Если хотите поговорить об инициирующих моментах, то нет лучше примера, чем вечер 4 декабря. Когда в то воскресенье после проведения парламентских выборов в России закрылись избирательные участки, кремлевская социологическая служба ФОМ опубликовала на своем сайте результаты опросов на выходе с участков для голосования, которые показали, что правящая партия «Единая Россия», созданная в поддержку Путину, набирает 27,5% голосов. Это был вполне обоснованный результат: Москва богатый и образованный город, где «Единая Россия», несмотря на мощную поддержку с использованием всего арсенала государственных ресурсов, исключительно непопулярна. К утру понедельника результаты экзит-полов исчезли с вебсайта ФОМ, и их заменили официальные итоги, совершенно непохожие на опросы в день выборов: 46,6%. Москва взорвалась в тот вечер от негодования, и многие тысячи людей вышли протестовать, что было неслыханно для столицы на протяжении 12 лет путинского правления.

Власть явно перешагнула черту. После этого десятки тысяч москвичей, тех самых, кто ранее проявлял безразличие к политике, начали выходить на улицы на политические демонстрации протеста, которые стали самыми массовыми в России после распада Советского Союза. Их требование – о проведении новых парламентских выборов – было невыполнимо, но в те первые дни протестов снова и снова можно было наблюдать одно и то же: это было чувство обиды. Люди не хотели, чтобы их считали идиотами. «Политики лгут везде, — сказал мне во время демонстрации на Болотной площади 10 декабря один молодой человек в красивой дубленке. – Но в других странах они делают это более ловко и искусно. Не так грубо, как здесь».

Спустя ровно три месяца и три массовых протеста оппозиции Кремль, похоже, так и не усвоил этот урок. Или даже хуже того – он его проигнорировал. Отправляясь 4 марта на президентские выборы, которые должны были вернуть Путина на тот пост, который он временно отдал четыре года назад, московские политики и комментаторы полагали, что голосование в Москве пройдет относительно чисто и честно, что Кремль решит не подливать масла в огонь и откажется от тех вопиющих подтасовок, которые мы видели в декабре – от вброса бюллетеней и от так называемых каруселей, когда избирателей возят на автобусах из одного места в другое, и они голосуют снова и снова. В конце концов, те 82000 добровольцев из 370000 наблюдателей, что решили поработать на выборах, должны были обеспечить больше честности в процессе голосования, чем в декабре.

И тем не менее, все воскресенье Москва была переполнена новостями о нарушениях. Отчасти это стало результатом того, что на выборах было больше контролирующих глаз. Во многих случаях нарушения были столь вопиющими, что их было просто невозможно не заметить. Вместо того, чтобы ограничиться теми тихими уловками, которые использовались ранее – а это вброс бюллетеней до начала голосования, оказание давления на людей по месту работы, чтобы они голосовали за Путина, подделка цифр в избирательных протоколах после ухода избирателей – отвечавшие за организацию фальсификаций, похоже, сознательно решили пойти на скандал. Центр Москвы заполнили целые колонны автобусов, ставших рабочими лошадками подтасовочных каруселей. По городу от участка к участку возили активистов из прокремлевской молодежной организации «Наши», причем названия городов, откуда они приехали, были написаны на лобовых стеклах автобусов. (Это стало настолько очевидно, что в середине дня глава московской избирательной комиссии был вынужден дать разъяснение: они просто подвозят людей до избирательных участков.)

Директор российского отделения Transparency International Елена Панфилова отметила огромную массу избирателей из далекого Тамбова с открепительными удостоверениями, которые дают возможность голосовать не по месту жительства. Эти люди пришли на ее избирательный участок в московском пригороде, где она работала наблюдателем. Эти открепительные удостоверения стали огромным новшеством на выборах, дав Кремлю целые армии избирателей, открепившихся от своих мест голосования и получивших возможность голосовать многократно. Похоже, что это был массовый план: удостоверения у Центральной избирательной комиссии закончились задолго до начала выборов. А их было напечатано 2,6 миллиона.

