Почему все должно быть платное, бессмысленное и беспощадное?

Захар Прилепин: «Если у тебя нет миллиона долларов или танковой дивизии, ты не являешься для них субъектом бытия»

Если кто-то скажет, что Захар ПРИЛЕПИН самый значительный или даже лучший писатель сегодня в России, я бы не стал такого читателя упрекать в максимализме. Прилепин действительно большой русский писатель в полном значении каждого из этих трех слов.
Чем значительнее человек, тем интереснее его ответы на простые вопросы. В этом смысле разговор Захара Прилепина с учениками челябинского физмат-лицея №31 был, положа руку на сердце, куда интереснее нашего с ним последующего разговора о политике. Поэтому я встроил некоторые его ответы на «детские вопросы» в это интервью.

МЕЖ ДВУХ ЖЕРНОВОВ

— Вы печатаетесь у патриота Проханова в «Завтра» и в либеральной «Новой газете». Как это совместимо?

— Тут две причины. Первая. Мне кажется, что и либералы, и патриоты стали ударяться в некое сектантство. Они только себя ощущают правыми, а противоположную сторону — исчадием ада. Мне кажется это не совсем верным. В споре западников и славянофилов лучше всего быть Пушкиным. Который был и тот, и другой, и третий. И революционер, и монархист. Пушкин не человек компромисса, а человек, который воспринимал это государственное и культурное пространство как свое собственное.

— И все-таки вы же к Проханову ближе…

— Я ведь окончательно не согласен ни с теми, ни с другими. Одни свихнуты на русской почвенности, другие воспринимают Россию как «эту страну». Встречаешь зашореного патриота, он начинает с тобой разговор про то, что есть русские поэты, а есть «русскоязычные». И в «русскоязычные» нужно отправить Маяковского, Вознесенского и тем более Мандельштама с Пастернаком. Да мне скучно без Пастернака! Я не хочу с вами в этом гетто жить! С другой стороны — либералы, у которых есть Пастернак в качестве иконы, а Рубцов — это про корову. А мне вот так неинтересно! Это все — пространство моей страны, моей культуры.

— Это первая причины, а вторая?

— В какой-то момент мне стало важно не идеологическое разделение, а наличие харизмы и последовательности. Мне одинаково любопытно общаться с Прохановым и Чубайсом, настолько велика исходящая от них энергия. В мире государственного конформизма, государственных патриотов, которые вчера были государственные либералы, а позавчера — государственные советские коммунисты, вот в мире этого чиновнического быдла мне гораздо интереснее люди, которые несут свою твердокаменную уверенность в своей правоте через все времена. Мне было бы гораздо интереснее общаться с Политковской, чем с ярым государственником Грызловым, потому что она была последовательный и мужественный человек. Хотя она и писала про моих друзей по Чечне плохо. Кстати, в последнее время самые мои близкие друзья находятся на противоположных точках зрения. Я дружу с Дуней Смирновой и с Эдуардом Лимоновым, это люди, ни в чем не сходящиеся друг с другом. Но они произносят какие-то вещи, которые важно осмыслить. Прийти к осознанию того, что это наша общая страна, не западников и не славянофилов.

С РОДНЕЙ ПОВИДАТЬСЯ

— Ваши любимые книги в детстве?

— Я, как и большая часть советских подростков, вырос на книжках двух французов, двух англичан, и двух американцев: А. Дюма и Ж. Верн, Р. Киплинг и А. Конан-Дойль, М. Твен и Дж. Лондон. Это книги, которые заложили основы мужества, братства, пассионарности в большое количество людей, которые их прочли вовремя. Все мы были так или иначе очарованы А. Гайдаром. Все безобразные мифы о нем оказались абсолютно лживыми, в том числе и повесть Солоухина «Соленое озеро». Кстати, это было удивительное время — сколько тогда было произнесено совершенно безумной лжи! К счастью, с Гайдаром разобрались, оказался последовательный, мужественный, прекрасный, красивый, героический человек.

