Группа то ли православной, то ли неясно какой общественности при поддержке «избранных» клириков предлагает Церкви обратиться к властям с просьбой о милосердии к участницам известной группы. О том, что кощунство должно получить справедливую оценку суда, при этом не говорится ни слова. Удивительно, что это «гражданское действие» преподносится в СМИ чуть ли не как «голос Церкви» — настоящей, прогрессивной, толерантной и так далее. Никто не говорит о том, что множество известных пастырей и мирян уже подписали совсем другое письмо, требующее наказать кощунниц по всей строгости. Не хотел бы во всем солидаризироваться с авторами второго письма. Но вот первое — неправославное по сути.

 И дело не только в том, что его инициатор — дама, которая раньше оправдывала явные грехи, в том числе «акцию» в храме, а потому, если и является прихожанкой храма, должна допускаться к причастию только после покаяния. И не в том только дело, что среди подписавших — как-то слишком много атеистов и членов инославных конфессий, а среди православных практически нет известных в Церкви имен. Письмо — яркий пример того, как христианство, православие путают с секулярным гуманизмом, главная ценность которого — земная жизнь человека, его спокойное, комфортное и сытое благополучие.

Нам, православным христианам, брошен вызов. Вызов хамский, наглый, агрессивный. В тексте упомянутой группы про нас сказано, что мы «ползем на поклоны», а с именем Божиим соседствует брань. Вызывающие пляски и песни устроены на священном амвоне храма. Никакого раскаяния до сих пор не прозвучало — ни от самих участниц «акции», ни от их сторонников и защитников.

В этих условиях православный христианин должен защищать свои святыни. Защищать всеми законными способами, то есть осуждать кощунство и требовать от государства исполнить свою работу — то есть обеспечить неприкосновенность наших святынь, почитаемых верующими предметов и имен. Страшно подумать, что будет, если государство эту работу не выполнит. Да, святыни верующих граждан защищены слабее, чем «святыни» секулярного гуманизма — человек, его честь и достоинство, могилы усопших, государственные символы. Вторые защищены Административным кодексом, первые — Уголовным. Но это неправильно и несправедливо. Если для верующего человека святыни гораздо важнее, чем своя жизнь, то и защищать их нужно не меньше, чем человека. Общество состоит не только из секуляристов. И не им одним решать, что достойно защиты, а что нет. И если неправильно было бы объявить содержание в тюрьме участниц группы милым перформансом, протестующим против ценностей человека и свободы, то точно так же неправильно объявлять таковым кощунство.

Человек как ценность, свобода как  ценность, вера как ценность, святыни как ценность — равны, как равны мировоззрения, считающие эти ценности главными. Православные христиане вправе требовать, чтобы общественное устройство это равенство мировоззрений признавало. И если мы будем позволять попирать наши ценности и святыни, значит, будем виновны в новых гонениях, в возвращении Церкви в то униженное и ненормальное состояние, которое почему-то отцу Андрею Кураеву больше нравилось, чем нынешнее.

Священномученик Гермоген, памятник которому недавно наконец-то был заложен у стен Кремля, не побоялся призвать людей на битву, узрев опасность потери народом истинной веры. Иерархи и пастыри XIX столетия призвали пролить кровь за единоверные народы. Мученики ХХ века не постеснялись призвать народ на защиту святынь, понимая, что это кончится смертью не только их самих, но и многих других верующих людей. Все это — для православия норма, как бы ни хотелось кому-то объявить нормой другое — отказ от святынь ради сохранения обывательского спокойствия, да и ради того, чтобы понравиться секулярной публике, чтобы быть принятыми в кругу неверующих. Чураться этого круга не надо, но нет смысла вращаться в нем просто так — нужно поступать и говорить таким образом, чтобы у этих людей проснулась совесть, чтобы они изменились. Пацифизм, оправдание греха и соглашательство с ним православию определенно противоположны.

Поэтому говорить о неправде и грехе нынешних петровских «страдалиц» и их защитников можно и нужно. Покаются — услышим мы, и Господь услышит. И тогда мы изменим к ним отношение. Но уступать давлению агрессивной группы, бьющей сейчас на жалость, Церковь не намерена. Вспомним, что происходило в храме — тогда о жалости не просили. И если не допустить дальнейшего совершения наглого греха получилось только благодаря силе государства, значит, «страдалицы» пока не пожелали прийти к исправлению, без которого их не простит и не примирит с Собой Господь. Не простит Его Церковь. Для которой главное — исправить явно заблудшие души. Даже если это произойдет благодаря испытаниям, для которых Бог выбирает разные средства — иногда и тюрьму, и суму.

Не являюсь поклонником матери Марии (Кузьминой-Караваевой), но одни ее слова постоянно вспоминаю: «Христианство — это огонь, или его нет»! Нужно ненавидеть грех, обличая его «во время и не во время». Нужно любить грешника — то есть добиться того, чтобы он стал другим. Очистившись, обновившись, увидев Божию любовь, наказующую нас для нашего блага.

 Протоиерей Всеволод Чаплин