В истории с возбуждением Cледственным комитетом уголовного дела по факту записи в блоге Аркадия Бабченко есть по крайней мере два важных момента.

Первый касается личности автора поста. Аркадий Бабченко, которого я лично знаю со времени работы в «Новой газете» — журналист и писатель, и вторая его ипостась в данном случае важней, так как поводом для уголовного дела стала не статья в СМИ, а пост в его личном блоге.

Аркадий Бабченко прошел две чеченские войны (вторую добровольцем), и свой военный опыт он переживает до сих пор очень тяжело — об этом его книги и многие его статьи. И его книги, и статьи отличают болезненная искренность и резкие, часто доведенные до крайности оценки: подход, характерный для ветеранов локальных конфликтов. Если уж говорить, то не стесняться в выражениях. При этом ничего неизвестно о том, чтобы Борис Якеменко, по сигналу которого СК возбудил уголовное дело, рисковал своей жизнью по долгу службы так, как это делал Бабченко.

Второй важный момент — это само предполагаемое преступление. Судя по тексту письма Следственного комитета, СК заметил признаки преступления, предусмотренного частью 3 статьи 212 («организация массовых беспорядков») в посте «Пара мыслей о тактике в марте», где Бабченко предлагает, в том числе, не уходить с акций протеста, а стоять там неопределенное количество времени по образцу Майдана, лучше всего на Красной площади, и найти снегоуборочную машину «для прорыва милицейского кордона». Кроме того, в посте много претензий в адрес организаторов акций, которые, по мнению Бабченко, недостаточно тверды и последовательны. Все это Бабченко написал 27 февраля, имея в виду протесты, намеченные на 5 марта.

Можно спорить, является ли этот пост призывом к беспорядкам, но факт заключается в том, что 5 марта советам Бабченко никто не последовал: протестующие не окопались на Красной площади, мешая проходу граждан, а сам Бабченко не угонял снегоуборочную машину и не направлял ее на полицейский кордон.

Насколько можно понять из УК, часть 3 статьи 212 («Призывы к массовым беспорядкам…, или к участию в них, а равно призывы к насилию над гражданами») предусматривает до двух лет лишения свободы. Пост Бабченко, как мы знаем, не спровоцировал ни беспорядков, ни насилия над гражданами. Следовательно, наказывать его по этой статье более чем странно.

Если же у Следственного комитета есть основания предполагать, что Бабченко может и в будущем призывать своих читателей, то именно для этого в распоряжении правоохранительных органов есть специальное средство. Генеральная прокуратура может направить Аркадию Бабченко предупреждение, что она регулярно и делает перед каждой акцией протеста, отправляя такие предостережения организаторам.

Кроме того, летом 2010 года ФСБ получила право объявлять предостережения «о недопустимости действий, создающих условия для предотвращения преступлений». Тогда президент Медведев объяснял принятие соответствующего закона упором на профилактику. Вот пусть ФСБ и занимается профилактикой. А Следственный комитет должен заниматься расследованиями уже случившихся преступлений, чего в случае Бабченко, очевидно, не произошло.