В минувшую среду премьер-министр России Владимир Путин встречался в Кисловодске с представителями молодежных организаций Северо-Кавказского федерального округа. Главу правительства спросили: «Как премьер относится к разговорам о том, что Кавказ – балласт России, от которого надо избавиться?».

— Не балласт, а одна из жемчужин России, — ответил Путин, добавив, что через Кавказ мы подтверждаем и отстаиваем, в том числе, значительную часть наших геополитических интересов в этом регионе мира. Для нас это очень важно — для России очень важно, для ее сегодняшнего дня и для будущего страны.

Несколькими часами ранее в самом сердце этой жемчужины, в Дагестане, взлетела на воздух очередная автомашина. Взрыв большого резонанса не вызвал – слишком часто в республике что-то взрывают, кого-то расстреливают или похищают.

С начала года по республике прокатилась целая волна громких преступлений, жертвами которых стали не только высокопоставленные лица, но даже уважаемые религиозные деятели. С ноября 2010 года в Дагестане было убито четыре и ранено два имама республиканских мечетей. Если покушения на официальных лиц, которые случаются, чуть ли не ежедневно, объясняются их служебной деятельностью, направленной против бандформирований, то частые преступления против священнослужителей свидетельствуют о том, что в них экстремисты видят главную угрозу в битве за умы.

Когда двенадцать лет назад, 7 августа 1999 года банды боевиков вторглись на территорию Дагестана, местное население не только не поддержало их действия, на что делался основной расчет, но и сформировало ополчение, которое вместе с федеральными войсками не допустило захвата республики и вытеснило их в Чечню. За проявленные мужество и героизм трое уроженцев этих мест стали Героями России (двое посмертно). Тем не менее, из-за общего обострения ситуации на Северном Кавказе за 1989-2002 годы численность русского населения сократилась с 175.4 тыс. человек (9.21%) до 120.9 тыс. (4.7% от общей численности населения в 2 621 800 человек). К слову, пятьдесят лет назад русские были вторым по величине народом в Дагестане с удельным весом в общей численности населения 20%.

Пик «русского исхода» из Дагестана пришелся на 90-е годы, когда из республики ежегодно уезжали до 7 тысяч человек. Но в отличие от Чечни, откуда в ту пору русские буквально убегали, бросая нажитое добро и квартиры, в Дагестане среди главных причин отъезда «национальный вопрос» не стоял на первом месте. Было общее ощущение опасности и неопределенности, связанное с войной, хотя стычки на национальной почве тоже были.

Друзья и враги

Бывшая жительница Махачкалы Ольга Магомедовна покинула республику давно. Уезжать не хотела, но …

– У нас начался конфликт с нашими соседями-лезгинами. Поначалу он носил бытовой характер, но очень быстро главным аргументом стало «Вы – русаки – вот и езжайте в свою Россию».

Я родилась в Махачкале. Мать – русская, отец – лакец, муж – русский. Мы всегда жили спокойно, никаких конфликтов не возникало, но когда развалился Союз, ситуация начала накаляться. Жизнь в Дагестане становилась труднее, и начали раздаваться призывы получить независимость. Примерно в 1993 году из Чечни стали приходить люди с призывами «Братья-мусульмане, поддержите братьев-чеченцев в их освободительной борьбе!», но среди дагестанцев они поддержки не находили. Становилось ясно, что просто так это не кончится.

В 1993 году наша семья получила 3-х комнатную квартиру, а нашими соседями стала семья лезгинов, у которой было также двое детей, но которой дали «двушку». При этом у них была еще своя однокомнатная квартира, а у нас – нет. Эта ситуация им казалась несправедливой и они стали нам угрожать: «Вы, русаки, живете у нас, так еще и имеете больше, чем мы. Уезжайте в свою Россию».

Однажды они подожгли наш балкон – лоджия была общей. Прежде чем пожарные потушили огонь, сгорело полкомнаты, но ничего доказать не удалось. О том, что происходит, мы рассказали нашим друзьям из НИИ, в котором тогда работали. Это были не русские, а аварцы, даргинцы, табасаранцы, лакцы и тоже лезгины. Они организовали переговоры с этой семьей, чтобы решить вопрос мирно. В какой-то момент наш сосед сказал, что русских вообще всех надо выгнать из республики. Тогда уважаемый аварец спросил у него, на каком языке в таком случае мы все будем между собой общаться. Ведь у каждого народа свой язык, который другие народы почти не знают. Лезгин, немного смутившись, ответил, что на арабском, и у остальных это вызвало смех.

