Врач и стрелочник — это очень разные профессии, но при некоторых особых обстоятельствах определить стрелочником могут и врача. Разумеется, в рамках того словесного оборота, который еще означает «найти крайнего», а не на самом деле. Предположим, больного человека замучили до смерти в СИЗО, главных виновников преступления надо отмазать. И тут следователи вспоминают про айболитов. И оказывается, что тюремный доктор неверно диагностировал основные заболевания, которые привели к гибели заключенного. А такие ошибки и на воле случаются, разве нет?

Разве не мог 37-летний Сергей Магнитский умереть в обычной больнице, по вине лечащего врача?

Таково послание СК РФ городу и миру: в смерти адвоката виновата Лариса Литвинова. Бутырская докторица то ли ошиблась в диагнозе, то ли допустила халатность, то ли что еще, а следователи ни при чем. Они действовали в рамках своей компетенции и просто не знали, что заключенный умирает в тюрьме.

Ошибся и сам Магнитский. Он думал, что погибает от панкреатита, желчекаменной болезни и калькулезного холецистита, о чем писал в своих многочисленных жалобах. А на самом деле больной страдал другими заболеваниями, которые обнаружились только после смерти. Во всяком случае, именно эти сведения содержатся в документе, именуемом судебно-медицинской экспертизой — четвертой по счету.

Адвокаты семьи Магнитского говорят о подлоге. Они напоминают о том, что суд отказался предоставить матери погибшего образцы тканей ее сына — для проведения независимого расследования. Они утверждают, что следователи, ведущие дело о смерти юриста компании Hermitage Capital Management, вписали в историю болезни «новые надуманные диагнозы». Для того, чтобы это дело запутать, а людям, действительно виновным в смерти Магнитского, — среди которых и тюремное начальство, и следователи, отчасти и врачи — помочь избежать уголовной ответственности.

Возникает естественный вопрос: зачем господам из Следственного комитета понадобился новый скандал, связанный с делом Магнитского? Или они не понимали, что результаты судмедэкспертизы будут изучены адвокатами и друзьями погибшего столь же подробно, как исследовались обстоятельства его смерти до сих пор? Для чего было лишний раз подставляться?

Ответ найти нелегко. Хотя кое о чем можно догадаться. По-видимому, правоохранителям просто деваться некуда, и в этом состоянии они пребывают с самого начала, едва было возбуждено дело против Уильяма Браудера и его компании.

С Магнитским, который раскрыл схему хищения миллиардов из государственной казны, невозможно было спорить — его можно было только посадить. Магнитского, который сидел, невозможно было выводить в суд, даже российский, поскольку дело обрело огромный международный резонанс — адвоката можно было только замучить до смерти. Магнитского, который умер, невозможно оправдать — тогда придется пересажать десятки людей, причастных к его гибели. Потому что они погубили заведомо невиновного человека.

Оттого следователи, занимающиеся этим делом по требованию Медведева накануне возвращения Путина, как бы на переломе эпох, просто тянут время. Они подыскивают стрелочника, которого тоже вряд ли серьезно накажут за допущенную «ошибку». Поскольку оправдывать погибшего следователи не собираются, а его смерть намерены объяснять причинами чисто медицинскими, помноженными на человеческий фактор.

Причем на силовиков работает не только время, но и само нынешнее государство, с которым они срослись столь тесно, что среди союзников числится даже МИД РФ. А дело Магнитского становится частью внешней политики России, искренне озабоченной тем, чтобы список Кардина почти не совпадал со списком стрелочников, выявленных Следственным комитетом. За исключением, быть может, Ларисы Литвиновой и еще пары-тройки других врачей, которые так ошиблись в своих диагнозах, что эти диагнозы теперь приходится полностью переписывать. Неизменной остается лишь констатация смерти, но эту строку следователи изменить не могут, да и вряд ли хотят, и перечитывают ее, должно быть, со сладострастием.