Пятьсот иль не пятьсот — вот в чем вопрос! Достойно ль каждому иметь по партии своей иль надо запретить и все оставить так как есть? Поистине гамлетовские вопросы поставили перед нашими политиками только разговоры о том, чтобы облегчить регистрацию партий. В глазах — вселенский ужас, как так: можно будет регистрировать партии всем и каждому?

Мне все это напоминает советское сельское хозяйство, для которого неурожай — беда, и урожай — беда, и с каждой бедой можно бороться только напряжением всех сил! Нельзя было регистрировать партии, было плохо, заговорили о том, что регистрировать будет можно — и опять плохо.

Вся эта наша оппозиция, которую принято называть демократической, уже лет пятнадцать трубит в трубу про объединение, и вот уже даже не кровавый режим Путина, «хромая утка» Медведев преподносит такой сюрприз, просто нож в спину. Ответ на этот предательских шаг не заставил себя ждать — с новой силой усилились разговоры об объединении.

Но… Давайте прислушаемся к аргументам тем, кто против слишком маленького барьера, слишком легкой процедуры регистрации и за объединение в единую оппозицию, и мы увидим, что эти аргументы повторяют аргументы нынешней власти, почему в выборах президента и губернаторов должны участвовать только согласованные кандидатуры, почему нельзя к выборам в думу допускать никакие другие партии, кроме разрешенных, и почему надо было отменить выборы губернаторов.

НЕЛЬЗЯ, ПОТОМУ ЧТО БУДЕТ ОТКРЫТ ПУТЬ ДЛЯ «ПЛОХИХ» ЛЮДЕЙ

Путин уверен, что президентские фильтры нужны, чтобы шанс попробовать себя в политике можно было дать только людям, которыхПутин сочтет достойными. Логика Путина понятна. Он исходит из того, что политики — особая закрытая каста и для того, чтобы войти в эту касту, надо пройти обряд посвящения, значительной частью которого является лояльность к касте.

Этой же логики придерживается системная и не системная оппозиция. Владимир Жириновский заявили, что снижение с нынешних 50 тыс. до 500 человек приведет к появлению «сотен партий алкоголиков, собутыльников, националистов, олигархов». Ему вторит Митрохин: «Оптимальное число членов партии — это 5 тыс. человек. Меня, например, не пугает партия любителей пива или партия сексуальных меньшинств. Но в то же время численность в 5 тыс. человек не даст возможность создавать партии для раскрутки олигархов». Оно и ясно — прежде чем стать политиком, надо заслужить это право!

НЕЛЬЗЯ, ПОТОМУ ЧТО ИЗБИРАТЕЛЬ ТУП, И САМ НЕ СМОЖЕТ РАЗОБРАТЬСЯ В ТОМ, ЧТО ТАКОЕ ХОРОШО И ЧТО ТАКОЕ ПЛОХО

Немалая часть политиков отказывает избирателям в способности самим разобраться в ситуации, в способности отделить зерна от плевел.

«Иначе наплодится огромное количество политических партий и просто запутает избирателя. Когда придется прийти на выборы, а там будет 100-200 партий никому не известных, избиратель просто плюнет и перестанет ходить на выборы, потому что выборы эти превратятся в балаган, по-другому не скажешь»,— так считает руководитель юридической службы КПРФ, депутат Госдумы Вадим Соловьев.

Партии в 500 человек – «распылят политическую систему», «превратят ее даже не в салат, а в пюре к большой колбасе – «Единой России», опасается лидер партии «Яблоко» Сергей Митрохин.

НЕЛЬЗЯ, ПОТОМУ ЧТО ВОЗМОЖНЫ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ

Если разрешить слишком много, то тут же расцветет буйным цветом преступность. Как буд-то в лагерях уровень преступности ниже, чем на свободе. По-моему так уровень преступности определяется не уровнем свобод и прав человека, а совсем другими факторами. Этот аргумент против свободы повторяется и в переложении на вопрос о регистрации партий.