Эти переговоры ничего не принесли и через какое-то время соседи подкараулили моего мужа, когда он возвращался после работы. Ему навстречу из подъезда выбежали наши соседи лезгины со своими друзьями. Я увидела и побежала вниз, попутно стуча в двери знакомых: «Ребята, скорее вниз, скорее вниз!» – хорошо, что многих сотрудников НИИ поселили рядом. Когда я выбежала на улицу, то увидела, как мой муж стоит спиной к стене дома, а перед ним полукругом 6-7 лезгинов. Я встала перед мужем, и сказала: «Кто из вас мужчина – начните с меня. Когда я упаду – возьметесь за него». Тут они замешкались, потому что поднимать руку на женщину в дагестанском обществе всё-таки считается позорным, поэтому они ответили: «Женщина уйди, это мужской разговор». А тут уже вышли наши соседи, и стали разговаривать без меня.

При этом ко мне претензий не было, потому что мое отчество Магомедовна и у меня ярко выраженная кавказская внешность, а к моему мужу и детям славянской внешности претензии были.

Мне часто приходилось ездить в командировки и однажды те же соседи мне сказали: «Ты из своей командировки приедешь, у тебя в одной комнате будут лежать головы, в другой руки, а в третьей ноги твоих русаков». С тех пор у нас регулярно стали ночевать наши друзья: аварцы, даргинцы, лезгины, лакцы, – поднять руку на них другим лезгинам было сложнее. Вот и получалось, что одни нас пытаются защитить, а другие хотят убить.

Однажды мой 5-летний сын вышел во двор погулять, а через 20 минут мне его на руках избитого и в крови принесла наша соседка-аварка. После этого мое терпение лопнуло, я сказала, что жизнью и здоровьем детей рисковать не хочу и не буду, и надо отсюда уезжать.

Квартиру смогли продать только за полцены. Одну дачу (возле Каспийского моря с каменным домом) продали за смешные 400$, вторую пришлось вообще бросить. При этом, чтобы продать квартиру, пришлось идти в какую-то государственную организацию и дать там расписку, что мы уезжаем по собственному желанию безо всякого притеснения со стороны. Иначе выехать было нельзя: начались бы проверки, выяснения и т.д. А был уже июнь 1995года. Уже был и штурм Грозного, а над головами летали вертолеты, на улицах стояли танки и солдаты. Когда мы уезжали, все соседи делали нам подарки на память и говорили, что когда бы мы ни решили приехать вновь, мы всегда можем рассчитывать на их гостеприимство.

Моя мать была ветераном труда, 40 лет проработала учительницей в махачкалинской школе, и когда в 1998 году её сбила машина, к ней на похороны пришло полгорода. И, я считаю, что это лучше всего говорит об отношении к русским в Дагестане.

Меж двух огней

Как же живется сегодня в республике, в которой взрывы и убийств уже мало кого удивляют? В республике, которую называют одной из самых коррумпированных в стране. Каковы сейчас межнациональные отношения и как в них встроено русское население?

Дагестан является самым многонациональным субъектом Российской Федерации. В нем проживают представители 121 национальной и этнической групп. Больше всего здесь, по данным переписи 2002 года, аварцев — 758,4 тыс. человек(29,4 %), далее идут даргинцы — 425,5 тыс. (16,5 %), затем кумыки — 365,8 тыс.(14,2 %), лезгины — 336,7 тыс. (13,1 %), лакцы – 139, 7 тыс.(5,4 %). Русские находятся на шестом месте, их почти столько же, сколько и азербайджанцев, и немного больше, чем чеченцев.

С 1993 года при правительстве республики действует комиссия по проблемам русскоязычного населения. В нее можно обратиться за помощью в случае притеснений по национальному признаку. 7 апреля 2011 года на ее заседании были обнародованы официальные данные, согласно которым, из тех русских, кто покидает республику, 62% делают это по личным или семейным причинам, 20% — по причинам, связанным с работой. При этом из-за обострения межнациональных отношений выехало только 0,3% русских.

