Ивашов: в народе растет сожаление, что путч оказался неудачным

По мнению Леонида Ивашова, все больше россиян недовольны результатами деятельности так называемых демократов.

После распада СССР «демократы» в чисто большевистских традициях провозгласили построение «нового мира», старательно клеймя «старый режим» позором. На идеологическом уровне «героическая победа» над ГКЧП – «тоталитарными силами зла», – подавалась как узловая точка в истории новой России. Соответственно, мифологии борьбы с «путчистами» предавали очень большое значение. Например, до сих пор самой растиражированной картинкой времен августа 1991 года является медиаобраз Ельцина на танке, кстати, перекликающийся с хорошо знакомым изображением Ленина на броневике.

Однако пропагандистская кампания начала давать сбои почти с самого начала. Народ никак не удавалось увлечь «героикой августовского противостояния». Понятно, что чем более зловещим и сильным является враг, тем ценнее и весомее над ним победа, а представить гэкачепистов в виде солидного противника не получалось ни под каким соусом.

«Путч» был таким вялым и анемичным, что многие засомневались в его серьезности. Сами по себе «заговорщики» не отличались харизмой, а трясущиеся руки их номинального лидера Геннадия Янаева сказали о характере «переворота» больше, чем море статей и книг, посвященных анализу событий августа 1991 года.

В считаные годы «демократы» успели развалить экономику, разорить население, опозорить нашу страну на международной арене. Неудивительно, что постепенно отношение людей к ГКЧП стало меняться с резко отрицательного на сначала спорное, а потом – и вовсе положительное. Социологические исследования показали, что в России число сторонников «путчистов» в 1991 году было лишь 17%, а в 1998 году – 25%. Возможно, в этот момент пропагандисты-демократы и поняли, что бесконечное тиражирование рассказов о ГКЧП не только не добавляет популярности «реформаторам», а скорее, наоборот, подчеркивает их роль в развале СССР. И постепенно о событиях августа 1991 года стали говорить все меньше и меньше.

Падение интереса к той истории зафиксировал фонд «Социологическое мнение», исследования которого показали, что 61% респондентов в 2001 году не смогли назвать фамилию ни одного гэкачеписта. С этой задачей справились только 16%, и лишь 4% вспомнили Янаева, хотя это был формальный глава «путчистов». В 2006 году (год 15-летней годовщины «путча»), по данным фонда «Общественное мнение», 67% участников опроса вообще затруднились дать оценку о пользе или вреде ГКЧП.

В 2009 году московские и петербургские власти не дали разрешения на проведение митинга в память событий 1991 года. После этого можно было окончательно констатировать, что «демократическая» антипутчистская мифология умерла.

Но означает ли это, что сама тема «августовского переворота» не заслуживает внимания? Наоборот! Это – действительно одно из ключевых событий нашей недавней истории, но, к сожалению, оно оказалось настолько профанировано и замазано всевозможными конъюнктурными спекуляциями, что интерес к нему почти угас. Однако эта тема явно нуждается в пристальном внимании самых серьезных историков, политологов и аналитиков: ведь до сих пор в событиях 1991 года много неясного.

Почему об августовских событиях говорят все меньше и меньше? В чем причины провала «путча»? На эти вопросы KM.RUотвечает известный российский военный и общественный деятель, генерал-полковник запаса, президент Академии геополитических проблем Леонид Ивашов, входивший в Комиссию по расследованию деятельности ГКЧП в Вооруженных силах.

– Леонид Григорьевич, каковы, на Ваш взгляд, причины нынешнего молчания о «путче» со стороны властных структур?

– Главную причину я вижу в том, что в народе растет сожаление, что «путч» оказался неудачным. Все больше не только пожилых, но и молодых людей недовольны результатами деятельности т. н. «демократов». Сложившаяся в дальнейшем ситуация показала слабость власти, установившейся после распада СССР.

Почему же «путч» не получился? В 1992 году я выпустил на эту тему книгу («Маршал Язов (роковой август 91-го)». – Прим. ред), где и провел анализ. Так вот, у «путчистов» не было единого замысла, единого управления. Кто мог бы действительно все организовать, так это, конечно, Язов или Варенников. Они много операций отрабатывали на учениях. А все остальные – нет. Крючков, например, хотя и опытный разведчик, но они организовывают совершенно другие операции. Ну кто еще? Янаев? Он никогда ничего такого серьезного не делал. Но Язов вошел в эту операцию не как руководитель, а только как один из ее элементов, причем не главный. Он выполнял как бы подсобную роль, и когда потребовалось ввести войска, он обратился к членам ГКЧП с просьбой дать ему хоть какое-то письменное распоряжение. У нас, военных, всегда формировалось мнение, что в Кремле люди все знают, все предусматривают. Мы, военные, всегда выступали как исполнители чьих-то более высоких целей. Вот и Язов подумал, что все уже спланировано. Я навещал Язова в тюрьме, и потом мы много с ним об этом говорили. На одном из заседаний «заговорщиков» Язов задал вопрос: «Есть ли у нас план?». Крючков ответил, что план у них есть, но на самом деле никакого плана не было. Они действовали хаотично.