Чем японское решение проблем отличается от китайского?

Рассказывают, что в одной китайской деревне на узкой улочке была привязана лошадь. И она лягала всякого, кто пытался пройти мимо нее. Вскоре на улице собралась толпа местных жителей, споривших о том, как безопаснее пробраться мимо животного. Наконец кто-то крикнул, что идет старый учитель.

— Уж он-то знает, как поступить, — решили собравшиеся и стали наблюдать.
Учитель вышел из-за угла и, увидев лошадь, повернул назад и пошел по другой улице.
Возможно, эта история про президента Мубарака и полковника Каддафи. Первый дал надежду либералам на появление нового класса революций – арабо-фейсбуковских. Второй чуть эту надежду не погубил. Эти революции легко сменили режимы в Тунисе и Египте, почти смели самого Каддафи. У либералов появилась теория, что и в других странах смена режимов таким образом возможна. Но Каддафи оказался крепким орешком. Но тут на голову полковника свалился Совбез ООН. В общем, теория революций вмиг оказалась слишком запутанной.

Понятно, что правители нашей знаменитой своей стабильностью стране представляют себя в положении жителей китайской деревни, мечтающих, чтобы лошадь лягнула не их. Впрочем, единства среди них нет — одни уверены, что лошадь вовсе не лягается. Другие предлагают обогнуть ее справа, третьи слева. А некоторые вовсе считают, что лошадь — животное пугливое, надо лишь уметь ее пугать.

В любом случае понятно, что проблема лошади имеет место. А раз проблема лошади есть, ее надо как-то решать. К решению любой проблемы есть два принципиальных подхода — назовем их условно китайским и японским. Китайцы предлагают откладывать принятие решения на самое крайнее время — по их теории, принимать решения человек должен только тогда, когда попадет в действительно затруднительное положение. Поскольку мудрый человек делает только то, чего уже нельзя не сделать.

В общем, если лошадь еще не лягается или лягается, но не рядом — то и обращать на нее внимания не надо.

Японцы, те, что следовали кодексу бусидо, считали китайский подход абсолютно недопустимым. Как говорил уважаемый самураями господин Наосигэ, воин — это человек, который все делает быстро. Если размышления длятся долго — они пойдут во вред. В итоге японцы выработали четкую инструкцию по времени принятия решений — их следует принимать в промежуток, равный семи выдохам и вдохам.

Японский путь всем симпатичен, кроме одной неприятности, которая останавливает его распространение. Если китайский метод решения проблем предполагает длинную жизнь для тех, кто не принимает решения, то средневековые японцы изначально предполагали, что решение за семь вздохов может привести к скорой смерти, которая им не казалась ничем ужасным.

— Мы точно знаем, что когда-нибудь умрем. Зная, что умрем, мы в то же время думаем, что все остальные умрут раньше нас. И что мы будем последними. Разве это не мелкие мысли? — спрашивали японцы.

Есть ощущение, что не все готовы дать утвердительный ответ на этот вопрос. Лучше уж обойти лошадь.