Не следует замыкаться на «исламской элите»

В Москве 24 марта прошло всероссийское мусульманское совещание «Россия – наш общий дом». В его работе приняли участие руководители и представители 50 российских муфтиятов и делегаты из 72 субъектов РФ. В качестве почетных гостей в совещании принимали участие лидер КПРФ Геннадий Зюганов, сопредседатель партии «Правое дело» Леонид Гозман, а также многие депутаты Госдумы, послы Ирана, Малайзии, Индонезии и некоторых других государств.

Однако данное мероприятие интересно не только тем, что собрало столь представительный состав участников. В российской столице каждый день проходит немало форумов с участием высокопоставленных чиновников и дипломатов. Дело в том, что сама «исламская тема» сегодня актуальна, как никогда. Этому способствуют, как внешнеполитические события, так и внутренние общественные процессы в России. Наверняка историки будущего назовут 2011 год годом Ближнего Востока. Процессы, происходящие в ближневосточных и североафриканских странах, вызывают отклик у мусульман во всех точках земного шара, включая и Россию.

Сегодня эксперты спорят о том, ожидает ли нас очередная волна демократизации в мире или новый всплеск религиозного фундаментализма и «конфликта цивилизаций». Начавшаяся военная операция в Ливии дает богатую пищу для размышлений и прогнозов. Что же касается внутренних российских процессов, то, с одной стороны, мы видим нарастание радикального исламизма, в первую очередь, на Северном Кавказе, а с другой – укрепление позиций исламофобов, которые готовы отождествить мировую религию с терроризмом и экстремизмом. В этой связи московское совещание стало попыткой «инвентаризации» проблем и болевых точек, сложившихся за последние годы на «мусульманском направлении».

В итоге состоялся жесткий и откровенный обмен мнениями. Так, главный советник управления президента России по внутренней политике Александр Гришин подверг жесткой критике деятельность некоторых муфтиятов. Критика касалась, как хозяйственных, формально-юридических, так и идеологических аспектов. «Недавно мы одному муфтияту выделили большие деньги, при проверке выяснилось, что здесь приобрели унитазы в цену 42 тыс. рублей каждый», – констатировал чиновник, не указав конкретного адресата государственной помощи. «Муфтияты систематически игнорируют законы государства, без официального разрешения возводят мечети, а когда мы пытаемся вмешаться, все говорят, что ислам не любят. Нередко создаются мошеннические околоисламские центры, они действуют по подложным документам», – сделал еще одно нелицеприятное замечание Гришин.

С другой стороны, председатель Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин пытался привлечь внимание к деятельности СМИ, сеющих межнациональную и религиозную рознь. С его точки зрения, многие журналистские материалы отличает безответственность, банальное незнание и исламофобия. С точки же зрения муфтия Чечни Султана Мирзоева, нередко сами муфтии, нарушающие нормы исламской религии, дают повод к тому, что рядовые верующие их не воспринимают, а потому становятся уязвимыми для популистских проповедей. В выступлении известного дагестанского общественного деятеля Сулеймана Уладиева прозвучал тезис о том, что уход молодежи в леса вызван коррупцией во власти и правоохранительных структурах, а также вопиющей социальной несправедливостью. В определенной степени Уладиев оппонировал нынешним подходам российской власти на Северном Кавказе, так как выступил не за силовое подавление радикального подполья, а за диалог с ним.

Форум завершился принятием итогового документа, в котором участники зафиксировали такие пункты, как необходимость консолидации российского ислама, противодействия разного рода экстремистским поползновениям и укрепления диалога между гражданами России разных национальностей и вероисповеданий.

В принципе, подобные идеи высказываются не в первый раз. Намного важнее то, насколько эффективно они будут воплощаться. Вместе с тем, совещание 24 марта актуализировало принципиально важную проблему, касающуюся основ взаимоотношений между государством и российскими мусульманами.

