Юбилей ГКЧП — повод задуматься об острой необходимости перемен.

На прошлой неделе отмечался двадцатилетний юбилей августовского путча. Это стало поводом для всех СМИ представить свое видение событий тех лет, а также взять интервью у оставшихся в живых участников неудавшегося переворота – как считают одни, или национального предательства, по мнению оппонентов.

Между тем, многие эксперты Центра обратили внимание, что опубликованные в дни юбилея результаты соцопросов и растиражированные по федеральным телеканалам сюжеты о путче были призваны ввести в заблуждение российских граждан и дезавуировать истинные итоги двадцатилетия развития России – а именно полный провал реформ и непрекращающуюся деградацию общества и государственности. СМИ: комментарии «оппонентов»

Это ведь тот же самый народ, который до краев заполнял тогда площади. Это тот же самый народ, только ставший старше всего-то на два десятка лет, тогда читал толстые журналы, а сегодня, одышливый и уставший, сидит, вперившись в телевизор, где мелькают одни и те же пестроватые танцующие трусы. Просто этот народ за 20 лет потерял веру в себя. Поэтому он теперь даже и не верит в то, что он, именно он, своей волей, своей отвагой остановил тогда переворот. За эти два десятилетия ему объяснили, что от него на самом деле ничего не зависит, он не дорос до демократии (нельзя обезьяне доверять гранату!) и все его интересы – Басков по телевизору, а все его чтение – тайны оргазма, причем чужого. За эти двадцать лет поменялось все. Кроме одного – они снова у власти. С новой риторикой, которая, правда, все больше начинает напоминать суровый диалект «Обращения к советскому народу» ГКЧП; помоложе, хотя теперь они все уже приближаются к возрасту заговорщиков; с рублево-успенским лоском, не очень знакомым их предшественникам. (Андрей Колесников популярный журналист и блогер)

Защитники советской государственности выглядели не убежденными в своей правоте спасителями Отечества, а обреченными, которые сами не верили в собственный успех. Они не могли вселить ни страх в своих противников, ни уверенность в тех, кто разделял их пафос, хотя последних было немало. В дни ГКЧП выяснилось главное: советская власть больше не способна применить силу. Ту самую, на которой, как на мощном фундаменте, почти три четверти века покоилось ее здание. Готовность к насилию ради восстановления порядка – обязательное качество любого государства, будь оно демократическое или нет. Августовский путч продемонстрировал состояние союзного руководства, увидев которое, местные номенклатуры бросились врассыпную. Отчасти потому, что торопились отгородиться от духа деградации, исходившего от центра, отчасти потому, что поняли, что наступает время, когда они смогут без оглядки на Москву распоряжаться властью и собственностью. Борис Ельцин, герой сопротивления ГКЧП, проявил волю – то, чего критически не хватало союзной верхушке. И с этого момента уже не было сомнений, в чьих руках реальная власть. Ельцин не стремился сохранять Союз и через неполные четыре месяца с легкостью отказался от уже формальной оболочки ради того, чтобы окончательно устранить из политики своего извечного оппонента. (Фёдор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»)

Те ценности, идеи и убеждения, которые в 1991 году объединили нас в руководстве Российской Федерации, достаточно четко и точно выражены в Декларации о государственном суверенитете, принятой 12 июня 1990 года. Эта декларация задала основные направления стратегии выживания России в условиях глубочайшего кризиса советской тоталитарной системы и последующего развития страны на принципах прав и свобод человека, многообразия форм собственности с безусловным приоритетом частной собственности, принципов верховенства права и нравственного и духовного развития личности и народов России. Жалею о многом, и прежде всего о том, что путч оказался трагической реальностью. Он не только помешал нам начать процесс правового и политического обновления страны через подписание Договора о Союзе суверенных государств, но и лишил родины, потому что 22 августа 1991 года Советский Союз фактически перестал существовать. (Геннадий Бурбулис, президент гуманитарно-политологического фонда «Стратегия», бывший государственный секретарь России, советник Б.Ельцина) СМИ: комментарии «апологетов»

