Подрезанные Крылья родины

12 августа Военно-воздушные силы России отмечают 99 лет со дня своего образования. 100-й юбилей ничего хорошего не обещает.

Накануне Дня ВВС наш корреспондент побеседовал с прославленным российским асом, кавалером множества советских и российских орденов, Героем Социалистической Республики Вьетнам полковником в отставке Леонтием Харой. В его судьбе отражена вся послевоенная история наших ВВС.

Небо. Самолет. Девушка

После окончания летного училища молодой лейтенант Леонтий Хара был направлен в один из молдавских гарнизонов. Было время хрущевского богоборчества. И боевой летчик неожиданно испытал это на себе.

— Летал я много и с радостью, весь отдавался службе, но молодость брала свое. В свободное время стали мы похаживать в соседнее село. Там познакомился я с чудной девушкой Оксаной, — вспоминает Пантелеевич — Встречались какое-то время. Дело шло к женитьбе. Повела она меня знакомить с родителями. Отец оказался местным православным батюшкой. Уж как он угощал меня домашним вином из молдавского винограда! Утром рассказал об этом в эскадрилье. Ребята возмутились: сам пил, а нас не пригласил, идем сегодня же тебя сватать. И пошли всей эскадрильей. Батюшка расчувствовался, выкатил бочонок. Когда ночью возвращались, один из наших свалился с мосточка в ручей, ногу подвернул. Мы его в санчасть отнесли. А на утро в часть с проверкой прибыл начальник политуправления армии. Ему доложили о травме летчика. Начали разбираться.

Узнав, что меня просватали за дочь попа, политработник взбеленился: ты что, не знаешь политики партии? И приказал: Хару от полетов отстранить, пока не откажется от женитьбы! Отказываться я не хотел, но и не летать не мог. Месяц ходил, как в тумане. Оксана узнала о причине моей тоски. Пошла к командиру части и сказала: свадьбы не будет, я от него отказываюсь! В тот же день меня допустили к полетам, а через пару недель перевели для дальнейшей службы в подмосковную Кубинку. Долго потом Оксана снилась. Но небо в конце концов залечило душевную рану.

Вьетнамская история

В 1972 году капитана Хару ,как одного из лучших пилотов отправили во Вьетнам, где шла война с американцами. Вскоре он подбил одного из лучших асов США. Тогда еще никто не знал, что во вьетнамском небе появились советские летчики. Поэтому американец был очень удивлен: кто смог меня сбить, покажите. Его привели к Харе. Когда американец узнал, что побежден советским пилотом, несколько успокоился. Только с удивлением спросил Леонтия: а за что вы здесь воюете? Не за что, ответил тот, а против вашей американской политики навязывания своих долларовых ценностей повсеместно силой оружия. Ну и сколько вы здесь получаете в переводе на доллары? — спросил янки. 840 баксов. В день? В месяц. Американец самодовольно усмехнулся: а я в месяц получаю 20 тысяч. Плюс две тысячи за каждый боевой вылет, но не больше трех вылетов в день.

Когда на счету Хары было два сбитых американца, ему начал завидовать политработник. Стал придираться. Однажды после удачной операции Леонтий выпил с вьетнамскими коллегами. Политработник раздул скандал, начал готовить материалы на досрочную отправку в Союз. Об этом узнали вьетнамские друзья, доложили по команде. Президенту Вьетнамской Республики быстренько представили проект указа (за два сбитых «Фантома», по вьетнамским правилам, полагалось звание Героя республики). Уже на следующий день майору Харе в торжественной обстановке была вручена Звезда Героя Вьетнама. Вопрос об отправке в Союз отпал сам собой.

Благодарность партии

— У меня с политработниками почему-то частенько искрило во взаимоотношениях, — продолжает свой рассказ Хара. — Когда во Вьетнам отправляли, вызвали в военный отдел ЦК КПСС на инструктаж. К девяти утра. Прибыл в 8:30 к указанному кабинету. И вот уже десятый час — не вызывают. Я — человек военный, привык к точности. В 9:11 стучусь в кабинет. Там генерал сидит задумчиво. Докладываю: прибыл на инструктаж к девяти, а уже одиннадцать минут десятого. А ты куда спешишь, строго спрашивает генерал-политработник. Становлюсь по стойке смирно и во всю глотку ору: выполнять интернациональный долг! Начал он мне долго и нудно рассказывать о том, как будет трудно во Вьетнаме, мол, народ отсталый, нищий.

А я перебиваю: может, он и нищий, но воевать умеет, в 1952 году разбил французскую армию, сейчас америкосов лупцует. Генерал аж побелел от злости. Как крикнет: сдать партбилет! Не вы мне его давали, отвечаю, не вам и забирать. Политработник злорадно говорит: вот тут ты не прав, сдать мне партбилет ты обязан, поскольку он будет храниться в ЦК партии, пока ты там воевать будешь. Вдруг собьют, никто не должен знать, что ты коммунист. Тайна!

И вот по возвращении из командировки через два года снова иду в ЦК КПСС. Тот же генерал сидит, в той же позе. Вспомнил меня. Дает целую стопку бумаги и говорит: садись, пиши партийно-политический отчет. Подробно! А накануне меня вызывали в КГБ, где я целый день писал о том, с кем встречался, какое впечатление от того или иного вьетнамского товарища и пр. Ну уж, думаю, здесь так дело не пойдет. Сел и коротко написал: полностью выполнил задание партии и правительства.

Генерал отомстил: забирай партбилет, но тут же выплати партвзносы за два года. Это был удар. Дело в том, что когда собирался в ЦК, жена дала денег: мол, купи там в блатном буфете хорошей колбаски, копченостей и пр. Когда оплатил взносы, вопрос о колбаске отпал. Вышли из ЦК, выгребли все из карманов с сослуживцем, с которым вместе летали во Вьетнам, и насчитали рубль и восемьдесят копеек.

