Никарагуа. В 55 километрах от лежащего городка Эстели находится деревушка с интересным названием – Венеция, которая в отличие от своей знаменитой тезки, расположена высоко в горах. Добираться туда сложно – сначала на рассвете доезжаю автобусом до развилки, потом автостопом и на грузовичке-развалюхе по грунтовой дороге и, наконец, от новой развилки час пешком вверх по совсем уже разбитой грунтовке. Спрашиваю у какого-то парня, сидящего у своего дома:

— Венеция?

— Да. Заходите, садитесь.

Посидел, попил воды, сумели объясниться — я говорил на французском, он – на испанском. Меня интересовала тропа партизан, он, пользуясь неожиданным случаем, предложил провести меня по ней в качестве импровизированного туристского гида, за разумную плату. Я знал о существовании этой тропы. Говорят, соваться туда можно только крепким, выносливым парням.

Гид-венецианец

Мой гид одолжил в соседнем доме мачете, он выглядит именно так, как его показывают в кино про джунгли. Мы отправились в путь на бывшую партизанскую базу 1970-79 годов, где жили и воевали нынешний президент Никарагуа Даниэль Ортега и его жена.

Лесистые горы, окружающие со всех сторон Венецию, сегодня объявлены заповедными территориями, и они огорожены от прилегающих к селу огородов колючей проволокой, через которую приходится постоянно перелезать, чтобы срезать путь.

Тропой это можно назвать чисто символически. Выше огородов, где растет, среди прочего, кофе, путь идет через горные джунгли. Они выглядят точно так, как в приключенческих романах. Вначале гид решил прокладывать мне дорогу сквозь лианы и колючки с помощью мачете и критически высказался о моих шортах. Я ему показал, что не лыком шит, и прокладывать мне путь нет необходимости. Он с некоторым изумлением отметил, что я ловко маневрирую на крутых подъемах, огибая колючие заросли и хватаясь руками за кусты, уверенно иду по каменной насыпи и с легкостью преодолеваю 300-400 метров подъема по вертикали. Пот, правда, хлещет, но стараюсь не отставать. Помогают думы о партизанах, которые непрестанно пробирались этой тропой, нанося удары по противнику и уходя от преследования.

Вершина. Отсюда можно наблюдать, что происходит внизу, в долине. На поросшем лесом гребне мы находим флаг Сандинистского фронта национального освобождения на импровизированном древке. Это не реликвия давних времен, недавно ветераны и сторонники фронта тут, на памятном месте, устроили встречу и оставили флаг.

Возвращаемся. На мне клещи, необходимо внимательно высмотреть их на неприкрытых руках и ногах и стряхнуть, пока они еще не успели присосаться.

Самодельные гранатомёты, бомбы и зажигательная смесь

Город Эстели, где я жил, был оплотом сандинистов. Партизаны, совместно с местной повстанческой молодежью, захватывали его неоднократно. Строились баррикады, шли тяжелые уличные бои против хорошо вооруженной Национальной гвардии диктатора Анастасия Сомосы (младшего). Были бомбежки с воздуха.

В Эстели, как и в Леоне, и других городах, есть музеи, посвященные революции и павшим героям. Экспозиции достаточно просты и незатейливы, в соседнем Сальвадоре бывшие партизаны умеют лучше и профессиональнее показать свою борьбу, привлечь туристов и наладить производство партизанских сувениров. В Манагуа до сих пор не восстановлен центральный Музей революции, ликвидированный в свое время правящими тогда в Никарагуа демократами.

Соседняя страна – Эль-Сальвадор. Потухший вулкан Гуазапа во время сальвадорской революционной войны являлся, возможно, наиболее известным очагом сопротивления, своего рода сальвадорским Сталинградом. Особую ожесточенность боев за него вызывал тот факт, что прилегающий регион, находившийся под контролем партизан, был расположен всего в двадцати километрах от столицы страны, с высотных зданий можно видеть его вершину. Именно это место партизаны облюбовали как свою базу в регионе, организовав там не мобильную, как в остальных местах, а позиционную, траншейную войну с окопами, блиндажами, туннелями и минными полями.