– Сегодня у нас понимают: межнациональный конфликт никому не нужен. Оттока русских уже почти не происходит, наоборот, часть уехавших, пожив какое-то время за пределами республики, возвращается назад в Дагестан, — говорит депутат городского собрания Махачкалы Магомед Магомедов — Многие из нас даже ностальгируют по русским людям и жалеют об их отъезде, потому что образование и культура во многом были от них. Так, например, в 2006 году мэрия Махачкалы построила мемориальный комплекс представителям русского народа, посвятившим себя Дагестану. В его центре расположен памятник русской учительнице, символизирующий вклад русского народа в становление образования, культуры и науки нашей республики. Не так давно также появились планы строительства в Махачкале Центра русской культуры.

«СП»: – Памятники и центры это хорошо. А в органах власти русское население как-то представлено?

– Да, в городском собрании Махачкалы соблюдается баланс национального состава: в депутатском корпусе из 45 человек трое — русские. Если же посмотреть по национальностям всех депутатов, то паритет также сохраняется.

«СП»: – В последнее время в Дагестане нередко происходят громкие убийства, в том числе и духовных лиц.

– Да, но к русскоязычному населению это не имеет никакого отношения. Просто столкнулись два религиозных течения: ваххабитское и традиционное для Дагестана. Религию поддерживают авторитетные люди, поэтому против них и направлены эти действия. Преступления совершаются не в плоскости русский – нерусский, а в плоскости борьбы с экстремизмом. Получилось так, что из Чечни их выдавили, и они пришли сюда. И самое страшное, что эта тенденция усиливается…

Вот это и пугает людей –оказаться меж двух огнй. Причем не только оставшихся в республике русских.

Без просвета

Лакец Гаджи покинул Дагестан в 2010 году, сейчас он живет в Москве и о возвращении пока не думает.

– Проблем в Дагестане очень много: от высокой безработицы до значительной коррумпированности чиновников, но они не носят характера проблем именно для русских, с ними сталкиваются абсолютно все, — говорит Гаджи — В годы СССР в Дагестане было очень много заводов, различных предприятий, на которых работало местное население. Сегодня экономика в республике полностью разрушена и на первый план выходит вопрос выживаемости для себя и для членов своих семей. Народ озлоблен. Но эта озлобленность не на русских, а на собственную власть, которая с попустительства Центра оставляет без внимания тяжелое положение простых граждан.

В ситуации, когда власть сама отталкивает от себя людей, они в поисках справедливости обращаются к религии. Если раньше люди просто занимались своими делами и были счастливы, то сегодня все больше обращаются к вере, поступают в исламские институты, где их исподволь начинают подталкивать к радикальным взглядам, убеждают в необходимости установления религиозного правления. Простым людям этого не надо, но их подталкивают к радикализму на контрасте с бездействием власти светской. Бедность и беспросветность играют на руку религиозным радикалам, которые управляют людьми в своих интересах, и процесс идет все дальше. Это связано не с тем, русские или не русские люди живут рядом, это связано с тем, что существующие экономические проблемы остаются нерешенными.

«СП»: – Почему лично вы уехали из Дагестана?

– Под влиянием всего, что я перечислил. Прежде всего, надоело жить в ситуации постоянного конфликта. А она вызвана тем, что власть совершенно игнорирует нужды простых людей.

Коррупция проявляется во всех органах власти, а точнее, во власть в Дагестане можно попасть только, если ты выражаешь интересы какого-либо могущественного клана (не только в смысле финансовых возможностей), остальных на каких-то этапах просто устраняют различными способами. Одна из сторон власти – суды, практически полностью выведена из сферы регулирования конфликтов, поскольку помимо коррумпированности существует еще и кумовство. Судебная система укомплектована практически теми же влиятельными структурами, проталкивающими и покупающими должности для своих детей, родственников и людей из своих кланов, что всегда позволяет определить цену решения вопроса. Это не является ни для кого тайной и часто даже афишируется. Поэтому искать правду в суде, надеяться на справедливость, нереально.

Прожекты и проекты

Покинув родные места, Гаджи свой выбор сделал. Можно ли его осуждать за это? Вряд ли – человек всегда хочет нормальной и спокойной жизни, перспектив для себя и детей, устойчивости и определенности. В сегодняшнем Дагестане этого нет. Русским семьям в такой ситуации особенно тяжело. У них нет клановой поддержки, могущественных родственников во властных структурах, а без этого в республике ни карьеру не сделать, ни бизнес развить.