Два десятилетия назад деятельность внешних и внутренних подрывных сил привела к гибели Советского Союза. Произошел государственный переворот, совершенный в два этапа – в августе и декабре 1991 года. СССР был разрушен, а его народы ввергнуты в тяжелейшие испытания. Попытка спасти страну путем образования ГКЧП оказалась достойным и отчаянным шагом с негодными средствами: не хватило знаний и решительности, а также веры в народ. Нужно было опереться на мнение народа, который в марте 1991 года в ходе всесоюзного референдума по вопросу о сохранении Союза ясно и недвусмысленно – 76% голосов – высказался за сохранение СССР. Даже в критическом августе, как говорили социологические исследования той поры, более чем две трети граждан стояли за Союз и советский строй. Недоставало умения поднять массы. Ведь организуй, скажем, партийно-государственное руководство тех дней в Москве и крупнейших городах страны две-три внушительные демонстрации в поддержку советской власти – а это было легко, поскольку у всех от перестроечного бардака уже накипело, – и от либеральной контры осталось бы мокрое место. Но нет. Решительности и политической хватки у тогдашних товарищей уже не было. Они разучились поднимать «улицу» и, прямо скажем, побаивались прямого политического действия. Ждали, что все рассосется. Не рассосалось… (Геннадий Зюганов, председатель партии КПРФ) Известие о создании ГКЧП, прозвучавшее по радио и телевидению утром 19 августа 1991 года – было воспринято подавляющим большинством населения страны с облегчением и даже радостью. Однако затем странный ступор и полное бездействие «гэкачепистов» показали всю фарсовость и провокационность этой акции с участием ряда высших должностных лиц Советского государства. И все те, кто хотел и мог поддержать сохранение советского проекта, ощутили за красивой оберткой пугающую метафизическую пустоту. (Александр Нагорный, политолог) Говоря о том, какой могла быть наша страна в случае победы ГКЧП, сохранения Советского Союза и отказа от «рыночных реформ» либерально-монетаристского типа, не стоит забывать о том, что никакой ГКЧП в 1991 году мог и не понадобиться, если бы с 1985 года вместо горбачевской «перестройки» адекватно решались реальные и назревшие социально-экономические проблемы. Это первая нереализованная альтернатива, которая была в руках Советской России. (Василий Симчера, вице-президент Российской академии экономических наук)

Наш комментарий
19-21 августа 1991 года произошла неудачная попытка государственного переворота в СССР. Спустя двадцать лет после ГКЧП современная российская пресса и аналитика дает совершенно полярные точки зрения на трагические события того времени. Тем временем, ряд экспертов Центра обратили внимание на один интересный феномен, связанный с информационным освещением юбилея ГКЧП. Речь идет о многочисленных социологических исследованиях и социальных опросах, цель которых, по мнению специалистов, состоит в дезориентировании общественности, манипуляции массового сознания, а также создании информационного шума, препятствующего беспристрастной оценке двадцатилетнего периода развития страны после бунта ГКЧП. Все опубликованные в федеральной прессе соцопросы касаются, преимущественно, двух вопросов: желании или нежелании вернуться в 1991 год и оценить влияние ГКЧП на приход к власти Бориса Ельцина. Как подчеркивают эксперты, подобные формулировки, претендующие на социологическую точность, не научны сами по себе, поскольку либо психологически некорректны (большинству людей захочется вернуться во времена, когда они были на двадцать лет моложе), либо призваны описать событие с точки зрения постопыта, тогда как одна из главных задач социологии – идентифицировать ожидания людей, их актуальные ценности и мотивы.

Тем не менее, как полагают эксперты Центра, многочисленные социологические данные накануне и во время юбилея были опубликованы отнюдь не по ошибке, а целенаправленно, чтобы отвлечь массовое сознание от двух серьезнейших проблем современной России.

Во-первых, это трагедия потерянного времени. Именно юбилей ГКЧП мог стать поводом к размышлениям аналитиков и журналистов об итогах прошедшего двадцатилетия, что играет против современной российской власти. Достаточно взглянуть на официальные цели, провозглашаемые летом далекого 1991 года и сейчас. Как стояли в приоритетах проблемы качество жилья для населения, уменьшение зависимости от экспорта углеводородов и улучшение дорожной инфраструктуры – точно такие же приоритеты у современных российских политиков с той лишь разницей, что сегодня Россия находится в несравненно более плохих геополитических, демографических и экономических условиях. Юбилей ГКЧП, несмотря на любое к нему отношение, как нельзя лучший повод задуматься об утрате исторического времени и потенциала, а также острой необходимости перемен.

Во-вторых, все социологические опросы, касающиеся ГКЧП, призваны скрыть глубину апатии и нигилизма, охватившего современное российское общество по сравнению с обществом советским образца начала 90-х. Таким образом, сегодня налицо кризис не только демографический, но и духовный. Осматривая фотографии 1991 года с Манежной площади, где на демонстрации собирались до миллиона человек, эксперты отмечают пассионарность ледей того времени, их желание активного действия и участия в судьбах страны. И это после десятилетий жестоких репрессий, цензуры и подавления всякого инакомыслия. Сегодня же, российские граждане, которые пользуются несравненно большей свободой действий и имеют больший доступ к информации, проявляют небывалое безразличие к происходящему вокруг, не говоря о кризисе сложных форм гражданской самоорганизации. Наконец, в 2011 году в России было выявлено 5 млн сознательно неработающих граждан, не считая бездомных. Это говорит о крайней степени социальной апатии, близкой к массовому нигилизму, когда значительная часть трудоспособного населения страны выбирают субкультуру нищеты и демонстрируют презрение общественным ценностям и государству.