Люди обычно начинают действовать иррационально, когда им нечего терять. Во время войн часто можно видеть, что проигрывающая сторона начинает тратить больше крови и денег после того, как ее позиция становится безнадежной.

Южане во время американской Гражданской войны понесли большую часть потерь уже после гибельных поражений, которые они потерпели в июле 1863 года при Геттисберге и в Виксбурге. Худшие потери Афин в Пелопонесскую войну пришлись на Сицилийскую экспедицию.

Испанцы в попытках не уступить преобладание в Европе Франции во вторую половину Тридцатилетней войны 1618-1648 годов разрушили собственную империю и обезлюдили свои ключевые провинции. Германия понесла основные потери после Сталинграда. После Окинавы Япония была готова к любым потерям, и ее сопротивление сломили только ядерные бомбы.

Нынешние вашингтонские споры вокруг долгового потолка позволяют наблюдать некоторый аналог этого — фактически самоубийственного — поведения, характерного для больших войн. У правых республиканцев и левых демократов вполне может получиться сорвать достижение компромисса. Я, впрочем, не думаю, что это произойдет — пока. Однако такой поляризации в американской политике я не видел за всю свою жизнь.

Если бы Движению чаепития в первую очередь нужна была власть, оно могло бы провозгласить, что при разделенном правлении оно не может достичь тех целей, ради которых его члены были избраны в Конгресс, и что президентские выборы 2012 года станут национальным референдумом о будущем Америки. После этого оно могло бы согласиться на временный компромисс по потолку долга.

Проблема в том, что и у Движения чаепития и у президента Барака Обамы есть серьезные причины, чтобы провоцировать кризис. Обаме, как я писал две недели назад, может грозить поражение, если ситуация в экономике нормализуется, зато кризис может пойти ему на пользу, позволив предстать перед обществом в роли спасителя («Обама мог спровоцировать кризис вокруг Движения чаепития» («Obama could stir a Tea Party crisis»), 19 июля). В свою очередь Движение чаепития может подумать, что компромисс ему на пользу не пойдет, и решить в отместку саботировать систему.

У этой конфронтации есть четкая экономическая основа. Дело в том, что восстановление американской экономики не обязательно поможет большей части американского среднего класса. Пока все восстановление (и это единственный возможный вариант в текущих обстоятельствах) касалось корпоративных прибылей и цен на акции.

Однако это идет на пользу лишь меньшинству — богатым семьям, обладающим финансовыми активами. Средства большинства американцев вложены в основном в недвижимость (в первую очередь в их собственные дома). В этой области никакого восстановления — и даже его перспектив — не отмечается. Мало того, самый быстрый путь к восстановлению также не предполагает, что большинству что-то достанется.

«Пузырь» на американском рынке недвижимости вырос на фоне наплыва иностранных инвестиций в американские ипотечные ценные бумаги и в другие активы. Американцы делали мало накоплений, потому что накопления иностранцев текли в Америку.

После кризиса накопления в США возросли, а дефицит текущего платежного баланса сократился вдвое. Этого и следовало ожидать, ведь с макроэкономической точки зрения именно для этого и нужен был кризис.

Короче говоря, накопления всего мира долгое время вкладывались в и без того чрезмерно раздутый американский рынок недвижимости, у которого практически нет шансов на восстановление. Выдавленную зубную пасту нельзя убрать обратно в тюбик. Америке придется компенсировать годы недостаточного накопления. Естественный способ для этого — больше экспортировать в другие страны и экономить выручку (или, напротив, меньше импортировать). Сокращение дефицита платежного баланса в такой ситуации — это правильный выбор, особенно, если за ним будет стоять рост экспорта.

При этом лишь малая часть американской рабочей силы вносит вклад в рост экспорта. Производство в США настолько капиталоемкое, что значительный его рост может практически не сказываться на занятости.

Америка экспортирует и делает накопления. Рост накоплений означает рост спроса на активы, в которые можно вкладывать средства. Однако спрос на недвижимость — главное направление капиталовложений конца 1990-х-2000-х годов — продолжает падать.

Спросу на недвижимость не благоприятствуют и демографические факторы. В мае 2009 года в статье «Демография и депрессия» («Demographics and Depression»)¸опубликованной в журнале First Things, я писал:

«С 1970 года население Америки выросло с 200 миллионов до 300 миллионов, в то время как общее число семей из двух родителей с детьми сейчас составляет 25 миллионов — то есть остается таким же, как при Ричарде Никсоне. В 1973 году в Соединенных Штатах было 36 миллионов жилищ с тремя спальнями — немногим больше, чем семей из двух родителей с детьми. Это означает, что предложение на рынке семейного жилья примерно соответствовало количеству семей. К 2005 году число жилищ с тремя или больше спальнями удвоилось и дошло до 72 миллионов, притом, что количество семей из двух родителей с детьми в Америке осталось прежним».

Ситуация продолжает ухудшаться. Экономист из Политехнического университета Виргинии Артур Нельсон (Arthur C Nelson) прогнозирует, что к 2025 году домохозяйств с детьми на фоне выхода на пенсию детей бэби-бума будет составлять лишь четверть от общего числа. В 2010 году их была половина. Спрос на семейные дома с участками земли, по его мнению, сократится на 40%.