Орландо Барера, гид

Городок Сучитото (Suchitoto) расположен в центре бывшего партизанского района, я там живу в крохотном семейном «хостеле». В местном туристском информационном бюро мне дали мобильный телефон профессионального гида Орландо Барера (Orlando Barera, тел. 7267 6224). Мои хозяева помогают созвониться и записывают мне на бумажку: завтра проходящий автобус будет в 8-30 утра в сторону вулкана Гуазапы. 7-й километр, сойти возле коммунальной кассы (casa communal), 20 долларов за индивидуальный тур, на лошади.

Не без некоторых приключений сумел сесть на нужный автобус, сойти, где нужно, и разыскать самого Орландо. Лошадь, которая вызывала у меня больше всего сомнений, оказалась смирной кобылой, обращаться с ней было несложно.

Несмотря на свой вид, совершенно не отвечающий понятиям «престижных туристских туров» и отсутствие даже отдаленного владения английским языком, Орландо как гид вполне профессионален – чувствуется большой опыт. Все формируемые в Сучитото или столице туристские группы выходят, в конечном счете, именно на него, Орландо, и на его лошадей, но за счет тучи посредников и переводчиков стоимость туров, разумеется, многократно возрастает. Его родные тоже были в партизанах в рядах FARN, одной из пяти партизанских организаций социал-демократической ориентации.

Гуазапа, вход в туннель

Вначале он меня проводит по музею, представляющему из себя всего одну комнату с фотографиями. Чтобы избежать обвинений в пропаганде техники и тактики «терроризма», этот музей и тур носят лукавое название экотуризм. Никакого эко тут нет, никаких выдающихся водопадов и иных чудес природы тоже, туристские группы приезжают сюда, чтобы посмотреть, как жили партизаны. Интересно, что скромная туристская инфраструктура Гуазапы финансировалась, судя по надписям, какими-то левыми западными спонсорами.

Я оказался внимательным и интересующимся туристом, и мой индивидуальный тур растянулся с обещанных 4-5 часов до 6.

Ближе к концу Орландо завел меня внутрь тайного убежища партизан, облюбованного ныне летучими мышами. Судя по его сохранности и невытоптанности множеством ног входу, подавляющее большинство туристов ограничиваются фотографиями снаружи. Сидя там, где четверть века назад скрывались партизаны от прочесывающих лес войск, я задался вопросом: кто из самых любознательных туристов сидел тут до меня? Здесь, безусловно, не торопясь, посидели в качестве туристов руководители ЦРУ, ответственные за борьбу с терроризмом. Тут, без сомнения, побывали, в поисках творческого вдохновения и фантазии, режиссеры и сценаристы Голливуда, готовящие соответствующие боевики. Здесь, конечно же, бывали, в компании Орландо, создатели компьютерных игр, специально прилетевшие в Сальвадор для ознакомления с первоисточниками. Нынешние колумбийские и иные партизаны тоже наверняка посетили это место под видом туристов, изучая опыт коллег.

Сидя в укрытии в компании летучих мышей и гида в подранной кепке, я отчетливо понял, что организовал себе самый эксклюзивный и элитарный туристский тур, какой вообще можно придумать – герилья-тур, причем по трем различным странам Центральной Америки.

Село Синкера расположено в двадцати километрах от Сучитото, туда идет только два автобуса в день, и в этой глухой местности трудно рассчитывать на автостоп. В годы войны село подвергалось бомбардировкам, жители покинули его, но потом вернулись.

Как пишет англоязычный туристский гид Lonely Planet, тамошняя Ассоциация реконструкции и развития исполняет также функции туристского бюро. Все так и оказалось.

Интересный памятник в центре села – сбитый вертолет с оградой из автоматов Калашникова. Партизанские достопримечательности в горах. Интересные граффити на стенах домов. Небольшой, классный отель со всеми удобствами. Тем, кто захочет повторить мою поездку по партизанской базе в Синкере, даю телефон Ассоциации: (503)2389-5732 и (503)2389-5765. Более того, мне сумели разыскать студентку – переводчицу со знанием французского языка.

Я был там не один. На дорогом внедорожнике, возможно арендованном, приехала солидная супружеская пара явно североевропейской внешности. Они сделали при мне несколько снимков памятника, но ночевать не остались.

