Искать симпатичные черты у сегодняшней власти — дело рискованное. Но даже закоренелые скептики согласятся: государственная машина работает (как — другой вопрос). А значит, кто-то заправляет ее бензином, проверяет давление в шинах, меняет, если надо, изношенные детали и садится за руль.

За руль чего — «Бентли»? Или за руль трактора? Или за рычаги танка? И что он хочет, тот человек, который управляет? Что он может?

Валерий Шанцев — любит и умеет рулить. Он давно во власти. Секретарь Московского горкома КПСС в советский период. Префект, а потом, страшно подумать, вице-мэр столицы России при самом Лужкове.

Да и сегодня Шанцев — губернатор Нижегородской, третьей, по мнению многих, области. Шанцев — в каком-то смысле молодой руководитель. В августе исполнилось всего 7 лет с того дня, когда его наделили масштабными полномочиями (есть губеры, которые работают в этой должности под два десятка лет — и хоть бы что).

Проблем бояться — в руководители не ходить

— Валерий Павлинович, 7 лет для русского менталитета — цифра мистическая, символ счастья, успехов… Оказавшись в 2005 году в Нижнем Новгороде по приказу Путина, как вы эти 7 лет прожили, чего вместе со своей командой добились? Короче, признайтесь честно: вы счастливы?

— Счастлив. Потому что для меня самым главным в жизни всегда была работа, и раз она есть, значит, все у меня в порядке. С самого начала было понятно, что проблем в Нижегородской области гораздо больше, чем в Москве. Но, как говорится, проблем бояться — в руководители не ходить. Проблемы нужно решать — последовательно и неотступно. Очень хотелось двинуть все это вперед, сделать реальное дело — чтобы людям было лучше. Это по большому счету удалось. И теперь испытываю драйв от того, что каждый год в области что-то прибавляется. Вижу, что люди это понимают, видят и ценят.

О команде: хорошую команду всегда непросто создавать. Помню разговоры семилетней давности о том, что Шанцев привезет сюда толпу москвичей. Но давайте честно — никто из Москвы в Нижний Новгород особо не рвался. Конечно, мне было много проще с людьми, с которыми уже сработался и возможности которых мне были хорошо известны. И несколько таких специалистов ушли со мной в аппарат губернатора. Но и тогда, и сейчас, по моему убеждению, на ключевых постах, таких как заместители губернатора и министры, должны быть местные кадры. Кстати, московские предприниматели, которые организовали за эти годы здесь свое дело в самых разных областях — от общественного питания до жилищного строительства, тоже согласятся с тем, что добиться успеха можно только с опорой на местных руководителей.

Короче, команда сложилась, и сейчас можно спокойно уехать в отпуск, в командировку — знаю, что команда справится, ситуация в области под контролем, будет обеспечено главное — управляемость территории с населением почти три с половиной миллиона человек.

— Несколько лет назад вы признались, что не успели побывать в каждом районе области…

— Уже побывал. Все районы посетил, некоторые не один десяток раз. За это время мы стали мобильнее и оперативнее, активно используем вертолет для командировок по области.

— Что особенного в сегодняшней Нижегородской области, что о ней, по-вашему, должны знать россияне?

— Главное преимущество области — ее особое географическое положение. Это центральная часть европейской России, перекресток крупных международных коридоров. Исторически здесь был «карман России», на Нижегородской ярмарке подводились итоги экономического года, формировались цены. К сожалению, после революции все изменилось, все, что можно и нельзя, перетащили в Москву, перегрузив столицу до крайности. Живя в Москве, я не до конца это понимал. Помню, когда Минфин отбирал у Москвы какие-либо налоговые поступления (а это происходило чуть ли не каждый год), мы каждый раз тяжко задумывались: как нам теперь эти бреши залатать? Не думая о том, а нужно ли нагружать Москву тем или этим. В результате мы на каждый рубль в бюджет получали на 8 рублей проблем. Например, дистрибуция товаров массового спроса. Но ведь гораздо логичнее, выгоднее и разумнее отдать эту функцию Нижегородской области! Ну не должны все фуры идти в Москву — для всех удобнее, чтобы это происходило здесь, на нижегородской земле.

— Вам удалось что-то, скажем так, «перетащить» в Нижний?

