов.

В четверг в Украине презентовали Национальную рамку классификаций. Ее разработка — одна из приоритетных задач реформирования образования и профессиональной подготовки в нашей стране. В первую очередь, по словам первого заместителя министра образования и науки, молодежи и спорта Евгения Сулимы, речь идет о формировании общей стратегии развития рынка образовательных услуг и рынка труда. На практике это значит, что отечественные учреждения образования должны взаимодействовать с рынком труда, то есть — студенты должны получать специальности, востребованные работодателями. Так что во главе угла должно стоять именно обеспечение качества профессионального образования. Разработка такой рамки должна стать инструментом приведения законодательства в соответствие с европейскими требованиями. Но осуществить это без пересмотра стандартов образования и профессиональной подготовки просто невозможно. И в этом контексте как никогда актуальны проблемы внедрения болонской системы образования в отечественных вузах.

Этот процесс уже стал притчей во языцех для украинских институтов и университетов. Идея, вроде бы, и хорошая, ведь стандартизация образования, его «подгонка» по европейским лекалам обещает поднять уровень знаний выпускников украинских вузов если не до небес, то до вполне приемного в мире уровня. А заодно и повысить мобильность самих студентов, позволив им вольно дрейфовать между университетами в поисках лучшей учебной жизни. Преподавателям тоже грех жаловаться: они получают возможность самостоятельно формировать учебные курсы. К тому же, у них появляется стимул к самосовершенствованию, ведь педагоги, привыкшие просиживать штаны за оклад, в такой системе попросту не выживут.

Но это в идеале. На практике же Украина присоединяется к Болонскому процессу уже не первый год, но все еще с переменным успехом. Пока что единственным украинским вузом, в достаточной мере осилившим европейское новшество, остается Киево-Могилянская академия. Да и то потому, что изначально ориентировалась на европейские стандарты. Остальным вузам приходится, что называется, «ломать себя» ради светлого будущего.

Впрочем, в университетах, которые начали постепенный переход на общеевропейские принципы еще до официального присоединения к Болонской системе, признают: переход на евростандарты в образовании — дело нужное. И тут же называют ряд факторов, из-за которых это полезное начинание отчаянно буксует.

«Главная проблема с переходом на Болонскую систему — пассивность самих студентов, — уверен Юрий Омельченко, доцент кафедры философии Киевского университета имени Бориса Гринченко. — И то, что значительный объем материала отводится на самостоятельную работу, эту лень и пассивность усиливает. Многие студенты под самостоятельной работой понимают узаконенную возможность побездельничать. В группах максимум 5-6 человек, постоянно готовящихся к занятиям. При этом минимальные 60 баллов для остальных откуда-то надо взять. И это становится проблемой преподавателя. Ведь огромное количество студентов, получивших «неуд», — это удар по имиджу вуза. Кто туда будет поступать, если оттуда выгоняют?»

С Омельченко согласен и Владимир Приходько, доцент кафедры философии философского факультета КНУ им. Шевченко: «К сожалению, большинство поступающих в университет — пассивные реципиенты старой системы, которая была направлена не столько на активную работу, сколько на слушание лекций. Теперь же важна роль семинарских занятий и, особенно, самостоятельной работы. В общую оценку входит важная часть баллов, которые можно заработать только творческим путем — в нашем случае написать эссе, например. Многие к такой работе не готовы. Сейчас студенты-первокурсники выштудированы в новом для нас режиме «copy paste» — то есть, просто скачивают тексты, бездумно их компилируют и сдают. А это абсолютно не творческая работа! И это, пожалуй, самая большая беда из обрушившихся на преподавателей».

Однако ленью спудеев — как, собственно, и неготовностью работать по-новому некоторых преподавателей «старой закалки» — дело не ограничивается. Введению европейского качества образования ставит подножки отечественное качество фондов — библиотечных, аудиторных и прочих. Точнее, их хроническая нехватка.

«Многие библиотеки не имеют надлежащих фондов, — говорит Юрий Омельченко. — Например, в нашем вузе создана электронная библиотека, большинство кафедр имеют свои электронные библиотеки. Но во многих вузах такого нет, фонды устаревшие и не соответствуют требованиям времени. Есть и еще один минус — Интернет. С одной стороны, доступ к знаниям в сети расширяет горизонты студентов, с другой — суживает до одного-двух сайтов».

«Болонская система очень дорога, — отмечает Владимир Приходько. — Она требует огромных материальных ресурсов: библиотек, доступа к компьютерам, информации. А также небольших групп и аудиторий для самостоятельной работы преподавателей со студентами. К сожалению, таких возможностей мы пока не имеем. Скажем, оптимальная работа возможна только с группой до 15 человек. У меня же в магистратуре, к примеру, 26 человек. Приходится варьировать: давать самостоятельные задания, чтобы студенты стали больше писать. А в гуманитарной сфере это и хорошо, и плохо: студенты ведь и говорить должны уметь, выражать свою мысль. Большой группой трудно управлять. Многие вообще перестают учиться».

Еще одна проблема: де-юре студент свободен в своем выборе курса обучения и вроде как мобилен. Но на деле он воспользоваться этой свободой не способен: во-первых — не умеет, во-вторых — не имеет права.

«В рамках болонской системы студент может самостоятельно выбирать собственный путь в вузе, -объясняет Владимир Приходько. — Но этого недостаточно: должен быть куратор — советник студента, который помогает осваивать курс, создавать, скажем так, университетскую биографию. У нас эта система не действует. Есть формальное кураторство, которым наделяют преподавателей, а они и так заняты. Специального же отдела нет, а это должны быть люди со степенью, но которые занимаются не столько научной работой, сколько студентами, то есть реализуют себя как педагоги».

Сам же выбор студента на деле зачастую оказывается минимизированым: иногда студентов в приказном порядке закрепляют за кафедрой. Корни проблемы растут из славного советского прошлого: под аспирантуру министерство выделяет определенное количество мест (и, соответственно, финансирование), так что кафедра не заинтересована их потерять. Какая уж тут мобильность, если даже в стенах родного вуза на свое усмотрение выбрать можно разве что путь к указанной аудитории?

Однако эксперты уверены: новая система нужна отечественному образованию. Ведь Болонский процесс стимулирует работу студентов, им приходится ответственно относиться к своему обучению, впитывать знания, бороться за баллы.

«В рамках старой системы студент мог, например, не демонстрировать активности на занятиях, но допускался на экзамены и сдавал их. Теперь же если студент не проявляет себя на высоком уровне на экзамене, его выручает то, что он хорошо работал в процессе», — говорит Владимир Приходько. И добавляет: «Сейчас студенты уже совершенно другие. Они, возможно, более поверхностны, но активны, их просто нужно направлять».

Педагоги говорят: корень проблемы лежит в среднем образовании: школа мало того, что не дает никакой профильной подготовки, которая могла бы помочь будущим студентам в учебе, но и в принципе учит совершенно иному, невузовскому подходу к учебе. «Какой выход из ситуации? Прекратить экспериментировать над образованием! — подытоживает Юрий Омельченко. — В первую очередь над школьным, поскольку основные проблемы лености, необразованности и пассивности студентов тянутся оттуда. Ведь, в конце концов, университет — не то место, где уже взрослым людям надо объяснять элементарные вещи и заставлять их учиться. А как будет называться система — Болонская или Киевская — значения не имеет», пишет Comments.UA.