А вообще, все книги очень важные. Особенно прочитанные вовремя. «Тихий Дон» очень важная книга для моей семьи. У меня мама недавно ее прочитала и сидит в слезах: «Как с родней повидалась…» Это очень важное ощущение от русской литературы: у нас есть родня, есть куда вернуться, есть с кем поговорить.

«НАВАЛЬНЫЙ — МОЙ ТОВАРИЩ»

— В своем выступлении вы говорили, что поле литературы в России редуцируется. Зато блоги многим людям заменили и телевидение, и газеты, и книги…

— По посетителям своего блога, я не вижу, что людям он заменяет мои книги. Если посмотреть на блогосферу, то примерно четверть известных блогеров — это писатели. Толстая, Шендерович, Лимонов, Акунин, Митя Глуховский. Гришковец был популярный блогер, Лукьяненко.

— А вот есть другой знаменитый блогер — Навальный. Он может стать кем-то большим, чем блогером, разоблачающим коррупцию?

— Безусловно. Навальный — одна из важнейших фигур современного политического процесса. Это мой товарищ, в свое время мы с ним создавали одну политическую организацию — «На.Р.О.Д.». И он совершил огромную вещь: заставил с собой считаться. Если бы в России была хоть мало-мальски свободные выборы, то немедленно бы Навальный или его блок мыслящих людей немедленно завоевали бы большую часть политического пространства. Уровень доверия к ним, уровень их интеллекта, их честности максимально высок. И если бы у нас были малейшие щели в политической системе, эта система была бы снесена в течение полугода.

— Сегодня в России есть ощущение находящейся под спудом силы, энергии, интеллекта. С другой стороны, есть круг людей, располагающих огромным ресурсом — олигархи, богатые чиновники, которые вряд ли готовы вот так взять и все отдать…

— Не готовы, но это не те люди, которые смогут что-то организовать. Нас часто пугают гражданской войной. Это полная блажь. Никакой гражданской войны в России не будет. Потому что никто за этого олигарха воевать не станет. У нас нет противостояния белых и красных. Нет дворянства. Нет среднего бизнеса. У нас нет ничего, кроме милиции и партии «Единая Россия», которая тоже не пойдет воевать. Может вся эта селигерская шпана пойдет воевать? 15 нацболов разгоняли сотню таких.

— Скорее уж эти «молодогвардейцы» быстро вольются в ряды нацболов — они же конформисты…

— Конечно! Система может сломаться каким-то мягким образом, если даст щель. Если появятся какие-то возможности. Сейчас вот выборы прошли, «Единая Россия» потеряла 20 процентов голосов. Никто об этом не говорит по телевидению, но они же просто осыпались! При всех своих вбросах, административном ресурсе, при военнослужащих, голосующих казармами, при Чукотке и Дагестане. И такой колоссальный падеж! Если бы на месте КПРФ была организация, которую бы возглавлял тот же Навальный — у нас бы завтра был бы другой парламент. Они прекрасно понимают, что страна находится в оппозиции к ним.

СССР: ПОЧТИ РЕАЛИЗОВАННАЯ УТОПИЯ

— А как вы относитесь к популярной мысли, что наш народ пока не способен переварить свободу, что над ним висит тяжелое наследие рабства?

— Мне кажется это полным бредом. Русский народ дико пассионарный. В ХХ веке он столько всего совершил, что рабом его называть ни при каких условиях нельзя. Он дважды в течение одного столетия снес власть. Мало какие народы, на это способны. И теперь, если он хочет выжить, имеет все шансы снести еще раз.

— Снести — это за милую душу. А построить?

— А что, эти люди не построили уникальный советский проект?

— Кстати, Советский Союз для вас — идеал?

— Советский Союз был не идеален. Иначе бы он не распался. Но для утопии СССР достиг сверхрезультатов. Он обожрался кровью, но то, что сумел достичь, просто фантастика. Это один из гигантских рывков в истории человечества.

