Росфинмониторинг расширил перечень сомнительных финансовых операций, включив в него интернет-сделки из «опасных» регионов и все операции общественных объединений и их сотрудников.

Финразведка (Росфинмониторинг) расширила перечень «необычных» (то есть сомнительных) финансовых операций, включив в него интернет-сделки из «опасных» регионов и все операции общественных объединений и их сотрудников.

Отлаженная работа в России системы политического сыска факт общеизвестный. Несколько ведомств и служб, кто-то более явно, кто-то менее, собирают сведения, отслеживают финансовые операции, прослушивают, подсматривают и принюхиваются. Все ради того, чтобы в нужный момент положить на нужный стол правильную бумагу, кого потребуется нейтрализовать и раздавить или, наоборот, расчистить дорогу и подтолкнуть.

Конечно, система работает с известными российскими поправками на разгильдяйство и коррумпированность, конечно, она не так страшна, как ее руководителям хотелось бы. Но, как известно, отсутствие паранойи еще не означает, что за вами никто не следит. А информированность позволяет адекватно оценивать риски и последствия.

Речь пойдет о Федеральной службе по финансовому мониторингу (Росфинмониторинг). Не нужно путать ее с другим ведомством — Федеральной службой финансово-бюджетного надзора, которая отслеживает соответствие расходованию бюджетных средств требованиям законодательства, а также является органом валютного контроля (по закону о валютном регулировании).

Росфинмониторинг — это финансовая разведка, обязанная отслеживать сомнительные финансовые операции. Возглавляет ее Юрий Чиханчин, который как и три его заместителя в 70-90-е годы служил в органах госбезопасности. Из той же среды вышла и большая часть сотрудников ведомства. Служба имеет территориальные управления в каждом федеральном округе.

В августе 2001 года был принят федеральный закон о противодействии легализации преступных доходов. Одной из причин его послужило то, что Россия к моменту прихода на пост президента Владимира Путина находилась в «черных списках» ФАТФ — главной международной организации по борьбе с отмыванием денег. В целях исключения из списка и улучшения международного имиджа страны были предприняты приличные усилия, увенчавшиеся успехом — в 2002 году Россия покинула «черный список», а в 2003 году стала членом ФАТФ.

Главной причиной такого стремительного изменения, как ни странно звучит, стали теракты в США осенью 2001 года. Тема отмывания денег стремительно ушла на второй план, американцам понадобились «союзники с борьбе с международным терроризмом», и выявление источников финансовой подпитки террористов стало тем козырем, который путинская команда удачно разыграла.

В законе о противодействии легализации спешно была внесена поправка «и финансованию терроризма», а список подконтрольных «сомнительных операций» стал на глазах пополняться «политикой», превращая орган финансовой разведки в орган политического сыска. Вместо поиска и раскрытия схем увода триллионов бюджетных средств за рубеж, Росфинмониторинг уже давно отслеживает источники доходов неправительственных организаций и оппозиции.

На резкий рост протестных настроений в конце 2011 года и очередные, уже традиционные для Путина, высказывания о сомнительных источниках финансирования оппозиции, Росфинмониторинг отозвался документом, расширяющим список контролируемых операций.

Согласно февральскому приказу службы, теперь вызывать подозрение, в частности, должны «операции с участием руководителей, учредителей или сотрудников … общественных организаций и объединений…, осуществляющих свою деятельность на территории Российской Федерации» и «операции по расходованию денежных средств российскими общественными организациями и объединениями…, не соответствующие целям, предусмотренным их учредительными документами».

Важно понимать, что Служба сама с физлицами и организациями на контачит. Она работает с банками.

Однажды нам все же удалось не только узнать о проверке, но даже успешно посудиться с этим ведомством. В 2009 году в офис возглавляемой мною организации пришла милиция с постановлением «об обследовании помещений», а проще говоря, с обыском. Изъяли всю финансовую документацию, ссылаясь на подозрение в налоговом преступлении и указание прокурора. Прокурор, в свою очередь, сослался на информацию, поступившую из Росфинмониторинга.

Милиция в итоге уголовное дело так и не возбудила, но нам было важно выяснить, откуда растут ноги и что конкретно проверял Росфинмониторинг. Мы пожаловались на него в Нижегородский арбитражный суд (по месту нахождения управления), а в процесе выяснилось, что служба действительно проверила несколько наших операций, нарушений не нашла, претензий к нам не имеет, а прокурору никаких указаний не давала.

Работает схема контроля так. Каждый банк, на основании закона о противодействии легализации обязан принять правила внутреннего контроля. Эти правила банк согласовывает с ЦБ РФ. Слово «рекомендации» в документах Росфинмониторинга смущать не должно, поскольку ни один банк не рискнет их не исполнить. Тут же начинается «промывка мозгов» с разъяснением политики со стороны того же Центробанка. Рычаг у того один — приостановление или отзыв банковской лицензии. Поэтому банкам легче перестраховаться и сообщить сведения с лихвой.

Обо всех подпадающих под закон и «рекомендации» Росфинмониторинга операциях со счетами служащие банка автоматически сообщают в службу, снимая тем самым с себя ответственность. Если тот выявляет признаки преступления, то сообщает об этом органу по подследственности, а тот решает вопрос о возбуждении уголовного дела.

Самое интересное, что клиент не узнает ни о правилах внутреннего контроля своего банка, ни о «сливе» им сведений, ни о проводимой Росфинмониторингом проверке. Закон (статья 4) запрещает банку информировать об этом клиентов. По сути правоохранительная структура под угрозой отзыва лицензии делегирует коммерческим банкам полномочия по контролю за счетами клиентов. Обжаловать действия банка в суд поэтому затруднительно.

Не менее туманна перспектива поставить под сомнение приказ Росфинмониторинга. Минюст назвал его не требующим регистрации, поскольку он содержит рекомендации, формально не обязательные для исполнения. Такой документ не требует ни антикоррупционной экспертизы, ни опубликования.

Теперь банк будет сообщать Большому брату обо всех безналичных платежах моей организации, меня и моих сотрудников, даже если речь идет о покупке продуктов пластиковой картой. Оруэлл в чистом виде.