Как известно, в 1917 году Россия пережила две революции – в феврале и октябре. И поскольку на фоне столичных потрясений островком относительного благополучия тогда выглядела провинциальная Самара, летом того же года на Волгу в поисках спокойной жизни переехали многие видные ученые из Москвы и Санкт-Петербурга. В их числе оказался один из основателей российской психологической науки Александр Петрович Нечаев (1870-1948), до этого работавший в Вильно. После переезда в Самару его избрали директором вновь созданного педагогического института, одним из ведущих преподавателей которого был Павел Александрович Преображенский (1858-1942) – историк, археолог и этнограф. В дальнейшем судьбы этих двух людей оказались переплетены друг с другом самым невероятным образом.

Преображенский родился в Нижегородской губернии и окончил Казанскую духовную академию, где впоследствии получил степень кандидата богословия.

В период между двумя русскими революциями он вступил в партию кадетов, а в марте 1917 года вошел в Самарский комитет народной власти, не прекращая при этом преподавательской деятельности.
Здесь нужно сказать, что культурная общественность Самары даже при меняющихся режимах регулярно ставила вопрос о преобразовании педагогического института в университет. Большевистские власти города решение этого вопроса откровенно тормозили, ссылаясь на необходимость согласования с Москвой. Однако 8 июня 1918 года Самара оказалась занятой восставшим чехословацким корпусом, и вся власть в губернии перешла к Комитету членов Учредительного собрания (Комучу). Вот тогда, к удивлению многих, Комуч удовлетворил прошение ученых о создании Самарского университета «со всеми правами и преимуществами, российским университетам присвоенными». Постановление об этом было подписано 10 августа 1918 года.
Как и положено, 1 сентября вуз приступил к учебной и научной работе.

Однако всего лишь через месяц после начала занятий он оказался в опале у большевистского режима. Красные вернулись в Самару 7 октября 1918 года, и распоряжением реввоенсовета была прекращена деятельность всех учреждений, созданных в период власти Комуча, в том числе и деятельность Самарского университета. Выяснилось, что коммунистическим лидерам требуются далеко не все университетские преподаватели, а только лишь те, чьи взгляды соответствуют марксистской идеологии.

Злоключения ученого

Проверка на лояльность новому режиму «комучевских» служащих началась буквально в первую же неделю после восстановления в Самаре советской власти. Основанием для этого служил прежде всего сам факт сотрудничества людей с белогвардейцами и чешскими оккупантами. Можно себе представить, насколько малоприятной была эта проверка для профессоров Самарского университета. В частности, от Преображенского тогда потребовали, чтобы в будущем в его лекциях не упоминалось о Библии и об истории буржуазных государств, а история России, мол, должна начинаться не с Рюрика, а с марксистских кружков, на основе которых впоследствии образовалась РКП(б). Выслушав все это, Преображенский заявил, что он не считает марксизм предметом, достойным преподавания в университете, после чего был немедленно арестован и помещен в камеру самарской тюрьмы.

Примерно в том же духе вел себя на допросе и профессор Нечаев. От ареста и тюремного заключения его тогда спасло только личное поручительство заведующего губернским отделом народного образования Владимира Тронина, который убедил чекистов, что недопустимо подвергать репрессиям ученого с мировым именем. Более того, с санкции Тронина уже 18 октября 1918 года делегация распущенного Самарского университета под руководством Нечаева отправилась в Москву с целью «пробить» восстановление вуза. Итогом поездки стал декрет Совнаркома от 21 января 1919 года об учреждении университетов в Самаре, Костроме, Смоленске, Астрахани и Тамбове. Так Самарский университет родился во второй раз.

«На поруки учительскому союзу…»

Конечно же, во время визита в столицу Нечаев ни на минуту не забывал о профессоре Преображенском, который все это время находился в самарской тюрьме. Нечаеву удалось передать в приемную Совнаркома письмо на имя Ленина о злоключениях своего коллеги.

И оно дошло до получателя, доказательством чему служит телефонограмма Ленина, опубликованная в 50-м томе его «Полного собрания сочинений» и адресованная Дзержинскому: «Сообщите основания ареста Павла Александровича Преображенского… а также сообщите мне, нельзя ли освободить Преображенского на поруки учительскому союзу».

Самарский профессор вскоре после этого вышел на свободу, отсидев в тюремной камере более трех месяцев. А Нечаев тогда же был назначен первым ректором вновь образованного самарского вуза, однако сразу же подал прошение об отставке, причиной которой назвал свое несогласие с властями по вопросам идеологии.

А вот Преображенский все же счел возможным вернуться к преподаванию в университете.

Профессор Нечаев после отставки еще на некоторое время задержался в Самаре, пока в сентябре 1921 года не переехал в столицу, где сразу получил должность профессора Московского государственного психоневрологического института, а в 1922 году стал его директором. В том же году Нечаев был приглашен к перенесшему инсульт Ленину для психологического обследования.

По рассказам, после осмотра больного профессор с сожалением констатировал, что в случае с этим пациентом медицина оказалась бессильной.

Главный герой «Собачьего сердца»

А дальше история с двумя самарскими учеными становится еще более интересной. В 1924 году в Москве проходил II психоневрологический съезд, на котором Нечаев резко выступил против требования группы «коммунистических профессоров» о перестройке всей советской психологии на основе марксизма. Именно на этом съезде Нечаев познакомился с репортером ряда московских газет Михаилом Булгаковым, тоже врачом по образованию, который уже опубликовал первые главы романа «Белая гвардия» и работал над повестью «Роковые яйца». Нет никакого сомнения в том, что именно тогда Нечаев рассказал Булгакову о самарских злоключениях – как своих, так и Преображенского.

И уже в 1925 году Булгаков выпустил в свет свою знаменитую повесть «Собачье сердце», где главный герой получил фамилию профессора, сидевшего в тюрьме за нелояльность к советской власти, а медицинскую специальность – от другого ученого, не боявшегося публично выражать свое несогласие с марксизмом.
Эту неприязнь к официальной советской идеологии Нечаеву припомнили в 1935 году, когда постановлением особого совещания НКВД по статье 58-10 УК (контрреволюционная агитация) он был приговорен к ссылке в Казахстан. Свой срок профессор отбывал в Семипалатинске, где смог устроиться сначала рядовым сотрудником, а затем заведующим кафедрой педагогики и психологии в тамошнем педагогическом институте. В этом же городе Александр Петрович Нечаев скончался в сентябре 1948 года.

А Самарский университет после отъезда своего первого ректора в Москву продолжал работать в непростых условиях. После окончания Гражданской войны и поволжского голода в связи с острейшими финансовыми трудностями Самарский губисполком объявил, что «вместо намеченного повышения зарплаты профессорско-преподавательскому составу университета и стипендий для студентов» он вынужден «ходатайствовать перед наркоматом образования о взятии университета на госбюджет или о закрытии его». По этой причине в 1922 году многие преподаватели покинули стены вуза, в том числе и профессор Преображенский, который перешел в Самарский сельскохозяйственный институт. В дальнейшем Павел Александрович состоял членом ряда научных обществ, но жить был вынужден только на небольшую пенсию. Счастливо избежав репрессий, главным образом по причине преклонного возраста, Преображенский скончался в 1942 году.

Что касается Самарского университета, то в течение последующих пяти лет шло его медленное умирание, а в 1927 году он закрылся окончательно. И только в 1968 году государственный университет в Самаре (тогда – город Куйбышев) был открыт снова.