…Меня, если честно, вообще всегда дико угнетали все эти разговоры о том, что «России нужна национальная идея». Вот, типа семьдесят лет «с идеей» жили, какой бы она ни была, а как идеи не стало — так все. Кирдык. Приехали.

И что только не предлагали взамен. Помню, к примеру, свой когнитивный диссонанс, когда кто-то из ответственных товарищей предложил в качестве «национальной идеи» старинную русскую забаву футбол.

Я, простите, воистину охренел. Нет, — самому-то как раз проще: я, и это общеизвестно, — футбольный фанат. С женой проблемы: если бы футбол стал «национальной идеей» я был бы вынужден с огромным сожалением признать, что женат, сука, на иностранке. И не просто на иностранке — на жительнице враждебного нашей национальной идее государства. И это я еще про тещу молчу.

Ну, и, плюс — что это за «национальная идея» такая, в которой нас некоторые коллеги по БРИКС-у, как школьников, мордой по поляне обихаживают? И, да ладно бы — только бразильцы. Армяне вничью играют, а словенцы вместо нас в Африку катаются, на чемпионат мира! Если «это» национальная идея — то это, простите, позор. Ну а уж про Фурсенко — лучше давайте просто помолчим.

…Ребят, шутки шутками, конечно, — но вы бы с этими вещами лучше не шутили. Потому как «искусственных» национальных идей — просто не бывает, даже большевистская идеология была, к сожалению, для нашего народа глубоко органична: во многом из-за заложенных в ней идей жертвенности, справедливости и коллективизма, — идей вполне себе даже и фундаментальных, и нашему национальному самосознанию, за счет «общинного мировоззрения», повторюсь, органически соответствующих.
Какой уж тут, простите, на фиг футбол.

…На самом деле «национальная идея» — у нас есть. Она никуда и не пропадала. И смысл ее, простите, прост и примитивен, как трусы мужские, сатиновые: выживание.

Не личное, разумеется. Выживание «русского мира», как коллективного и комфортного для нашей жизни пространства. Мы просто хотим жить на своей земле по своим законам, которые сами же и устанавливаем, или, как минимум, с которыми согласны. Мы хотим говорить на русском языке, и не хотим считать его, как в «дикие 90-е» «языком простонародья»: ни для кого не секрет, что приличная часть нашей, Господи прости, «элиты» считает «языком высших сословий» английский. И оттого очень долго возмущалась, когда этот язык был прямо запрещен на уличных вывесках и в деловой документации.

Ну, так эта «часть элиты» и детей своих учит в Англии и других приличных странах, и сама уже туда потихоньку целиком перебирается.

Не в этом суть.

А суть в том, что этот мир, «большой мир», — «англосаксонским» был далеко не всегда.
Еще в десятые годы прошлого века, до первой мировой войны, английский язык считался «региональным» и «варварским», а «языком международного общения» был французский.
А история, как известно, — девушка переменчивая. И кто вам такое сказал, что именно «английский» — тут вообще навсегда?
Ну, так вот: наша национальная идея заключается в том, что мы хотим свободно жить на своей земле, по своим собственным законам, верить в своих богов и говорить на своих языках, считая «языком межнационального общения» для народов, проживающих на нашей земле именно русский язык, и более никакой другой.

И больше никогда не наблюдать сцены, подобные той, которую я наблюдал совсем недавно в гримерке одной знаменитой российской рок-группы, куда знакомый продюсер завел молоденькую поп-звездочку, которая сначала с восторгом прослушала весь плей-лист игравших, естественно, «в живую» рокеров, а потом выдала:

— Жалко только, что вы по-русски поете. Я, вот, сразу прошу мне тексты в двух вариантах делать: русском и английском. Потому что тут, в России, денег конечно больше за концерт платят, но, все равно, — провинция…

— ???

— Ну, все же знают, что английский — это язык культуры…

Девочку, конечно, заткнули. Но не в этом дело. Описанный эпизод означает, что частично наша «национальная идея» состоит и в том, чтобы стать, как минимум, таким же «доминантным» центром культурного и духовного притяжения для иноязычных девочек. Наш народ, наша культура, — не только русская национальная, а «культура русского мира» вообще, — наша тысячелетняя история и наша уникальная, православная духовная жизнь — этого вполне достойны.

Ну, а для того, чтобы осуществить все вышеизложенное, — мы просто обязаны быть великой державой, иначе нас просто сожрут конкуренты, в том числе и в первую очередь англоязычные.

Не как враги: они нам, действительно, не враги.

Просто конкуренты.

Ничего личного — только бизнес.