Федор Лукьянов — взгляд из Москвы: три года после войны на Кавказе.

Близится очередная годовщина российско-грузинской войны, и все снова делают заявления. Сенат США напомнил о том, что не признает оккупации. Владимир Путин между делом обронил, что Южная Осетия может войти в состав России, если на то будет воля народа. Югоосетинский глава Эдуард Кокойты пояснил, что скорее речь может идти о вхождении в Союзное государство России и Беларуси. Грузия изобличила истинные намерения Москвы совершить аннексию. Все исполнили свою обязательную программу и довольны – слава богу, ничего не изменилось.

Американский Сенат подтвердил поддержку союзника и напомнил России, что есть непреодолимое разногласие, которое будет вылезать на поверхность отношений снова и снова. Возможностей изменить статус-кво у Вашингтона нет. Путин намекнул на то, что Грузии не стоит расслабляться, при этом его заявление ровно ни к чему не обязывает. Народ Южной Осетии едва ли рискнет изъявлять свою волю вопреки мнению Москвы, а у Белокаменной сейчас отсутствует резон форсировать этот вопрос. Южная Осетия и так де-факто часть России, признание де-юре ничего не изменит. Кокойты проявил лояльность, но поскольку понятно, что вступление в Союзное государство возможно только с согласия не только Москвы, но и Минска, а Минск новые государства не признал, значит это намерение нереализуемо в принципе. Наконец, Грузия подтвердила, что над ней нависает страшная угроза, что необходимо для удержания внимания мира. Последнее сейчас, на фоне бесконечных потрясений разного рода, не гарантированно.

В эти дни мы, без сомнения, еще услышим немало заявлений со всех сторон, но заранее понятен их ритуальный характер. Ситуация вокруг бывших грузинских автономий сейчас мало кого интересует. Тем более что с точки зрения практической безопасности на местах все стабильно, стабильнее, чем до ввода российских войск три года назад.

Существует ли угроза дестабилизации? Теоретически, конечно, политический статус не урегулирован, и нет шансов на то, чтобы решение появилось в сколько-нибудь обозримой перспективе. Вопрос, однако, в том, появится ли у какой-то из сторон интерес к тому, чтобы вновь вывести ситуацию из равновесия.

Россия в этом едва ли заинтересована. Цели были достигнуты еще в 2008 году, а любая турбулентность снова переведет все стрелки на Москву. И коль скоро тогда не стали двигаться на Тбилиси, хотя военная возможность была вполне реальная, задумываться об этом сейчас тем более странно. Сухуми и Цхинвали от раскачивания лодки тоже мало что выиграют – и там, и там выборы, новая власть прежде всего займется внутренними делами и выбиванием из России новых преференций. Грузия на сегодняшний день ни к какому обострению тоже не готова.

Фактором, который может изменить расклад интересов в более опасную сторону, являются Олимпийские игры в Сочи в 2014 году. В Тбилиси многие полагают, что проведение этого события в непосредственной близости от Абхазии, по сути, легитимирует ее отделение. Чем менее спокойно положение в регионе, тем больше проблем с Олимпиадой. В последнее время Грузия предпринимает целенаправленные шаги по нахождению инструментов воздействия на Северный Кавказ, самой больной точки современной России. Майское признание парламентом Грузии «геноцида черкесов в Российской империи» и намерение продолжать процесс исторических разбирательств – начало процесса, который, вероятно, будет нарастать ближе к 2014 году. Тем более что место, которое черкесы считают символом своего поражения в борьбе с Россией в XIX веке, расположено именно там, где сейчас развернулось основное строительство спортивных объектов.

Ставка Тбилиси на дестабилизацию Северного Кавказа – опасная игра, поскольку России едва ли оставит это без ответа. Однако Михаил Саакашвили – лидер рисковый. Так что ничего не исключено.