Это означает, что американским домохозяйствам придется плохо. По последним данным Федеральной резервной системы, недвижимость американских домохозяйств с 2006 года подешевела примерно на треть. Ранее ее стоимость составляла 22,7 триллиона долларов, а сейчас — 16,1. Проблема в том, что большая часть средств большинства американцев, подходивших в 2007 году к пенсионному возрасту была вложена в нефинансовые активы.

Помимо недвижимости немалая часть средств среднего класса была вложена в малый бизнес, которого восстановление экономики не коснулось.

Несмотря на рекордный уровень корпоративных прибылей, доходы малого бизнеса так и не вернулись на предшествовавший рецессии уровень. Судя по данным, которые публикуют Национальная федерация независимого бизнеса и еще ряд аналогичных организаций, малый бизнес по-прежнему в упадке. Как показывает исследование, проведенное недавно экономистами ФРС, это неудивительно. По большей части рост доходов малого бизнеса в прошлое десятилетие следовал за раздуванием «пузыря» на рынке недвижимости.

Рост доходов корпораций приводит к росту стоимости акций. Однако проблема в том, что 80% всех акций, принадлежащих американским домохозяйствам, принадлежат 10% домохозяйств. Безусловно, эти подсчеты не учитывают корпоративные пенсионные фонды, при помощи которых менее состоятельные американцы обычно присутствуют на фондовом рынке.

Тем не менее, большинство американских домохозяйств в предшествовавшее коллапсу десятилетие вкладывали свои деньги в основном в недвижимость — и не без причины. Дома дорожали на 10% в год, а банки в большинстве случаев в качестве первого взноса за ипотеку просили до 10% от стоимости дома. В результате для домовладельцев рентабельность вложений могла зачастую составлять 100% годовых. Ни один тип доступных широкой публике активов не предполагал даже отдаленного подобия такой рентабельности.

Путь к восстановлению американской экономики лежит через экспорт. Других варианта просто не существует. Темпы экономического роста в развивающихся странах с молодым населением, которые стремятся войти в современный мир, намного выше, чем в зрелых экономиках, включая Соединенные Штаты. Американцам необходимо создавать накопления, а экспорт обеспечивает доходы, позволяющие это делать. Однако обычные для Америки экспортные отрасли, включая экспорт сельскохозяйственной продукции, дают работу лишь малой части населения. Финансовые преимущества роста экспорта в виде растущих цен на акции также получают лишь верхние 10% домохозяйств.

Движение чаепития отражает недовольство среднего класса, особенно избирателей среднего возраста из мест, в которых невозможно продать дом, сохранить бизнес, нормально выйти на пенсию. Оно считает, что проблема в том, как сократить бюджетный дефицит, и что ее можно решить, приняв сбалансированный бюджет. Наполовину они правы. Федеральный бюджет — это действительно монстр, поглотивший кредитные рынки. Рост федеральных займов почти точно коррелирует со спадом ипотечного кредитования.

Однако отказ от федеральных займов (что в настоящий момент означало бы сокращение государственных расходов примерно на 10% от ВВП) приведет не к восстановлению ипотечного кредитования, а к экономическому коллапсу уровня 1933 года. От идеи о том, что сбалансированный бюджет решил бы все проблемы Америки разит милленаризмом. Америка слишком много тратит, и ей нужно восстановить финансы.

Однако для этого необходимы экономический рост и рост налоговых поступлений, а сокращение государственных расходов не даст ни того, ни другого. Здесь могут помочь только отказ от излишнего регулирования и сокращение налогов — что означает необходимость на какое-то время смириться с бюджетным дефицитом. В начале 1980-х годов Рональд Рейган шокировал общество, посоветовав не обращать внимания на дефицит, пока его налоговые сокращения перезапускают экономику.

Движение чаепития может стать движущей силой фундаментальных экономических перемен, однако рискует превратиться в своего рода мессианский культ, вызванный коллапсом привычного уклада — нечто вроде злосчастной индейской «Пляски духа» 1890-х годов или новогвинейских культов карго 1940-х годов. Эффект средств, которые могут восстановить американскую экономику, будет доходить до разоряющегося среднего класса медленно и не сможет спасти многих его представителей от нищеты.

Впрочем, если для среднего класса экономическая ситуация оказалась тяжелой, то для электората левых она просто невыносима. Государство всеобщего благоденствия рушится из-за нехватки денег. С августа 2008 года государство и местные власти сократили 400 000 рабочих мест. Они также продолжают уменьшать расходы на 2,4% в год. Это обескровливает так называемые профсоюзы государственного сектора — опору Демократической партии.

Хуже того, на самых бедных и наименее образованных американцев восстановление экономики вообще не сказалось. Уровень безработицы среди американцев с незаконченным средним образованием достигает 13%, в то время, как среди американцев со степенью бакалавра он составляет 4,5%. На деле разница еще сильнее, так как уровень экономической активности американцев с незаконченным средним образованием — всего 46%, а американцев, учившихся в колледже — 77%.

Ни республиканцам из среднего класса, поддерживающим Движение чаепития, ни избирателям демократической партии, голосовавшим за Барака Обаму, любой итог споров вокруг бюджета в сущности ничего не дает. Именно поэтому вопрос о потолке задолженности и повис на волоске — к ужасу финансовых рынков.

Не думаю, что на сей раз ситуация завершится катастрофой. В итоге сторонники Движения чаепития все же поймут, что им следует сохранить порох сухим до президентских выборов 2012 года. Однако поляризация американской политики будет расти, и, даже если Конгресс и президент достигнут на этой неделе договоренности по бюджету, кризис власти в Америке будет отложен, но не отменен.