«Если дальше либерализовать, то можно дойти до того, что будут партии, существующие лишь формально, на бумаге, не ведущие работу среди граждан, получающие деньги неизвестно откуда. И что это будут за партии? Они начнут представлять интересы неких сил из-за рубежа, это будет вмешательством во внутреннюю политику — это угроза нашему суверенитету», — считает единоросс Дмитрий Вяткин.

«ЕДИНАЯ ОППОЗИЦИЯ» ПРОТИВ «ЕДИНОЙ РОССИИ»

На мой взгляд все эти вопли о едином лидере оппозиции являются калькой с названия партии, против которой он должен выступить. В том числе и идеологическая калька.

С одной стороны, под требованием единого лидера прячется неосознанное желание обрести четкую идеологию. Но идеологиярождается в конкуренции идей. Невозможно придумать идеологию в изоляции. Ты должен слушать, что говорят другие, ты должен слышать то, что возражают тебе — идет нормальный процесс шлифовки идеологии. И конкурентная среда — лучшее условие для этого.

С другой стороны все еще сильна привычка к вождистским партиям, к вождистскому варианту развития. Что называется «голосовать не приходя в сознание». Желание свалить на кого-то ответственность за решения, отказаться от труда разбираться в политике и экономике и жить «простыми решениями».

Еще одна составляющая этой тенеденции — нечего предложить избирателю! Как у Путина за душой нет более или менее конкурентно способной программы, идеологии, поэтому единственной предвыборной стратегией является загнать избирателя в угол, уговорами, посулами и угрозами принудить его голосовать за себя, так и многие «оппозиционеры» пытаются идти этим путем. И, поскольку, они не могут рассчитывать на весь электорат, то пытаются монополизировать лишь его часть.

ПРИВАТИЗАТОРЫ ПОЛИТИЧЕСКОГО СПЕКТРА

По сути это логика не изобретателей, а «приватизаторов». Политики не способны изобретать новые продукты, они не знают как работать в отсутствии «обязаловки» голосовать за одну партию. Они привыкли, что ресурсы надо приватизировать, а еще лучше — стать монополистом в каком-то сегменте рынка, и тогда можно получать сверхдоходы с этого сегмента, не особо прилагая усилий, без необходимости оптимизации, инноваций, изобретательства и развития.

Стимулировать к этому может только конкуренция на рынке в целом и в каждом его сегменте, но конкуренция пугает даже больше, чем кровавый режим Путина. Ведь предложить-то нечего! Ведь навыков работы в конкурентной среде (а не в условиях борьбы с режимом) нет! Ведь это значит, что появятся новые молодые политики, которые могут их подвинуть! Не дай бог, конечно!

Таким рынком, подлежащим приватизации является электоральное поле, поделенное на сегменты правого, левого, националистически настроенного, тоскующего по сильной руке электората. Число людей, придерживающихся тех или иных взглядов — это доля рынка, на которую может рассчитывать тот или иной политик, и который надо приватизировать. При этом после приватизации и монополизации сегмента, надо выстраивать барьеры на вход в отрасль, пусть даже с помощью государства, но и любые другие способы хороши.

Совершенно ясно, что от такой системы выигрывают те, кто вовремя приватизировал и монополизировал свой сегмент. Но вот в чем вопрос: выигрывают ли от этого сами избиратели?

ВЫВОД

Путин не в кремле, Путин — в головах. Какую политическую систему мы не пытаемся строить, получается «вертикаль власти». «Рокировочки» и «приемники» — это не только часть политики действующей власти, но и партстроительства. Митрохин стал приемником Явлинского, в любой партии есть своя «вертикаль», даже не смотря на откровенный провалы на выборы, ни один лидер не ушел в отставку. И где гарантия, что «Россия без Путина» не повторит судьбу «путинской России», что одна вертикаль не сменит другую? Поэтому главной позитивной программой для оппозиции, для новых политиков и для гражданского общества будет научиться жить в условиях политической конкуренции, строить партии вокруг идеологии, а не вождей, уметь уступить свое место другим.