Советский Союз был разным. Не стоит сводить его к ГУЛАГу и «лампочке Ильича». Это более сложная система, которую необходимо было модернизировать. То, что, прошу прощения за тривиальность, происходит сегодня в Китае нам должно давать понимание того, в какую сторону СССР мог бы повернуть. У Советского Союза были все возможности для видоизменения этой системы, если бы она не забелела геронтофилией. Один из самых любимых доводов либералов, что-де этот опыт мы уже проходили, и так больше делать не будем. Да почему же не будем, если какие-то вещи — социальная система, медицина, наука, образование — точно работали? Почему все должно быть платное, бессмысленное и беспощадное?

— Сейчас есть мнение, что патернализм должна заменить самоорганизация…

— Так говорят те люди, которые как раз и не допускают, чтобы люди «самоорганизовывались». Они же не дали развиться среднему бизнесу. Они не дали создаться гражданскому обществу. Они задавили всех правозащитников, экологов и так далее. Они не дают зарегистрироваться ни одной партии. И без конца говорят про самоорганизацию. Постирай носки, вкрути лампочку и самоорганизуйся…

ОФИЦИАНТЫ ИЛИ «НОВЫЕ ЭЛИТАРИИ»?

— Наверное, кому-то ваши слова покажутся резкими, но это бледная тень в сравнении с прежним радикализмом НБП…

— Организация, к которой я принадлежу — «Другая Россия», в прошлом Национал-большевистская партия — сменила методы воздействия. То, чем занималась партия в течение десяти лет, создало мифологию героических безбашенных парней. С другой стороны, сегодня такая работа бесперспективна. Потому что любая новость о каком-то героическом деянии вроде захвата приемной администрации президента или башни Святого Петра в Риге, немедленно сминается другими новостями. В этом смысле деятельность Навального обладает куда большим воздействием. Это деятельность просветительская. Она создает новых элитариев — систему людей, которые отдают себе отчет в том, что происходит в стране. Я занимаюсь тем же просветительством: мои статьи читают десятки и сотни тысяч людей. Говорю вещи тривиальные и понятные, но они до недавнего времени не вызывали у людей полного доверия. Сейчас доверия все больше и больше. Все понимают, что политическая система, построенная у нас это полный беспредел. И она не имеет перспективы.

— А та «щель», о которой вы говорите, появится?

— Может не появиться. Продержав такой порядок еще двадцать лет, у нас есть все шансы потерять страну.

— Но ведь критически мыслящих людей становится все больше!

— Да, больше. А в целом с годами — меньше. Страна становится пожилой. Со временем мы перестанем контролировать свою географию, свой военный комплекс, свою промышленность. Почему бушуют арабские страны? У них огромное количество молодежи. У нас ее гораздо меньше. А будет еще меньше. И ее быстро пристроят — официантами в самом широком смысле…

— Вы вместе с другими писателями встречались с Путиным. Что-то про него поняли?

— Человек знает ответы на все вопросы, и иные точки зрения считает некоей помехой, комариным полетом. Эти люди не очень интересуются чужим мнением, абсолютно ему не доверяют и убеждены в собственной правоте. Все встречи властей с писателями остаются исключительно протокольными. Для галочки. Если у тебя нет миллиона долларов или танковой дивизии, ты не являешься для них субъектом бытия.

«ОНИ ВСЕГДА МОГУТ ОТСЮДА СЛИНЯТЬ»

— Как вы считаете, свобода в России — востребованная ценность?

— Конечно! Я противник этих мифов о том, что Россия — страна рабов. Даже известная асоциальность нынешней молодежи отчасти отражает стремление быть независимыми.

— А для вас лично насколько она важна?

— Для меня понятие Родина — более высокое, чем частная свобода.