«Все ждали, что выборы в Москве пройдут чище», — говорит Алексей Навальный, получивший известность как борец с коррупцией и ставший самым естественным, пусть и неохотным, лидером оппозиции. Мы сидели в информационном центре, организованном в рамках его последнего общественного проекта «РосВыборы». Это была одна из многих новых инициатив мониторинга на выборах, которые во множестве возникли после зимних протестов. «Но это были наивные ожидания, потому что чистые выборы привели бы ко второму туру», — добавляет Навальный.

По его мнению, без сильных показателей за Путина в Москве математика просто не сработала бы, и он не перешагнул бы тот порог в 50% голосов, которые необходимы для победы в первом туре, несмотря на слабость его оппонентов, ставших вечными актерами на сцене управляемой оппозиции: это коммунист Геннадий Зюганов, националист Владимир Жириновский и новичок из числа олигархов Михаил Прохоров. Навальный отмечает: «Если нужны результаты, а им нужны результаты, надо действовать твердо и без колебаний. Сейчас по интернету гуляет весьма правдоподобная запись предвыборной встречи с губернатором Московской области. Он говорит совершенно четко: наша задача набрать более 50%, и делайте для этого что хотите. Никто не собирается наказывать губернатора за фальсификации на выборах, а вот если он не даст результат, его обязательно накажут». (Действительно, Кремль без особых церемоний отправил в отставку нескольких губернаторов в тех регионах России, которые показали слабые результаты на декабрьских выборах.)

А почему Путин не захотел идти на второй тур? «Второй тур это не круто, — заявил Навальный во время нашего разговора. – Если ты выигрываешь во втором туре, значит, ты обыкновенный политик, соперничающий с Зюгановым. Ты не крутой парень. В той политической системе, которую создал Путин, нельзя проявлять слабость. Вот почему они не выполнили требования демонстрантов, которые было очень легко выполнить – например, об отставке председателя Центральной избирательной комиссии. Они не наказали подтасовщиков даже из числа «мелкой сошки». Они явно считают, что если дать протестующим палец, они и руку по локоть откусят. Национальный лидер так себя не ведет».

Тем временем, Москву заполнили специальные войска, причем в таких количествах, каких я и большинство людей не видели никогда. Спецназ, войска Министерства внутренних дел, военные патрули на подходах к Красной площади, станции помех, водометы, солдаты с рациями за спиной. Якобы все эти люди в форме должны были обеспечить безопасность на массовом митинге в честь победы, который был запланирован у стен Кремля. Но это больше похоже на войну, с которой Кремль, с учетом сегодняшней тактики, может столкнуться завтра на Пушкинской площади, где состоится протест оппозиции. В условиях все большего роста напряженности у мирных участников протестов остается все меньше и меньше терпения.

«Последний раз я видел в Москве водометы в 1990 году, когда в городе проходили мощные манифестации, — вспоминает главный редактор объединенной компании «Афиша-Рамблер» Юрий Сапрыкин, ставший одним из организаторов зимних протестов оппозиции. – А это хорошая примета: она означает, что остался всего год».

Но что это будет за год!

Когда Путин в 10 вечера поднялся, наконец, на сцену, он вывел с собой Дмитрия Медведева, который держал ему президентское кресло на протяжении четырех последних лет. Когда Медведев заговорил о честной победе, которую у них никто не отнимет, Путин сдерживал эмоции. На тот момент была обработана всего треть бюллетеней, но предварительные результаты стабильно показывали, что он набирает более 60%. По путинской щеке потекла слеза. «Мы победили в честной и открытой борьбе», — сказал он, глядя на огромную толпу, по сравнению с которой все митинги оппозиции казались карликовыми.

А в штаб-квартире «РосВыборов» в богемном кафе, находящемся неподалеку от Кремля, на маленькую деревянную сцену поднялся Навальный вместе с шахматным гроссмейстером Гарри Каспаровым, который стал оппозиционером. «У нас нет законной власти, — сказал Навальный. – У нас нет законного президента. Тот, кто объявил себя сегодня президентом, является узурпатором». А потом он призвал тихую и успокоившуюся толпу продолжать борьбу.