Социальные сети: realpolitik и искусственное общественное мнение

«Власти Узбекистана запускают свою социальную сеть Muloqot, чтобы повысить уровень морали. В узбекском сегменте Интернета с 1 сентября начнет работу новая социальная сеть Muloqot (muloqot.uz, в переводе с узбекского – «общение»), которая по задумке властей должна стать конкурентом зарубежных социальных сетей и способствовать повышению уровня морали в узбекском обществе.»

Новостное сообщение, приведённое выше, вполне органично дополняет инфопоток, рассказывающий о практически ежедневных усилиях властей на постсоветском пространстве по «выстраиванию» и «отстраиванию» условий функционирования социальных медиа. – «Полярная Звезда», материалом о феномене искусственного общественного мнения в блогосфере, инициировав обсуждение политических аспектов социальных взаимодействий, считает полезным продолжить начатый разговор.

Война социальных сервисов набирает обороты. Однако, несмотря на совершенствование сугубо технологических и внутрикорпоративных компонентов социализации миллиардной аудитории, основной вопрос – о приближении «желания бесплатно делиться контентом» к его аналогу в реальной жизни – остаётся открытым.

В начале июля компания Google представила ограниченной аудитории новый социальный сервис Google Plus. Через месяц Google объявила о намерении купить стратегический актив – одного из лидеров в производстве мобильных телефонов Motorola. Сделка должна стать крупнейшей на рынке беспроводной связи за последние десять лет. Уже объявлено, что в результате приобретения Motorola Mobility станет отдельной ветвью бизнеса Google, которой, в свою очередь, нужен собственный производитель «из-за пакета патентов в сфере беспроводной телефонии». Всё это свидетельствует о важности процессов совершенствования соцсервисов, в том числе и их социально-политических измерений.

* * *

О проблеме того, что реальные отношения не похожи на происходящее в Сети, специалисты говорят всё последнее время. Разногласий и разночтений между он- и офф-лайновой активностью по-прежнему довольно много. Три-четыре года назад основной вектор исследований и профессиональных обсуждений в рассматриваемой области выстраивался в направлении изучения феноменов перетекания он-лайн социализации в офф-лайн. Казалось, что если будут поняты «условия перехода», то доступными станут форматы и механизмы, регулирующие обстоятельства, в которых действует массовая аудитория. Следовательно, следующий шаг – управление (и при необходимости манипулирование) процессами – не будет уже вызывать никаких проблем.

Тем временем блоггеры, выходящие на улицу с целью солидарной демонстрации активистских возможностей своих сообществ, представлялись самой наглядной иллюстрацией тех властно ориентированных фобий, что широко распространились в недемократических режимах. Планы Ирана по созданию халяльного Интернета уже не выглядели необоснованными. Новые формы Интернет-цензуры оказались востребованы, прежде всего, в странах, власти которых открыто демонстрировали недовольство бесконтрольным распространением информации в Сети.

Примерно год назад начало формироваться устойчивое экспертно-профессиональное мнение, что искомый «ключ» найден. Это – число Данбара. Количественное ограничение постоянных социальных связей, которые Интернет-пользователь может поддерживать. Прикладная оценка оптимального размера внутрисетевой коммуникации, т.е. своеобразного диаметра того «круга общения», что, кстати, и получил «идеологическое» оформление в Google Plus, казалась решением по введению лимитов на долговременные и неизменные связи.

Физиологическое или/и антропологическое «ограничение на дружбу» объяснялось естественными причинами. «Мозг человека не в состоянии удержать в сознании информацию более чем о 150 друзьях. «Другом» считается человек, с которым поддерживается эмоциональная связь, осуществляется коммуникация как минимум раз в год и про которого человек помнит при его отношениях с другими.»

При превышении указанного параметра френд-сообщество теряет признаки единства и дефрагментируется. Формальные блоггеры-тысячники и лидеры общественного мнения (ЛОМы) при всех потенциально высоких показателях социализации и ориентации на интерактив устойчиво «вписывают» свой регулярный траффик всё в тот же ограниченный числом Данбара оптимальный «круг».

