Для политика нет ничего хуже, чем оказаться в плену у собственных страхов и обид. Именно эти чувства приводят к самым большим ошибкам и самым страшным предательствам. К сожалению, обида и страх стали главными пороками современной белорусской оппозиции.

Совсем недавно Наталья Радина, одна из ярых оппозиционных пропагандесс, выступая в комитете по иностранным делам Сейма Литвы, гневно вещала: «То, что произошло, действительно постыдный факт. Надеюсь, что это была непреднамеренная ошибка. Те, кто это сделал, поставили под угрозу семьи политзаключенных». Она имела в виду историю с передачей банковской информации белорусской стороне правоохранительными органами Литвы и Польши. В результате засвеченными оказались реальные доходы ряда крупных оппозиционных деятелей, а один из них попал под следствие. Тут уж совсем ничего не понятно!

Какое отношение личные счета Александра Викторовича Беляцкого, гражданина Республики Беларусь 1962 года рождения, задержанного по подозрению в неуплате налогов, имеют к семьям людей, которых кто-то считает политзаключенными? Обычную юридическую процедуру, предусмотренную межгосударственными соглашениями, отечественные оппозиционеры назвали чуть ли не иудиным грехом. Они раздули грандиозный скандал, жертвами которого уже стали несколько человек в соседних странах, которые просто выполняли свой долг.

Однако в этом случае страх, овладевший сердцами некоторых оппозиционных деятелей, вполне понятен и даже рационален. Впервые в Беларусь попала официальная информация (со всеми печатями, подписями и суммами) об их зарубежных счетах. А это чревато самыми горестными для них последствиями. Во-первых, придется держать ответ за многолетнюю неуплату налогов и косить под «временно неработающих» больше не удастся. Во-вторых, идти к избирателям в образе революционеров-бессребреников тоже вряд ли получится. В-третьих, собственные сторонники могут призвать к ответу своих боссов и партийных бонз. Догадки о том, что от рядовой оппозиционной пехоты утаивали львиную долю средств, выделяемых зарубежными спонсорами для подготовки «революции», могут найти свое документальное и вполне убедительное подтверждение.

А вот постоянные призывы к введению все более жестких санкций в отношении своей же страны, которые по-прежнему раздаются из оппозиционной среды, носят почти иррациональный характер. Авторы таких призывов прекрасно отдают себе отчет в том, что экономические санкции задевают интересы и кошельки простых белорусов. Но в очередной раз они готовы принести народ в жертву собственным политическим амбициям.

Еще в мае этого года один из лидеров оппозиционных сил Александр Милинкевич поделился своими соображениями по поводу того, вводить или нет санкции в отношении Республики Беларусь: «Конечно, это плохо и для белорусского народа, потому что экономические санкции бьют и по ним. Но реакция должна быть соответствующей нравственным нормам Евросоюза и тем ценностям, на которых объединились страны Евросоюза». То есть белорусский (вроде бы) политик договорился до того, что если выбор белорусского народа противоречит нормам и ценностям интеграционного сообщества, куда Беларусь даже не входит, то тем хуже для самого народа! Великолепная логика, которой можно оправдать что угодно, в том числе иностранную интервенцию. Впрочем, кое-кто договорился уже и до этого Николай Халезин, который называет себя известным режиссером и драматургом, находясь в затянувшемся заграничном турне, поделился такими оригинальными мыслями: «На мой взгляд, выход из этой ситуации единственный — представители белорусского гражданского общества должны обратиться к Организации Объединенных Наций с просьбой о введении в Беларусь «голубых касок» — миротворческого контингента ООН. Именно он должен развести стороны и попытаться оградить белорусских граждан от банд преступников. Это делать необходимо, пока на улицах белорусских городов не начали гибнуть люди». Вот уж действительно — простота хуже воровства! Хотя в призывах к иностранному вторжению Халезин не стал первым среди белорусских оппозиционеров. Некоторое время назад Станислав Шушкевич, один из гробовщиков Советского Союза, предложил ввести российские войска в Беларусь. Что же, та политическая традиция, к которой принадлежат эти господа, всегда дрейфовала в сторону откровенной национальной измены. Деятели Рады БНР ходили на поклон к кайзеровским генералам, чтобы те поделились с ними властью над Беларусью, затем хлебом-солью встречали «доблестные легионы» Пилсудского. Их наследники из Белорусской центральной рады восторженно приветствовали «Гитлера-освободителя». Теперь им на смену пришли Шушкевич с Халезиным.

Благо, в европейских странах достаточно политиков, которые способны устоять перед откровенным шантажом и сохраняют здравый смысл в самых непростых ситуациях. Заместитель председателя комитета по иностранным делам Сейма Литвы Юстинас Каросас, перед которым стенала та самая Наталья Радина, в интервью «Белгазете» по этому поводу вполне логично заключил: «Я лично, и так примерно думает большинство депутатов Сейма, считаю, что силой мы не добьемся ничего. Такие моменты в отношениях Беларуси и Евросоюза уже были, была изоляция. И я считаю, что только при общении можно что-нибудь решить. Насилием ничего не решить».

Недальновидная, мягко говоря, позиция тех деятелей, кто призывает к санкциям против собственного народа, дает эффект, обратный тому, на который они рассчитывали. Даже среди людей, по каким-то причинам недовольных положением в стране, слово «оппозиционер» стало почти ругательным. На блогах, в группах в социальных сетях соответствующего содержания все чаще можно встретить такие записи: «Только не подумайте, что я какой-нибудь оппозиционер». Этот нормальный в общем-то термин, которым бизнесмены от политики пытаются прикрыть собственную озлобленность и ущербность, очернен до такой степени, что его вполне можно отнести к специфическим идиоматическим выражениям.

Остается только задать риторический вопрос тем, кто сначала оплачивает деятельность горе-оппозиционеров, а потом передает информацию об этом белорусским властям. До каких пор вы будете делать ставку на людей, основным мотивом которых является обида? Неужели непонятно, что они обречены на провал? Ведь в политике «обиженный» и «обреченный» почти синонимы.