Марк Сандомирский: где теперь у Путина опора?

По мнению директора Фонда эффективной политики Глеба Павловского, «государство Путина висит на волоске». «Путин ищет опоры в некоем „народном патриотическом потенциале“ — мифе, который некогда погубил Горбачёва. Нет былого путинского консенсуса общества и правящих элит, нет скрепляющей его путинской харизмы… Лидер опасается стать никому не нужным. Ему нужна новая политическая твердь. На что опереться?

На мой взгляд, ГОП сгущает краски. Путин не ищет новую опору, он использует старую, лишь только пробует на нее опираться по-новому. Чего ему сегодня опасаться?

Реальный протест в российском обществе пока еще только зреет и на улицы и площади не выплескивается. Раньше, пару лет назад, на московские площади выходили протестовать в основном маргиналы и рок-музыканты. Теперь к ним добавились «недовольные молодые», своего рода московские «хиппи 21 века», неудовлетворенные отсутствием социальных лифтов и протестующие против «несправедливости» власти как олицетворения «поколения родителей». Те и другие вместе — малочисленная группа населения, которая сама по себе никакой угрозы для власти не представляет, а напротив, невольно, неосознанно служит орудием в её руках. Каким образом это происходит?

Уличный протест не приводит пока что к консолидации протестных социальных групп: для маргиналов это «выпуск пара» и разрядка эмоций, для молодежи — скорее некоторое развлечение или игра, за неимением иных более практичных занятий (или неумением чем-то заниматься). Если возникнут иные направления для того, чтобы эту напряжённость канализировать — она туда и направится.

Именно этот ограниченный протест используется для того, чтобы управлять конформным, пассивным большинством — чтобы его… пугать, или выражаясь на административно-рейдерском языке, «кошмарить», и тем заставлять деятельно демонстрировать лояльность. Ответ на вопрос, на кого опирается ВВП, прежний: он опирается на лояльное патерналистское большинство. Меняется лишь технология управления этим большинством: от пассивной утилизации — к активной мобилизации.

Ведь на самом деле действительно лояльные к власти граждане пока в оппозицию не переходят. Происходит другой, совершенно очевидный процесс: «рикошет» патернализма. Малочисленная протестная часть населения, которая без малого 10 лет «дремала», сейчас «пробуждается». К ней добавляется «молодая смена», политизированная (и где-то наивная) часть молодёжи. Активизация этой части населения связана с накопленной социальной напряжённостью (межпоколенческой, межэтнической, антибюрократической и даже просто психологической), которая сливается в одно русло. Происходит это по принципу «презумпции виновности»: поскольку система власти авторитарна — тот, кто находится наверху, «виноват» во всех проблемах простых граждан и за все, по их мнению, должен отвечать.

Увы, но эта позиция — не зрелая, а инфантильно-подростковая, своего рода психологический кризис роста, «детская болезнь взросления». Для ребенка родитель представляется почти всемогущим (так же, как для инфантильно-патерналистского общества — «отец народа»). По мере роста и взросления, вступления в переходный возраст ореол родителького всемогущества и непогрешимости (ср. «очарование власти», «имидж всенародного лидера») рассеивается, и подросток, испытывая разочарование, разрушая в своих глазах родительский авторитет, тем не менее по детской привычке переносит на ниспровергнутого кумира ответственность за решение собственных проблем.

Сегодня в нашем обществе, которое в своем развитии только-только вступило в переломный «пубертатный» период, к подростково-активистской, тусовочно-площадной социальной группе можно отнести лишь малую часть населения. Большинство же пребывает по-прежнему в состоянии детско-патерналистском — эта группа и была когда-то названа Павловским «путинским большинством».

Действительно ли это большинство? Реально ли оно — или виртуально? На сегодня ВВП поддерживают около 40% населения. Протестная же часть составляет около 5% (в перспективе 10%). Зато действия этой протестной части, точнее, ее относительно малочисленной в масштабах социума активной части, воздействуют на «нейтральную», пассивную часть населения, пробуждая в ней тревожные настроения и мотивируя присоединиться к лояльному большинству. В итоге гарантированно набирается электоральное большинство, около 55% или даже более того.

Главное, что нужно делать привластным политтехнологам для успешной эксплуатации этой модели общества — вносить в него раскол, углублять противоречия между лояльным большинством и протестным меньшинством. Это и социальный конфликт, и религиозный раскол, и культурный «разлом» Д.Е. Галковского.

Образно говоря, можно привести такую «автотранспортную» аналогию. Каждому автолюбителю хорошо известны мелкие «шарашки» с вывеской: «Шиномонтаж. Сход. Развал». На политтехнологической «шарашке» сегодня висит вывеска: «Опоромонтаж. Развод. Раскол общества». Смену изношенных покрышек и косметический кузовной ремонт пытаются представить как «модернизацию» российского общества, хотя и разъеденная коррупцией коррозией ходовая часть, и изношенный двигатель, который давно «не тянет», остаются прежними. Благо, что есть пока еще что заливать в бензобак:)

Вот и движется разбитая колымага власти по ухабам бедоносных российских дорог, с обочины которых на нее подобострастно взирают те, кто к этим дорогам слудит известным «довеском». Видя за стеклами автомобиля тех, кто рулит, они думают: «Все в порядке, руль в надежных руках…» И не догадываются, что управление властным средством движения общества давно стало бутафорским — сделанная еще в СССР, колымага давно отъездила свой ресурс. Проржавели рулевые тяги и стерлись тормозные колодки — так что, как ни крути баранку, как ни жми на тормоза, ничего не происходит. Печальная «карета» славного советского прошлого катится по наезженной колее, не в силах свернуть ни влево, ни вправо — и даже не может затормозить, когда начинает опасно ускоряться на склоне очередного кризиса. Чем закончится этот мнимоуправляемй маршрут, аварией с тяжелыми последствиями или тихим разрушением на обочине, когда закончатся нефтепродукты — никму неведомо. Одно лишь очевидно, памятуя заветы русской классики — «в карете прошлого далеко не уедешь».

Насколько это сравнение соответствует действительности, решайте сами. Выводы же из вышесказанного очевидны. Власть опирается на прежнюю группу населения — консервативное большинство, меняется только технология работы с этой группой. Появляется две опоры: явная — это лояльный электорат. А неявная опора — «оппозиция», которая фактически «работает» на власть, не понимая этого.