Бухановский: главное в работе с маньяками — терпение

Серия преступлений, совершенных педофилами, поразила страну: в Благовещенске извращенец надругался над девочками шести и семи лет, в Красноярском крае маньяк проник в палату девочек детского лагеря, хабаровский насильник малолетних вдруг оказался сотрудником детского дома в Новгороде… Каждый из этих преступников уже привлекался за подобные действия ранее. Можно ли исправить таких людей? Или единственный вариант остановить подобных преступников — пожизненное заключение, о чем недавно заговорили депутаты «Единой России»? С этим вопросом «Труд» обратился к известному психиатру Александру Бухановскому.

Александр Олимпиевич Бухановский собрал, наверное, все возможные трофеи в науке: профессор, заслуженный врач России, завкафедрой психиатрии и наркологии Ростовского медуниверситета, член Американской психиатрической ассоциации: Из неофициальных заслуг: он единственный вычислил самого страшного в истории маньяка Чикатило, а впоследствии насколько возможно облегчил душу серийного убийцы. Александр Олимпиевич, теперь уже совместно с дочерью Ольгой, пошедшей по стопам отца, успешно лечит маньяков. Они исцелили около полусотни маньяков. Отец и дочь Бухановские убеждены: потенциальных садистов можно выявлять, наблюдать и лечить, не подпуская их к роковой черте.

В 1998 году ученый рассчитал, сколько в нашей стране действует серийных убийц: примерно 115 человек. По официальным данным получалась совсем другая цифра — 27. В МВД Бухановскому дали понять: незачем провоцировать панику. Однако три года спустя Генпрокуратура сообщила о 201 уголовном деле по серийным убийцам, тем самым подтвердив, что психиатр был прав.

Его статистика такова: в каждый момент времени в России действуют примерно 150 серийных убийц. В течение 10 лет в стране происходит от 900 до 1000 серий, в которых гибнут около 4 тысяч человек. Суммарный материальный ущерб от одного лишь Чикатило составил примерно 5 млн. долларов. Быстро уменьшить эти цифры не удастся. Выход только один: выявлять потенциальных преступников и терпеливо с ними работать, не давая перейти границу.

«Зачем? — в разной форме задаю отцу и дочери один и тот же вопрос. — Ведь это нелюди, говорящие звери! Не лучше ли, выявив, изолировать их от людей, чтобы ни я, ни мои дети не имели шансов встретиться с ними в темном переулке?» «Они больные, — поясняют мне ученые, — долг врача — помогать больным, а не изолировать их. Тем более что изоляция или уничтожение их всех невозможны: такие люди будут вновь и вновь возникать среди вполне, казалось бы, здоровых. Держать больных в заключении — значит мстить им. А общество должно быть гуманнее преступников и не мстить, а помогать. Иначе, если общество считает по-другому, оно обречено бесконечно сталкиваться с маньяками. К расстрелу мы относимся отрицательно — это не наказание, а месть».

Выходит, урод Чикатило — всего лишь жертва болезни, его надо не наказывать, а жалеть и помогать? «Не жалеть, — считает Александр Олимпиевич, — а лечить, если бы суд сохранил ему жизнь».

В свое время, поняв Чикатило и зачитав ему описание психотипа, к которому маньяк относился, профессор Бухановский вызвал у преступника слезы раскаяния, тот открыл врачу свою душу и долгие дни рассказывал ему о своей незадачливой жизни. Отправляясь в камеру к серийному убийце, чтобы выслушать его запоздалую исповедь, психиатр попросил жену нарезать бутерброды — знал: он там всегда голоден.

Какой же все-таки смысл в подобном отношении к тем, кто, глазом не моргнув, отнимает жизни у десятков невинных людей? «В УК существует статья, требующая в подобных случаях и сажать, — говорит Александр Олимпиевич. — Именно этим мы и занимаемся. Ведь если маньяк когда-нибудь вернется в жизнь, то, неизлеченный, он станет еще страшней и кровожадней, чем был. 100 процентов серийных убийц, как нам удалось доказать с помощью ядерно-магнитной томографии, имеют дефекты головного мозга, заложенные еще в период внутриутробного развития. У матери была осложненная беременность, протекавшая либо с сильными стрессами, либо в условиях повышенной токсичности, очень тяжелые роды, гарантированная родовая травма. Серийный убийца вырос в неполной семье, чаще всего рядом с алкоголиком, его в детстве обязательно унижали, наверняка били, товарищи его избегали. Пренебрежение к нему, насилие, отсутствие душевного тепла сформировали в нем предрасположенность к серийным убийствам».

Неужели такого человека можно изменить? Можно, отвечают психиатры, если вовремя выявить, начать ему помогать и лечить его практически пожизненно.

Ольга Александровна вспомнила случай, как мать привела к ним в клинику 11-летнего подростка, с наслаждением убивавшего животных. Почему-то больше всего он ненавидел ежей, хотя столь же садистски лишал жизни собак и кошек. «Сделайте что-нибудь, — исступленно кричала мать, — иначе я убью его и себя!» Парня начали лечить. Через некоторое время он стал спокойнее, хорошо учился, у него появились друзья, спустя еще несколько лет — любимая девушка, он поступил в университет. Сам пациент и его мать решили, что все худшее осталось позади, и перестали приезжать в Ростов. Однако вскоре он перенес сильную душевную травму, и болезнь вновь обострилась. Больной убил двух детей и женщину, попал за решетку. Скоро выйдет. Что делать?

Другой пациент Бухановских к 15 годам стал мастером спорта по гимнастике. Как-то его друг поранился, выполняя упражнение на брусьях. Запах крови пробудил в мальчишке зверя, он ощутил сексуальное возбуждение. Возвращался в памяти к этому ощущению и намеренно резал себе руки. В конце концов он стал охотиться за женщинами, двух убил.

Таких людей становится больше: растет агрессивность общества. Усилилась безответственность руководителей СМИ. Сцены насилия в кинофильмах и ток-шоу запечатлеваются людьми, склонными к садизму, и в решающий момент провоцируют их переступить черту.

Всплеск садизма среди родившихся в трудные 90-е годы профессор Бухановский предсказал в своих работах давно: через 20-25 лет, когда повзрослеют мальчишки, испытавшие тяжелое детство. Этот срок уже пришел. Причем именно сейчас, считают отец и дочь, недопустим показ на экране технологий совершения преступлений, порнографических сцен — даже не потому, что это аморально и неэстетично, а потому, что их смотрит часть людей, не знающих, где пролегает граница между нормой и извращением.

«Мы против введения цензуры, в том числе психиатрической, — поясняет Ольга Александровна, — но хотели бы, чтобы журналисты соблюдали этический кодекс. Его нарушение чревато тем, что для предрасположенных к болезни это становится спусковым крючком к совершению преступлений, в том числе серийных».