— А есть ведь еще такое понятие, как семья…

— Я вспомнил, какое было ощущение большого пространства, большого счастья в семьях моих дедов. Они оба прошли мировую войну, соответственно, бабушки в это время трудились, как каторжные. И жизнь была совершенно ужасная. Но какое от них исходило ощущение счастья бытия, как мне было радостно в моих деревнях! И почему-то поколение послевоенных детей оказалось по заряду несколько слабее. Даже в культовых персонах: Высоцкий, Кайдановский, Олег Даль. Или мой отец, умерший в 47 лет. Это поколение быстро израсходовалось. «Безвременье вливало водку в нас», как сказал Высоцкий. А те деды прожили гораздо больше. И от них исходило ощущение большего счастья. Вот то ощущение, которое было подарено мне моими дедами, я этому обязан тому, что если у меня что-то иногда получается. Ощущение огромности жизни…

В сравнении с этим ценность свободы в абсолютном ее виде, конечно, весьма сомнительна.

— А вы не находите конфликта между патриархальными ценностями семьи и модернизацией?

— Для модернизации в пространстве одного государства как раз семья более важна. Потому что человек, который зафиксирован, скажем, в городе Челябинске, отягощен семьею, и знающий, что его жизнь будет связана с этим городом, начинает требовать от своего государства изменений. Чтобы он мог тут, на этом месте, обустроить жизнь свою и своих детей. А если у него нет семьи, он немедленно выезжает в Канаду и начинает зарабатывать деньги там.

Я бы всех обязал родить по двое-трое детей, чтобы они начали бы уже отвечать за них. И люди стали бы иначе относиться к этому государству, затребовали бы от него каких-то иных оснований для бытия.

— Хорошо бы еще чиновников обязать ощущать Центр мира у себя на родине…

— Есть совершенная необходимость в создании закона о том, чтобы дети, жены, внуки государственных чиновников учились бы здесь, лечились бы здесь, служили бы в армии здесь. Жили бы здесь. И это очень серьезно повлияет на всю ситуацию! Пускай как хотят, так и выкручиваются. Фидель Кастро и Лукашенко, при всех их минусах, знают, что если уедут в другую страну, то у них есть шанс быть повешенными или посаженными в тюрьму. И поэтому они свою жизнь связывают исключительно с бытием страны. У наших предводителей такого ощущения нет, они всегда могут отсюда слинять.

Захар Прилепин родился в 1975 году в Рязанской области в семье учителя истории и медсестры. Окончил филфак Нижегородского госуниверситета. Работал разнорабочим, охранником, грузчиком, командиром отделения ОМОН. Принимал участие в боевых действиях в Чечне.

Публикуется с 2003 года в журналах «Дружба народов», «Континент», «Новый мир», «Искусство кино», «Роман-газета», «Север».

Книги: «Патологии» (2005), «Санькя» (2006), «Грех» (2007), «Ботинки, полные горячей водкой: пацанские рассказы» (2008), «Я пришёл из России» (2008), «Terra Tartarara: Это касается лично меня» (2008), «Именины сердца: Разговоры с русской литературой» (2009), «Леонид Леонов: Игра его была огромна» (2010).

Колумнист журналов «Медведь», «Русская жизнь» и «Огонёк». Член редколлегии журнала «Дружба народов». Секретарь Союза писателей России. Сопредседатель Гражданского литературного форума России. Редактор нижегородского представительства «Новой газеты».
Лауреат многочисленных премий, в том числе: всекитайская литературная премия «Лучший зарубежный роман года» — роман «Санькя» (2007), «Ясная Поляна» — роман «Санькя» (2007), «Национальный бестселлер» — за роман «Грех» (2008).

Финалист «Русского Букера» (2008) — роман «Санькя».

Произведения переведены на 14 языков. Продюсерами куплены права на экранизацию его романов «Паталогии» и «Санькя».

Женат, отец троих детей.

Живет в Нижнем Новгороде.

Через две недели в свет выходит новый роман З. Прилепина «Черная обезьяна». Вот как он сам его рекомендует: «Я написал несколько счастливых книг. А сейчас написал книжку об истонченности человека. О некоем ужасе человека, который порабощен своим человеческим естеством. Люди будут, как обычно, воспринимать его как автобиографический, хотя это ни в коей мере не так».