В самом деле, единственными легитимными представителями исламского мира на сегодняшний день в России считаются руководители муфтиятов и духовных управлений мусульман различных республик. Практика, хорошо знакомая по нашей национальной политике, когда на первые роли номинируются лидеры национально-культурных автономий. Но духовные управления мусульман, при всем к ним уважении, не являются единственными представителями российского ислама. И было бы логично разобраться, кто они – «неофициальные» мусульмане? Речь идет вовсе не об экстремистах, ведущих антигосударственную борьбу с помощью диверсионно-террористических методов, а о тех, кто выступает оппонентом признанной духовной мусульманской иерархии. Ведь мусульманское духовенство нередко пытается дать расширительное понимание «экстремизма», записывая во врагов власти не только «мастеров автомата Калашникова», но и критиков отдельных региональных практик (поклонение святым местам, могилам, почитание шейхов и прочее).

Мотивация «официальных мусульман» понятна. С распадом СССР и крахом коммунистической идеологии перед ними открывалась возможность заполнить образовавшийся идейно-политический вакуум в умах и душах советских граждан, обратившихся к духовному наследию предков. Но у «традиционного ислама» сразу же появился конкурент – ислам «обновленческий». По справедливому замечанию российского эксперта Ахмета Ярлыкапова, «не имея образованных служителей культа, лишенные возможности общаться с единоверцами и получать от них информацию, к 1970–1980-м годам советские мусульмане создали особую, локальную форму ислама. Ее особенность – обилие неисламских по происхождению норм и многочисленные нарушения установившегося порядка отправления собственно исламских обрядов».

В особенности эта проблема касалась кавказского региона, в котором в советский период была фактически утрачена сеть исламских образовательных учреждений. «Традиционных» мусульман и их духовных лидеров стала критиковать молодая поросль, включая и тех, кто получил религиозное образование за рубежом. И все это происходило в контексте другой серьезной для кавказского региона проблемы – разрыва между населением и официальными структурами (включая и духовные управления мусульман, лояльные власти). Несколько лет назад известный российский политолог и политик Рамазан Абдулатипов с грустью констатировал, что «власть и народ чаще всего встречаются на похоронах». На мартовском совещании эту же тему, может быть, слишком эмоционально, пытался поднять Сулейман Уладиев.

К сожалению, представители «официального ислама» зачастую заинтересованы не в повышении собственной богословской квалификации, а в превращении в департамент по исламу республиканских администраций. В самом деле, среди «обновленцев» не последнюю роль играли и салафиты (ваххабиты). Однако между этими двумя понятиями нельзя ставить знак равенства. В рядах «обновленцев» есть и те, кто, не принимая экстремистской практики ваххабитов и не участвуя в терактах и другой противозаконной деятельности, жестко оппонирует духовным управлениям мусульман (и по социальным, и по теологическим мотивам). В то же самое время представители «официального» ислама были не слишком активны в осуждении партикуляристских клановых режимов, сложившихся на Северном Кавказе после распада СССР.

И, пожалуй, самое важное. Сегодняшняя борьба с ваххабизмом – это противостояние не причинам, а следствиям болезни. Сила экстремистов возрастает во многом из-за слабой интеграции жителей региона в общероссийские социальные процессы. Распространение ваххабизма облегчается и ошибками представителей «официального ислама». Они нередко оказываются не готовыми к серьезным теологическим диспутам, ежедневной работе с паствой. Их усилия направлены на удержание власти при поддержке государственных институтов. Ни для кого ведь не секрет, что зачастую под маркой борьбы с «ваххабизмом» руководители ДУМ дискредитируют любые попытки обновленчества, сам процесс модернизации ислама.

Но насколько российское государство должно безоговорочно следовать этому курсу? Тем более, что Россия является светским государством. Было бы хорошо, если бы государственная поддержка «нашего» ислама сопровождалась выдвижением определенных условий к его лидерам, таких как организация диалога с умеренными «обновленцами» (с экстремистами диалог вряд ли возможен и необходим). Абсолютное потакание «исламской элите» чревато массовой «ваххабизацией» всего Кавказа, а затем и Поволжья. Политика односторонней господдержки «нашего» ислама приведет к еще большей теологической и социальной замкнутости «традиционалистов», еще большей их «аристократизации» и отрыву от верующих.

Светскому государству необходимо реагировать не на религиозные ярлыки, а на политическую сущность того или иного социального явления. Без нормального диалога с умеренными и вменяемыми сторонниками «неофициального» ислама, а также без внутриисламского диалога на Кавказе и в России в целом проблема религиозного экстремизма нескоро исчезнет из российской повестки дня.