Мне предстояло два долгих вечера разговоров с бывшим руководителем подполья, а ныне ветераном партизанского движения Пабло Альваренга, которого здесь всегда приглашают в школы для воспитания молодежи и на всевозможные тожественные мероприятия, и я задержался на два дня в отеле.

Отъезд. Первый из двух проходящих на Сучитото автобусов очень удобно проходит через Синкеру в пять утра, по утренней прохладе. Но я не предусмотрел, что персонал отеля, в котором я являлся в эти дни единственным постояльцем, закроет ворота ограды на ключ и уйдет на ночь домой. Они это сделали с лучшими намерениями, заботясь о ночной безопасности гостей, но не предусмотрели, что какой-то чудак может выбираться не арендованной машиной, не такси, не организованной группой, а местным утренним автобусом.

По периметру большого земельного участка отеля была спиральная колючая проволока, но самым уязвимым местом в этой обороне оказались более чем двухметровые ворота ограды с торчащими вверх острыми штырями. Через них я в предрассветной темноте сумел перебросить рюкзак с багажом, потом перелез сам. Что делать, если хочешь по дешевке пройтись партизанской тропой!

Памятник в Синкере

Перкин, бывшая партизанская столица. В рамках того, что в туристских буклетах лукаво именуется «Дорога мира». Там создано три музея – всемирно известный музей Сальвадорской революции, а также «Партизанский лагерь» и «Дозорная башня». В последнем экспозиции нет, но один доллар за право подняться на вершину горы и посмотреть бывшие траншеи берут исправно. За отдельную плату там можно купить соответствующие сувениры, есть возможность за деньги сфотографироваться в надетой кепке, рюкзаке и с настоящим оружием партизан.

Чтобы глубже окунуться в жизнь герильеро, существует также специальный ночной тур, с факелами. С этим мне не повезло, тур проводится для организованных групп, к которым можно примкнуть, но в дни моего пребывания таковых не было.

Интересно отметить, что туристов в музеях Перкина, сальвадорцев и иностранцев, было не мало, особенно если учесть удалённость и труднодоступность региона. Для них функционируют отели – очень сложно не торопясь посетить эти музеи, не заночевав при этом в Перкине.

Для сравнения могу констатировать, что в расположенном недалеко от столицы Сихуатане (Cihuatan), где находятся крупнейшие в стране развалины доколумбового города, туристов меньше.

О туризме в Сальвадоре и бывших партизанских регионах — информация из первых рук. Гражданин США Рональд Бреннемен (Ronald A. Brenneman) во время войны работал в структурах ООН, плотно общался с партизанами, его все знали. После подписания мирных соглашений он открыл отель с рестораном в Перкине. Я задал ему несколько вопросов:

А. С.: Российский дипломат в никарагуанском посольстве, в чьей зоне ответственности находится и Эль-Сальвадор, заявил, что даже мне, журналисту, нельзя ехать туда из-за огромной преступности, что это очень опасно. Как же вы, гражданин США, обосновались здесь, тем более в северной части провинции Морасан, бывшем оплоте партизан, вам не страшно? И как Вы еще не прогорели?

В ответ я услышал долгий смех.

R. B. Для иностранных туристов проблем с преступностью здесь нет, слухи сильно преувеличены. Мои дела идут неплохо, туристов с годами становится всё больше, приблизительно половина из них сальвадорцы, а другая половина иностранцы, из США и других стран. Их привлекает отдых в горах и партизанская экзотика.

А. С.: Революции на Кубе и в Никарагуа стали фольклором. А как здесь?

R. B.: В Эль-Сальвадоре революция ещё жива, ее дух повсюду.

А. С.: Вы в Перкине единственный англоязычный, которого я нашёл, и вы хорошо разбираетесь в партизанской теме. Как бы вы посмотрели, если бы я организовал бесплатную рекламу вашего отеля для организации специальных герилья-туров из России и СНГ?

R. B.: С удовольствием приму ваших туристов и всё организую в лучшем виде. Цены на проживания доступные, от 20 долларов, уровень нашего отеля и ресторана вы сами видели. Пусть заходят на наш сайт www.perkinlenca.com там есть все подробности, телефоны и электронный адрес. Кстати, в нашем регионе есть ещё много интересного, например, пещеры с рисунками доисторического человека.