Стоит отметить, что абсолютизировать количественное ограничение постоянных соцсвязей было бы неверным. Тем более, некоторые специалисты вполне обосновано констатируют, что социальные сети способны «взломать» число Данбара. Характеристика «наличие эмоциональной связи» не может быть полностью верифицируемой, а функционал современных соцсервисов ориентирует не столько на дружбу, сколько на спонтанное наблюдение (слежение) за френдами.

В цифровом мире список контактов может быть практически любой длины. Уважаемому читателю достаточно вспомнить параметры собственных адресных книг в электронной почте и в мобильном телефоне. Порой добавление новых контактов может быть даже выгодно. Например, для игровых приложений. Кто-то приобретает тысячи соцсвязей только в связи с широкой известностью в офф-лайне. Кому-то предоставляется отложенный интерес от эмоционально несвязанных «друзей». Последнее наблюдение иллюстрируется ситуацией, когда юрист проекта «Роспил», инициированного общественным деятелем и блогером А. Навальным, в одночасье получил «друзьями» тысячи контактов, обладатели которых, в свою очередь, были заинтересованы в получении прямой информации о правовых аспектах функционирования указанного проекта. Подобные «добавляторы», как и феномены случайного и беспечного френдинга, вообще свидетельствуют об относительности оценочных и рейтинговых показателей «кругов» социального взаимодействия.

* * *

Возможно, искомый «ключ» стоит искать в сугубо контекстном пространстве? Конкретные действия пользователей соцсетей в значительной мере обуславливаются обстоятельствами, в которых они находятся. Исследования в этой области вполне естественно начинались с анализа размывания норм речевого этикета. Ведь здесь важна, прежде всего, индивидуальная речевая квалификация. Это то, что сперва лингвистами, а потом и политтехнологами стало называться сменой коммуникативных регистров.

«Если едем в трамвае, то должны говорить, как принято в трамвае. Если пришли на научную конференцию, то там, к сожалению, как в трамвае уже нельзя, нужно поменять регистр.» Так возникает новый, но совершенно необходимый элемент речевой культуры – владение Интернет-регистром, регистром для социальных медиа. Если кто-то не умеет переключаться, т.е. происходит «залипание клавиатуры», то это уже некое личное свойство.

Однако Интернет-пользователь, находящийся перед компьютерным экраном, на котором Twitter, Facebook или уже упомянутый выше Google Plus, оказывается вне контекста. При этом в реальной жизни порой достаточно одного взгляда на окружающее пространство для получения вполне адекватной оценки того, куда поступает (вос)производимый контент. В социальных же сервисах подобного понимания нет вовсе. Если к отмеченному добавить открытость вопросов анонимности и приватности, то становится понятным, что социальные взаимодействия пока так и не приблизились к аналогам из реальной жизни.

Из сложившейся ситуации, в принципе, есть только два выхода. Или принять, что виртуалы-клакеры, комментарийный флуд, троллинг и взлом неугодных дневников должны стать органичной частью медийного ландшафта. А искусственное общественное мнение (астротёрфинг) есть хоть и гипертрофированное, но практически неизбежное проявление общественно-политических суррогатов, развивающихся в коммуникативно ориентированной среде. Или «тянуть рукоятку рубильника». «В Казахстане за пропаганду терроризма и религиозного экстремизма заблокирован доступ к Livejournal.» Если постановочная интерпретация и управление информацией в целях воздействия на общественное поведение через целенаправленную организацию публичного дискурса в интересах коммуникатора (вспомним прожект узбекской соцсети «Общение») невозможны, то «территорию свободы» необходимо «зачищать», принуждая Интернет-пользователей к отказу от социально значимой информации. – В обоих случаях, тем не менее, функции медиа как канала социального (со)участия перестают развиваться и со временем будут лишь деградировать.