Борьба противоположностей: Союзный рубль или Союз рубля?

Когда обсуждают перспективы реальной экономической интеграции на постсоветском пространстве, то она в первую очередь почему-то ассоциируется с единой расчётной валютой, в качестве которой должен выступать российский рубль.

Хотя, например, опыт становления ЕC показывает, что прежде чем появился даже не наличный евро, а безналичный экю, процесс евроинтеграции прошёл много различных стадий — от Союза угля и стали через Общий рынок к Европейскому экономическому союзу. Важно заметить: экономической интеграции сопутствовала и политическая — формирование Европарламента и мощной брюссельской наднациональной бюрократии.

И это совсем не случайно. У нас часто подходят к проблеме с позиций грубого, примитивного экономизма. Коль скоро, например, не пошли политические объединительные процессы в рамках Союзного государства России и Белоруссии — даже провалились намечавшиеся выборы союзного парламента, — то возникла идея сосредоточиться исключительно на экономической интеграции. Например, ввести единую валюту — рубль. Потом недоумевали, почему срываются неоднократно устанавливавшиеся сроки этого замечательного события. Во всём, естественно, винили несговорчивого Лукашенко.

На самом деле ничего другого и не могло произойти. Общая валюта — не начало, а почти финальный аккорд экономической и политической интеграции. В России удивлялись: почему в Белоруссии не соглашаются вроде бы на логичный вариант эмиссии общего рубля Центробанком в Москве, а вместо этого выдвигают нелепое предложение о создании двух эмиссионных центров. Но в Минске-то понимали, что российское предложение при его реализации быстро отберёт и экономическую, и политическую власть из рук белорусской элиты. Ведь в том же ЕС эмиссию евро осуществляет не Центробанк Германии, а наднациональная структура. Но чтобы такую создать и наделить необходимой легитимностью, надо иметь минимальную политическую интеграцию в виде надгосударственного законодательного органа (которого власти — и в Москве, и в Минске — явно побаиваются) и мощной наднациональной бюрократии, а не декоративного аппарата Павла Бородина.

Не надо думать, что аналогичные проблемы не возникнут и в тройственном Таможенном союзе. Конечно, можно проявлять чисто экономистский и сверхоптимистичный подход, какой демонстрирует, например, заместитель генерального секретаря ЕврАзЭс, ответственный секретарь комиссии Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана Сергей Глазьев. Он говорит: «В принципе, рубль уже является полноценной региональной валютой. Если бы центральные банки стран Содружества дали Межгосударственному банку СНГ достаточный кредитный ресурс (мы его оцениваем примерно в 200 млрд рублей), то мы смогли бы перевести три четверти расчётов внутри СНГ на национальные валюты. И рубль там, думаю, играл бы доминирующую роль». Боюсь, в реальности всё не так просто. Текущая политика и антиимперские фобии до сих пор стоят на пути к масштабному мышлению представителей политических элит новых независимых государств.

Вот как, например, описывает процессы интеграции известный казахский политолог Газиз Тортбаев: «Таможенный союз частично восстановит границы СССР, с одной лишь разницей: вместо одного центра будут три, вместо одной партии три, вместо одной идеологии будут созданы противовесы друг другу, но это будет временным явлением. Россия потихоньку станет доминировать во всём, а потом вовсе «проглотит» и русифицирует. И не надо питать иллюзии, будто нынешнее поколение россиян будет чем-то отличаться от своих предков. Вспомните, как было 150 лет назад. Казахское Ханство было отменено не казахами, а русскими, с последующим оттеснением казахов от имущества и собственности».

Специально привёл «мнение Астаны», так как лукашенковские стоны про российских олигархов, которые по дешёвке скупят всю Белоруссию, у нас значительно более известны.

Так что, сколько бы ни пытались интенсифицировать создание единой валюты на основе российского рубля, процесс этот будет длительным. Предстоит пройти те же стадии, что и в ЕС. Они очевидны: создание безналичной общей валюты для взаимной торговли (не обязательно под названием «рубль»), постепенная политическая интеграция, делегирование (в том числе и Россией) в наднациональный центр реальных полномочий и — только как завершающий этап — введение общей наличной валюты.

Для реинтеграции бывших советских республик нужна валюта развития

Помогая Белоруссии разрешить валютный кризис, мы выдаём этой стране кредит в долларах. Однако доллары эти приобретаются за рубли. То есть мы исходим из возможностей нашей валютной корзины, тех золотовалютных резервов, которые являются наполнением российского рубля. Такая практика не удобна ни стране-получателю, ни самому кредитору. Пока мы не начнём проектировать рубль именно как валюту развития, разрабатывать систему кредитов, направленных на подъём государств СНГ, мы не сможем сделать его главным на постсоветском пространстве. Как этого добиться? На мой взгляд, необходимо вспомнить о целевых безналичных расчётах.

