То, что национальная революция так же необходима для русских, как и невозможна, автор этих строк, посвятивший служению и выработке ее идеи свои юношеские и студенческие годы, осознал в 2000-м году с приходом к власти Путина.

Тогда, под влиянием Розенберга я склонялся к мысли, что проблема в несовместимости национализма с самой «расовой душой» русских, в пользу чего говорит то, что, начиная с конца XIX века и далее безостановочно, генераторами русского национализма были люди либо с нерусским происхождением, либо с нерусским воспитанием.

Сейчас я склонен считать, что проблема состоит не столько в расе, сколько в способе ее исторического воспитания, государственной сборки русского народа Россией, исторически подавляющей у его представителей все социальные и биологические навыки и предпосылки, необходимые для становления в качестве нации.

Надо признать горький для нас, но проясняющий наше положение факт – русские изначально создавались и держались Россией как народ холопов.

Русские господа, которыми должна была стать родовая боярская аристократия, были уничтожены как класс одновременно с созданием России Иваном Грозным, равно как и республики вольных русичей – Псков и Новгород. Небольшой промежуток хаоса (смуты), порожденный этими процессами, выходом из которого была революция русского бюргерства, длился недолго – московская самодержавная власть, которой оно отдало свою победу, в итоге довершила дело порабощения русского народа.

Русских массово начинают обращать в рабство, воспитывая их при этом как рабов и навязывая такую идеологию и образ жизни, которые наиболее способствовали сохранению русского рабства. Достойные русские люди начали исход из этого скотства еще с раскола, а едва восстановившаяся родовая русская аристократия была окончательно смешана с дерьмом Петром Первым, который заложил основы для формирования плантаторского класса из безродных эмигрантов.

Русские в подавляющем своем большинстве были народом рабов, а попытки национализации культуры в течение XIX-XX веков и этнической консолидации низов и верхов в итоге закончились уничтожением последних. Но не русским народом, как могло бы быть в результате национальной революции, а его руками – новой чужеродной элитой, зачистившей начавшую национализироваться русскую элиту и средний класс.

Сегодня нам надо понять одну простую вещь. Мы – народ, у которого нет ни своей элиты, растущей из аристократии, ни третьего сословия, национальной буржуазии. Их уничтожили безвозвратно.

Мы же в своей массе – потомки крепостных крестьян, то есть, попросту говоря, русских рабов, тогда как русские господа остались в гулагах и парижах. И сменили их «товарищи» уже нерусские, детьми и внуками которых являются нынешние господа – русскоязычная российская элита, правящая нами и распределяющая ресурсы и хлебные куски. Русские в ней если и есть этнически, то скорее приемыши, чем полноправные члены, это люди, милостиво усыновленные чужой семьей на условиях уважения ее правил и принципов, естественно.

И пока мы не осознаем этого факта, пока мы будем считать себя «великим европейским народом», «носителями христианской миссии», «арийскими колонизаторами» и прочий бред, мы раз за разом будем оказываться в рабском стойле, в качестве которого и сконструировано «русское».

Однако нам не помогут и попытки бегства из этого «русского» в химерическое «ингерманландское», «новгородское», «сибирское» и т.п. По очень простой причине, никаких «новгородцев», «ингерманландцев» и даже родовых казаков уже давно не осталось – Российское государство зачистило их под корень в своей если не монархической, то советской форме, равномерно расселив по всей территории унифицированных «русских», то есть, совков.

И пока мы не разберемся в этом «русском», пока будем пытаться прятать голову в песок от его реального содержания, что наши «русские», что наши «антирусские» проекты будет ждать один и тот же результат.

Мы – белые негры, вот, что нам надо понять. Не тешить себя наследием советского цивилизационного проекта, которое у нас отобрали Чубайсы, или дореволюционной русской культуры, которую себе присвоили Быковы, Ольшанские, Акунины, Хабенские, Рапопорты и прочая, прочая. Попытки это оспорить или вернуть себе, но на каком основании, если тех, кто это мог бы сделать по праву, «иных уж нет, а те, далече», а немногие оставшиеся из них вроде Михалковых, давно и бесповоротно приняли новые правила игры?

Мы в своей массе это потомки тех, кого сто пятьдесят лет назад секли на конюшнях, на чьих костях осуществляли индустриализацию и запускали в космос белку и стрелку, чьим пушечным мясом одна империя заваливала другую в борьбе за мировое господство.