Дональд Дженсен — взгляд из Вашингтона: Перезагрузка требует переосмысления

Российский премьер-министр Владимир Путин на этой неделе показал себя во всей предвыборной красе, назвав обремененные гигантским госдолгом Соединенные Штаты «паразитом». Путин также выразил мнение, что России пора искать другие резервные валюты, не полагаясь на доллар с его «систематическими сбоями». Вдруг резко отклонившись от предшествующего курса, он осыпал похвалами белорусского лидера Александра Лукашенко, объявив, что России и Беларуси стоило бы вновь стать единым государством, как в советские времена. Путин также дал понять, что не исключает присоединения к этому союзу и Южной Осетии, официально являющейся частью Грузии и с 2008 года оккупированной российскими войсками. Путин и раньше не раз высказывал сожаления по поводу распада Советского Союза и критику в адрес Соединенных Штатов. Однако тот факт, что он счел необходимым сделать такие замечания сейчас, спустя два года после начала пресловутой «перезагрузки» отношений между Москвой и Вашингтоном, не может не вызывать сомнений в том, сколь устойчивы достигнутые в этой области успехи.

Среди наиболее значительных достижений первого этапа перезагрузки: подписание нового договора по СНВ, поддержка транзита в Афганистан и совместные действия в ООН против ядерной программы Ирана. Повседневное дипломатическое общение между странами также приобрело более профессиональный характер, чем во времена Джорджа Буша-младшего. Однако со временем успехи стали куда скромнее и проявляются все реже. Последние достижения этого лета – соглашение по усыновлению и планы по смягчению визового режима – бледнеют в сравнении с ранними ожиданиями широкого сотрудничества. Переговоры о вступлении России во Всемирную торговую организацию, несмотря на некоторые сдвиги, застопорились из-за некоторых аспектов внутренней политики.

Особого внимания заслуживает очередное обострение взаимного недоверия и очевидные расхождения взглядов в отношении своей национальной безопасности:

•На этой неделе благодаря усилиям России Совет безопасности ООН отказался от принятия резолюции против режима Ассада, и вместо этого принял заявление с критикой в адрес сирийского президента, что является значительно менее жесткой мерой. Россия также пообещала наложить вето на любое решение о введении санкций против Сирии (Москва ранее высказывала сожаление о том, что поддержала мартовскую «Резолюцию №1973», так как НАТО, по мнению российских властей, превысило предоставленные полномочия).

•Недавний визит постпреда России при НАТО Дмитрия Рогозина в США, похоже, не способствовал изменению отношения России к планам США по размещению в Европе системы противоракетной обороны. Выступая в Анкаре, Рогозин заявил, что размещение ПРО в Турции может стать подготовительным этапом на пути к нападению на Иран. Однако на самом деле Москву, как и во времена Горбачева, беспокоит то, что технологический прорыв может лишить ее средств ядерного устрашения.

•Движимый все возрастающим беспокойством по поводу состояния прав человека в России, Конгресс США принял на рассмотрение законопроект, вводящий санкции против фигурантов по делу Сергея Магнитского – адвоката, обвинившего сотрудников российских силовых структур в хищении 200 миллионов долларов и вскоре после этого скончавшегося в тюрьме. Предложение американских законодателей запретить замешанным в деле чиновникам въезд в США и заморозить их активы вызвало в Москве бурное негодование, а Белый дом, не дожидаясь принятия закона, ужесточил визовые ограничения.

Замечания Путина касательно Южной Осетии, сделанные спустя три года после российско-грузинской войны, подчеркнули негативное влияние этого до сих пор неразрешенного конфликта на ход перезагрузки. 1 августа Москва резко отреагировала на резолюцию Сената в поддержку суверенитета и территориальной целостности Грузии. С момента прекращения огня в 2008 году в отношениях между странами мало что изменилось. Это соглашение предусматривало выведение российских войск на их довоенные позиции, однако Россия отказалась сделать это.

Продолжая считать это нарушением, Вашингтон не слишком настаивает на разрешении спора, предпочитая работать в других направлениях перезагрузки и сохраняя фактическое эмбарго на ввоз оружия из Грузии. Наиболее активные сторонники перезагрузки и вовсе относятся к грузинскому президенту Саакашвили с неприкрытой насмешкой, хотя он, на мой взгляд, вовсе не уступает в лидерских качествах многим представителям российских и американских властей. Если перезагрузка и впредь будет столь малоплодотворной, таких острых вопросов, как грузинский конфликт, избегать будет все сложнее, в особенности по мере приближения Москвы и Вашингтона к сезону выборов.