А нужно сказать, чего греха таить, шли мы в ЦК партии в полной парадной форме и в надежде, что нас там будут чествовать, как героев. Даже спасибо не сказали. Ну, мы с досады решили зайти в какое-нибудь кафе и хряпнуть водочки. Подходим к бармену, даем свои гроши и говорим: налей водки, а если останется, дай пару кусочков хлеба на закуску. Он глянул на мою Звезду, подал два полных фужера водки и по два бутерброда с икрой. «Неужели хватило?» — спросил я. «Еще и на чай осталось»,- улыбнулся бармен.

Два стакана с Брежневым

— Зато Леонид Ильич Брежнев отблагодарил за всю партию сразу, — продолжает вспоминать Леонтий Пантелеевич. — После Вьетнама я служил в Кубинке заместителем командира центра по летной подготовке. Однажды мы выполняли показ новой техники для членов политбюро. Накануне на тренировке произошла трагедия. Тренировку приехал посмотреть тогдашний министр обороны Гречко. На аэродроме увидел группу военных строителей в робах. Приказал: немедленно убрать всех за территорию. Стройбатовцев тут же вывезли в соседний лесок и расположили в палатках. Мы начали показательные полеты на МиГ-25. Машины до конца не отработанные, еще плохо управлялись. Один из наших на развороте не удержал машину, и она врезалась прямо в палаточный лагерь военных строителей: 182 трупа! Гречко приказал: все убрать, все зарыть, чтобы к завтрашнему дню ничего не было видно.

На следующий день прибыла большая группа партчиновников. Отлетались мы отлично. Всех вызвали на КП. Там стоял Брежнев, рядом — порученец с корзиной наручных часов. И к этой корзине — очередь. Первые, конечно, политработники, потом — тыловики, штабисты, а мы, летчики, как всегда, последние. Подошла моя очередь (я был седьмым с конца) — сунул Брежнев руку в корзину, а там — пусто. Кончились, констатирует порученец. Брежнев: в стране часы кончились?! Ну-ка немедленно — в вертолет и привезите семь часов для тех, кому не хватило. А потом обратился к нам: а чтобы вам не скучно было ждать, пойдемте со мной. И повел в банкетный зал. Стоим всемером плюс Брежнев с краю стола. Генсек приказал рюмки заменить на стаканы. Сам лично наливает нам до краев, а себе — одну треть стакана: за вас, соколы! Только начали закусывать, он по второй — до краев. Выпили, закусили, поговорили. Потом Брежнев кричит распорядителю: приглашайте остальных, а то ведь такой стол пропадет. Пока рассаживались, прилетел порученец, и нам вручили часы прямо за столом…

Вот уже несколько лет Леонтий Пантелеевич не летает. О состоянии нынешней авиации говорить не хочет: сердце не выдерживает. Главное, считает, не потерять пилотажную школу, остальное наживное.

Но как ее не потерять, когда уходят даже такие зубры авиации как командир знаменитой пилотажной группы «Русь», начальник Вяземского учебного авиацентра полковник Казимир Тиханович. Недавно «МК» опубликовал его горькое откровение:

— Легендарный ас Сергей Анохин говорил, что в критической ситуации летчик обязан бороться до конца: ручку тяни на себя до последнего, даже когда чувствуешь, что уже запахло цветами с твоей могилы. Сейчас вся российская авиация ощущает этот запах. Я — тоже. И все больше понимаю: все, уже не вытяну… Потому и написал рапорт на увольнение.

Но авиация должна выжить! За вас, настоящие летчики России!

Из досье «СП»

12 августа 1912 года по Военному ведомству России был издан приказ, согласно которому вводился в действие Штат воздухоплавательной части Главного управления Генерального штаба. В ознаменование этого события 12 августа принято считать началом создания военной авиации России.

Военно-воздушные силы СССР не имели себе равных по количеству боевых самолетов, ибо «воздушный щит» должен был надежно прикрывать «танковый меч» и «большой флот» Страны Советов. За годы войны промышленностью было поставлено 16 750 боевых самолетов, подготовлено 44 093 лётчика, из которых погибло в бою 27 600 человек. За 65 послевоенных лет советская авиация прошла путь от фанерных поршневых самолетов военной поры до сверхзвуковых машин четвертого поколения, которые сражалась в небе Кореи, Вьетнама, Египта и Афганистана.

По численности личного состава и количеству летательных аппаратов на момент распада СССР являлись самыми крупными Военно-воздушными силами в мире. К 1990 году в их составе находилось 6079 самолётов разных типов.

Сегодня ВВС страны, как и вся армия, переживают, мягко говоря, не лучшие времена. Старая техника, куча нерешенных социальных проблем, скандалы с коррупцией. Опытные пилоты ушли, а смены им нет. Достаточно сказать, что в прошлом учебном году единственный летный вуз ВВС, оставшийся в «новом облике», набрал только 32 (!) курсанта на все ВВС страны. На подготовке боевых летчиков тоже приказано экономить, хотя на реставрацию министерских особняков тратятся миллионы. А ведь летчик — это главная фигура в ВВС. Без его настоящей подготовки даже самый прекрасный самолет — груда металла.

Недавно минобороны намеревалось расформировать знаменитые пилотажные группы ВВС России — «Стрижи» и «Русские витязи». Ну,хоть эти отряды удалось отстоять. Как сказал главком ВВС Александр Зелин, «Прежде чем что-то уничтожить, надо что-то другое создать».