— Русская молодежь не видит для себя никаких перспектив и уезжает. Да, у нас задекларировано много молодежных и общественных организаций. Но при всем этом нет абсолютно никаких проектов, рассчитанных на славянскую молодежь, — говорит руководитель группы мониторинга молодежной среды РД Руслан Гереев — В Дагестане действует комиссия по проблемам русского населения, но, к сожалению, работа этой комиссии либо неверно поставлена, либо она чисто формальна, т.к. на самом деле отток русского населения до сих пор не остановлен.

Официальные власти республики докладывают, что доходы бюджета Дагестана растут, но при этом нет ни одного проекта, в котором можно было бы задействовать молодежь, в том числе славянскую – безработица повальная.

Возьмем приход РПЦ в Махачкале – молодежи нет совершенно. Даже та паства, которая есть, переманивается новоявленными церквами – протестантскими, католическими и другими. На первый план выходит вопрос исламизации населения. Много русских ребят и девушек принимают ислам в самом радикальном его проявлении, и эти тенденции идут по всей республике.

«СП»: – И что можно сделать?

– Во-первых, нужен реальный рост экономических показателей. У нас постоянно заявляют о росте доходов и благосостояния граждан, но все же знают, что в Дагестане теневая экономика давно переросла реальный сектор. Как вообще можно в такой ситуации говорить, что экономика растет.

Во-вторых, нужно консолидировать общество. Сегодня процессы диалога приостановлены. Хотя каждый второй об этом говорит, но в действительности ничего не предпринимается.

В-третьих, нужно заинтересовать молодежь. В сегодняшних условиях ей крайне тяжело создать семью и работать. Возьмем пример Чеченской республики. Если русский человек возвращается, то ему президентом республики гарантированы материальные блага: зарплата, при которой он будет себя нормально чувствовать, и квартира. У нас этого нет. Лишь намерения, которые декларируются на бумаге.

По оценкам портала «Кавказский узел», сейчас из Дагестана ежегодно уезжают 1,5 – 2 тысячи русских. Аварцев, кумыков, даргинцев, лакцев – еще больше. «Спасибо» за это надо сказать всем тем, кто два последних десятка лет рулил республикой, кто с подачи Москвы выстроил такие коррупционные схемы, разрубить которые можно только по китайскому образцу, кто своими руками взрастил поколение радикалов-салафитов, поставивших на счетчик всю республику.

Сейчас руководство Дагестана просит у правительства триллион рублей. Кудрин пока упирается, но, скорее всего, даст. Тем более, что цели провозглашены благие: покончить с боевиками, создавать рабочие места, сделать республику такой же привлекательной для туристов, как Австрия, поднять уровень жизни. Но в эти декларации уже мало кто верит.

«Я работаю врачом в Липецкой области. Уехал из Дагестана чисто из-за отсутствия возможности работать, — написал один из посетителей «Кавказского узла» — Чтобы устроиться на работу мне предлагали дать взятку от 200 000 до 15 000 000 рублей. Здесь же меня с радостью взяли на работу, да и квартиру дали. В Липецкой области работаю много выходцев из Дагестана – и аварцы, и даргинцы, и лезгины, и табасаранцы, и русские и т.д.. Уехали все они по тем же соображениям. Хочу сказать на счет притеснения русских в Дагестане. У меня очень много таковых русских дагестанцев. Но ни один мне не жаловался, что его притесняют по национальному признаку, да и сам такого не видел. Тут говорилось, что республику покидает несколько тысяч русских, но десятки тысяч покидают и этнических дагестанцев, об этом тоже надо говорить. Главные причины, на мой взгляд: 1. Безработица!!! 2. Коррупция на всех уровнях власти. 3. Клановость властей… 4. Криминогенная обстановка (вышел на прогулку — можешь попасть под осколки взрыва или под шальную пулю) 5. Неопределенность будущего. Это, может, и неполный список, но это, я считаю, главные причины. В Дагестане прекрасный народ, но времена теперь не самые лучшие… Очень надеюсь, что мне когда-нибудь захочется вернуться в Дагестан, не просто в отпуск — родителей повидать, а чтобы жить и работать, чтобы дети жили там, чтобы я не переживал за их будущее».

Что тут добавить?