Наших предков забривали в рекруты и гнали с Суворовым через Альпы ради каких-то династических хренов, а потом бросали на наших же братьев по крови, восставших с Пугачевым вместе с башкирами и мишарями, а потом направляли их вырезать адыгов или подавлять горцев Шамиля при Ермолове, чтобы они не мешали решению русскими царями проблем грузинской аристократии. А с их оставшихся дома родных сдирали по пять шкур на барских выработках, дарили и закладывали за долги, как борзых щенков, принудительно спаивали, а чуть что, так, воспитывали плетьми и шпицрутенами.

Откуда же у нас взять своем обществу? Культуре? Национализму?!

Мы – наиболее близкие ментальные и социальные родственники американских негров, которых завезли рабами в США, навязали им религию, оправдывающую это рабство, воспитывающую покорность перед хозяевами и подавляющую волю к сопротивлению, приучали их жить как рабов, есть как рабов, одеваться как рабов, думать как рабов, ходить как рабов.

И даже когда их формально освободили от рабства, они все равно оставались и остаются рабами, ровно настолько, насколько являются неграми, потому, что негры в Америке создавались и воспитывались как народ рабов, точно так же, как и русские в России создавались и воспитывались как народ холопов.

Но если мы негры, то это значит, что нам нужен не русский национализм или тем более русский фашизм, для которого у нас нет никаких внутренних предпосылок, а свой русский негритюд.

Что такое негритюд?

Нет, это не борьба негра против белого – такой поверхностный черный национализм всего лишь ложится в чужой сценарий, потому что в борьбе с белым господином негр обречен, ибо раб никогда не способен победить господина, даже если одержит временную победу.

Раб должен перестать быть рабом и эмансипироваться от своего рабства и всего, что его поддерживает и обепечивает.

И прежде всего он должен перестать быть ниггером, потому что ниггер – это послушный раб, ниггер – это глупый раб, ниггер – это раб, сам не понимающий, что он раб и с гордостью берущийся отстаивать и защищать то, что является средством обеспечения и сохранения этого рабства.

Потому что его ниггерство – это культура раба, это образ жизни раба, это идеология раба, это менталитет раба, даже бунтующего против своего хозяина, даже ненавидящего его. Ниггер, идущий с пушкой грабить белые банки – это ниггер. Ниггер, читающий РЭП о том, какой он крутой, и покупающий наркотики у белого дилера или у черного, которому все равно их сбывают – это ниггер. Ниггер, делающий спортивную или эстрадную карьеру и зарабатывающий миллионы под руководством еврейских продюсеров – это ниггер.

Поэтому негритюд начинается не с противостояния негров белым, а с преодоления своего ниггерства как навязанного комплексного феномена и возвращения к утраченному аутентичному «я» африканского человека и его воссозданию в новых формах, пригодных для него, отвечающих его интересам, а не запрограммированных белыми и еврейскими плантаторами на выполнение функции ниггера.

Вот почему негритюд и подлинное черное пробуждение в США начались не с поверхностной борьбы черного христианского либерала Мартина Лютера Кинга за отмену сегрегации, но с духовной революции «Нации Ислама», призванной дать черному человеку новый образ жизни и новую идеологию, позволяющие ему стоять на своих собственных ногах. Этот негритюд начался тогда, когда вчерашние негры не захотели больше носить фамилии, данные им их господами, не захотели исповедовать навязанную ими религию, когда они начали генерировать свою культуру, свою социальную и политическую самоорганизацию, свой образ жизни – вне представлений о том, какими они должны быть у ниггеров, вопреки им.

Русский негритюд еще не начинался, хотя его проблески маячили и в восстаниях Разина и Пугачева, и в мессианских исходах к горе Арарат, и в культурной революции Велимира Хлебникова.

Но он начнется с того момента, как мы, потомки тех, кого веками держали и воспитывали в рабстве, поймем и скажем: эй, хватит нам ездить по ушам, хватит держать нас в стойле вашего рабовладельческого «русского», хватит вестись на разводки «националистов» с еврейскими лицами и кремлевскими лицензиями.

Хватит! Пора вернуться к себе. Пора прислушаться к утраченной за века природе свободных людей – ариев, скифов, вятичей, кривичей, словен-ильменских, поморов, мери, чуди, эрзя, мокши, которыми они были, пока их не стали загонять в государево рабство. Пора стать собой заново, найти те формы культуры и существования, которые нам в этом помогут, соответственно нашей предрасположенности, не обращая никакого внимания на плантаторские представления о том, каким должно быть НАШЕ русское.