Переход страны на летнее время на этот раз сопровождается очень интересным контекстом. Объявлено, что переход этот осуществляется в последний раз. В этом же контексте было принято похожее решение об изменении часовых поясов. Факты эти заставляют задать несколько вопросов.

Вопрос первый: кто и зачем ввёл летнее время? И, соответственно, почему от него нужно теперь отказаться?

Вопрос второй: кто и для чего инициировал смену часовых поясов? Особенно этот вопрос актуален, если вспомнить тот факт, что население территорий России, на которых произошли изменения, активно протестовало против нововведений и приводило при этом весьма рациональные доводы.

Вопрос третий: участвуют ли в принятии подобных решений национальные научно-экспертные институты? Есть ли соответствующие расчёты и хотя бы минимальная аргументация обоснованности таких шагов? В этой связи, затрагивается и поле более масштабных проблем: существует ли вообще в современном государственном и политическом управлении России связь с рациональными ценностями и целями страны, увязанными с интересами большинства населения? Существует ли соответствующий механизм научного обеспечения этой связи?

Исходя из потоков медийной информации, можно сделать заключение: данное решение носит случайный характер, характер инициативы ради самой инициативы, что в народе характеризуют коротко и ёмко: «от делать нечего».

Научность и экспертная обоснованность высокорангированных решений государственной власти вызывает всё больше сомнений. Со времен введения в 1918-м летнего времени было высказано множество соображений относительно сезонного перевода стрелок. При этом множество доводов приводилось как раз в пользу отмены перехода. В защиту «плавающего часа» свидетельствовала лишь мифическая экономия энергии. Прошедшие годы уже вполне позволяют экспериментально оценить выгоду для российской энергетики. Проделаны ли эти замеры, приведены ли их результаты? Нет. Дискуссия по этому вопросу так и осталась вялотекущей и, в сущности, пустой. При этом, медики и соцработники единодушны во мнении, что нарушение биологического суточного ритма наносит вред здоровью и провоцирует заметный психологический дискомфорт. Особенно остро эта проблема встаёт в отношении детей, стариков, людей со слабым здоровьем. Если бы, к примеру, вёлся мониторинг медицинских и демографических показателей, то доводы как «за», так и «против» принятия подобных властных решений были бы прозрачны, очевидны и убедительны. Такого мониторинга нет и в помине. Сама демографическая политика, как, впрочем, и политика здравоохранения настолько «результативны», что сокращение численности россиян в сегодняшней ситуации необратимо.

Решения и действия властей в демографической сфере ориентированы только на материальный фактор, хотя уже давно доказано, что первостепенное значение в этой сфере имеют ментально-психологические моменты – отсутствие смыслов в жизни, невозможность представить себе долгосрочные цели развития страны, неуверенность в будущем, размытость и социальная узость ценностей, предлагаемых обществу. Здесь, увы, никаких корректив, никаких выводов и никакой рефлексии со стороны власти не наблюдается.

Мнение населения и социальные протесты по поводу неудобств, вызванных сменой часовых поясов, никоим образом не учитываются. В целом, картина последнего перевода стрелок на летнее время отчасти является диагностикой политической государственно-управленческой модели страны. Если коротко – она всё более монополизируется, лишается обширных, социально-политических, региональных и научно-обоснованных приводных механизмов, влияния. Решения верхнего уровня всё сильнее отрываются от стратегичности, системности, нравственности, устойчивости относительно будущего развития России. Всё больше характеристики государственной политики сводятся к особенностям отдельных властных фигур. Совершенно ясно, что подобная персонификация сильно ограничивает возможности созидательного госуправленческого воздействия. А ведь власть и государство успешны тогда, когда государственное управление, в том числе в лице лидеров страны, аккумулирует в себе национальный интеллект, национальное достоинство, национальные интересы… В России, похоже, процесс идёт в прямо противоположном направлении.