Борьбу за чистоту русского языка мы ведем с незапамятных времен. Боремся с неологизмами и иностранщиной, да все без толку. Взять, например, нежное русское слово — лодырь. А оно и вовсе фамилия немецкого доктора, который своим пациентам моционы (прогулки по-нашему) прописывал. Работный люд гуляющих без дела лодырями-то и прозвал.

Хотя таким маленьким курьезом от темы не отделаешься. Тут еще и Вавилонская башня суровой тенью нависает. Помните? До нее все люди на одном языке говорили, жили дружно, да весело. Вот и обуяла их гордыня — башню до неба построить (прям как Лахта-Центр газпромовский), чтоб до бога добраться. А бог-то рассерчал, метнул громы-молнии, башня и развалилась. А люди от этого шума-грохота оглохли, общий язык позабыли, друг друга понимать перестали, залопотали каждый на своем наречии.

Так и получилось несметное количество языков. Вот только потом стали они встречаться, пересекаться, брать взаймы кое-какие слова, да и присваивать их. Позже дошлые люди обнаружили, что и корней-то общих от того праязыка вавилонского много осталось, только всяк их произносит на свой манер.

Ну, да это присказка. Дальше на эту тему к лингвистам, пожалуйста, да к антропологам.

А мы про другое.

На заседании президиума Госсовета в Уфе 11 февраля президент России Дмитрий Медведев велел создать полноценную российскую нацию при сохранении идентичности всех народов.

Ну, и правительство теперь по поручениям президента и премьер-министра Владимира Путина готовит законопроект, который должен одним махом, двумя подписями уничтожить межнациональные конфликты в России.

Как? Да очень просто. Сейчас объясню.

Первый вариант закона уже разработан Минрегионразвития, и даже в СМИ уже просочился.

Закон этот (пока недописанный-непринятый) требует употреблять слово «национальный» только в отношении всего государства. То есть, нация по нему — граждане страны. А национальность жителей нашей федеративной республики — россиянин. И все.

Ну, тут и самим чиновникам сразу стало понятно, что под закон этот корректировать предстоит не менее полутора десятков действующих нормативных актов.

Оптимисты! Тут пахнет переписыванием не только Конституции, но и документов всех мастей, словарей русского языка, учебников… Как-то опять Вавилонская башня вспомнилась.

Любой толковый словарь русского языка — возьмем вот хоть с сайта Грамота.ру вам скажет:

НАРОД

1. Население той или иной страны.

2. Нация, национальность, народность.

НАЦИЯ

1. Исторически сложившаяся устойчивая общность людей, образующаяся в процессе формирования общности их территории, экономических связей, литературного языка, особенностей культуры и духовного облика.

2. Государство, страна.

Итак, народы и этносы право на термин «нация» теряют: не будет больше нации татар, русских, калмык. Татары, русские и калмыки станут народами. Или народностями? Или этносами?

Ну, вот, опять ученых-антропологов трясти. Это же тоже термины. Значения имеют. Определения.

Зато межнациональных конфликтов не будет. Или будет? К примеру, Великая Отечественная война станет межнациональным конфликтом: нация Германии конфликтует с нацией СССР.

А если, к примеру, в Москве чеченцы с русскими подерутся (ну, ведь бывает так), это что будет? Внутринациональный конфликт, или межэтнический? Или вообще международностный?

Ой, опять лингвист нужен или антрополог. Оставим-ка терминологические проблемы ученым — бабушка моя говорила: «Хоть горшком назови, только в печку не станови!».

Это я все еще к одной русской поговорке (простите за некоторую фривольность — фраза эта из анекдота пришла, ну, да я букву первую не напишу — сами догадаетесь): …опа есть, а слова нет…

И межнациональных конфликтов нет, но вот как хочешь драку в Сагре или войну в Чечне назови, а люди умирают, и зла да агрессии все больше становится.

А потом благополучный самбист Мирзаев дает в морду благополучному студенту Агафонову. Наверное, и повод был. Не верю я, что совсем на ровном месте получил.

И теперь один мальчик — в могиле, другой — в тюрьме. А девушку арестанта охраняет полиция, потому что она боится мести.

И опять пахнет конфликтом (какая, скажите, разница — как мы его назовем — меж- или внутринациональный), в результате которого все большему количеству людей становится так страшно, плохо и одиноко (если они, конечно, живы остаются), что они готовы по малейшему поводу бить в первое попавшееся лицо. А подходящий камешек, на который ударенное лицо виском наткнется, всегда может в нужном месте случайно лежать.