Железные или бумажные деньги, которые мы держим в руках, — наиболее распространённые формы. Но есть и безналичные. В годы социалистического содружества существовала валюта СЭВ — специальная учётная клиринговая единица, с помощью которой происходили взаиморасчёты.

Как известно, безналичные расчёты в рублях осуществляются на определённых условиях между предприятиями и государствами. Вот почему, не затягивая время, нужно делать рубль в экономических отношениях со странами ближнего зарубежья прежде всего безналичной валютой…

Пока клиринговые расчёты в отношениях между странами СНГ используются мало — для решения каких-то частных, технических вопросов. Задачи создания клиринговой зоны для организации системы, специального механизма взаиморасчётов, чтобы стоимость разных товаров и услуг учитывалась в эквиваленте нашего рубля и он стал выразителем значительной части экономики, — к сожалению, всерьёз не обсуждаются. Между тем, эту ключевую идею мы должны настойчиво продвигать. Если бы такая зона была создана, трудовые мигранты не делали бы денежные переводы на родину только в долларах и евро.

Мы должны осуществлять межгосударственные безналичные клиринговые расчёты, начиная со стран, которые к этому готовы. Для этого необходимо заключить специальное соглашение, в котором клиринговый рубль признавался бы основной единицей для взаиморасчётов. Конечно, это потребует ухода от многих догм, в том числе неолиберального характера, зато позволит усилить интеграционные процессы.

Владимир Жарихин правильно ставит вопрос о создании безналичной общей валюты для взаимной торговли. Конечно, товарообмен играет важную роль в становлении и укреплении клиринга. Но это — лишь часть процесса. Базово клиринговая валюта должна быть привязана к большим проектам, межгосударственным соглашениям. Типа таких, которые существовали в рамках СЭВ. Скажем, Венгрия поставляла нам «Икарусы», а мы ей — металл. Создание системы проектов развития позволит клиринговому рублю стать центральной единицей во взаиморасчётах.

Рассматривая интеграционные процессы на постсоветском пространстве, некорректно проводить аналогии, сопоставлять их с теми, которые привели к нынешнему уровню интеграции в странах Евросоюза. Почему хронология этих событий должна непременно совпадать с нашей? Мы имеем дело с принципиально разными вещами. В одном случае — постепенное, растянувшееся на десятилетия объединение стран, которые веками жили порознь, в другом — реинтеграция республик, ещё недавно бывших одним целым — Советским Союзом. Нельзя также игнорировать опыт сотрудничества стран «социалистического содружества», входивших в уникальную организацию — Совет экономической взаимопомощи (СЭВ).

С интеграцией на постсоветском пространстве нельзя медлить, её недопустимо откладывать, ожидая каких-то более удобных ситуаций. Политику эту необходимо проводить целенаправленно. И организация единой валюты является не чем иным, как запуском фундаментального механизма интеграции.

Вначале по необходимости на постсоветском пространстве будут оборачиваться несколько валют. Это нормальная ситуация для финансовой сферы. Однако российский рубль может играть среди них особую роль — выступать в качестве валюты развития. В ближайшие 5-10 лет он должен выполнять функцию подъёма национальных экономик бывших республик СССР.

Сможет ли? Сегодня на территории СНГ российский рубль порой играет роль валюты экономического поглощения, когда смысл кредитной интервенции заключается в приобретении активов, а не в организации экономического развития. Неудивительно, что от такого рубля пытаются закрыться. Под валюту развития необходим пул проектов на постсоветском пространстве и единое межгосударственное планирование с лидерством Российской Федерации.

Россия должна предлагать странам ближнего зарубежья фундаментальные вещи. Сегодня же она, например, предлагает Белоруссии ростовщическую услугу с долларом. Допустимо, но это вовсе не то, что могло бы стимулировать интеграцию. А Россия может и должна инициировать экономический подъём соседних стран, продемонстрировать такой образцовый проект, в котором рубль выступает валютой развития. Это принципиально иной подход.

Конечно, предлагать сейчас, пусть даже в рамках Таможенного союза, установить единую валюту было бы полной бессмыслицей. Владимир Жарихин прав, приводя пример Белоруссии, с которой не удалось договориться об учреждении единой валюты — союзного рубля, поскольку вопрос его эмиссии оказался ключевым, вопросом суверенитета. Но рубль, который задаст проекцию развития, будет воспринят по-иному. Здесь Россия могла бы иметь безусловный приоритет.

Безусловно, интеграция в рамках Таможенного союза, ЕврАзЭС представляется первоочередной. Но ограничиться отдельными сегментами ближнего зарубежья не получится. Так, например, закончить процесс формирования единого таможенного пространства не даёт позиция Украины. Мы будем нести гигантские экономические потери, если не сможем выстроить единую интеграционную политику на всём постсоветском пространстве (за исключением, само собой, Прибалтики).