— Да, мы изменили логистику, создали базу, построили, например, склады фирмы «М-Видео», и 60% ее продукции из Москвы ушло сюда.

— Потому что тут дешевле размещаться?

— Дешевле размещаться — раз. Во-вторых, фуры с бытовой техникой, которые в основном идут из Юго-Восточной Азии, в итоге сократили свой путь на 400 километров. Им уже не надо гнать большегрузы в Москву по забитым шоссе, по пробкам, а можно здесь расфасовать груз и дальше везти его по всей России в обратную сторону уже не фурами, а партиями конкретным потребителям.

— Какой-то еще серьезный бизнес удалось привлечь из того, что функционировало в Москве при вас?

— Мы в основном старались привлечь профильный бизнес, тех инвесторов, которых привлекает именно географическое положение области. Например, автомобилестроение. Ведь Горьковская область была автомобильным кластером 60-х годов. Не случайно ГАЗ построили именно здесь. И сейчас производство автокомпонентов, материалов для автомобилестроения выгодно размещать в нашей области, ведь все основные автосборщики располагаются на расстоянии 800 километров от Нижнего Новгорода, и помимо автомобильного транспорта у них есть возможность воспользоваться водными и железнодорожными путями. Это очень важно, потому что автомобильный транспорт рентабелен, если груз доставляется не далее чем за тысячу километров, свыше — надо искать другой способ доставки. У нас для этого есть все условия. Хочешь везти много, но дешево — пожалуйста, вези по воде, если производителю не так важно, приплывет груз через неделю или через две. Поэтому мы старались максимально задействовать все возможности нашей территории.

Еще одна уникальная особенность Нижегородской области — высокая компетенция инженерных и рабочих кадров. Созданный здесь в советское время оборонно-промышленный комплекс (именно поэтому до 91-го года область была закрытой для иностранных туристов) дал свои плоды. Человеческий и профессиональный потенциал области невозможно переоценить. Практически никого не надо специально обучать — квалифицированная рабочая сила есть, и она готова к новым производственным задачам.

— То есть в области есть мозги…

— Да, отличные мозги и, что немаловажно, золотые руки рабочих. Но мы понимаем, что надо и о будущем думать, о той смене, которая придет на производство завтра-послезавтра. Сейчас мы разработали новую систему по созданию так называемых «ресурсных центров». Вместо морально устаревших и пришедших в упадок ПТУ, как правило, оснащенных старыми станками, мы создали новые учебные заведения, в которых установили имитаторы, симуляторы, работающие на основе информационных технологий. Сварочный аппарат уже не нужен, все сделает электроника. Не удержался и даже сам попробовал шов сварить, но, честно говоря, накосячил. Правда, аппаратура здесь ни при чем, это из-за отсутствия навыка.

— Раз вы говорите о развитии производства, инвестиций и так далее, сколько примерно рабочих мест за 7 лет вы дополнительно создали?

— Где-то около 13 тысяч.

— Это новых?

— Да, новых абсолютно. А планируем — 120 тысяч. На перспективу «до 2018 года» у нас более 5,5 тысячи новых проектов получили одобрение инвестиционного совета.

— Какие конкретно производства, которые, что называется, можно «потрогать руками», за эти годы созданы и что еще будет создаваться?

— Для Нижегородской области черная металлургия — традиционная отрасль. Баташевские заводы были построены еще в ХIХ веке. Мы увеличиваем объем этого промышленного производства — только за эти семь лет построено два новых мощнейших завода, таких, которые даже в советский период не строили, — литейно-прокатный комплекс с капитализацией в 1 миллиард 200 миллионов долларов. Построили, можно сказать, в чистом поле. В прошлом году запустили новый «Стан-5000», который производит широкоформатный лист 40 мм толщиной для труб большого диаметра. Раньше мы этот лист возили из Германии, Японии — дорогущее дело. А сейчас свой лист катаем.

Нефтепереработка — тоже одна из главных отраслей в области. Перерабатываем 17 миллионов тонн нефти на «Нижегороднефтеоргсинтезе» — Кстовском нефтеперерабатывающем заводе. За три года построили совершенно новый комплекс глубокого каталитического крекинга нефти — глубина ее переработки возросла в два раза, благодаря чему мы получаем светлый бензин очень высокого качества. Для нас «Евро-4» — уже вчерашний день, и как только введут стандарт «Евро-5», мы тут же будем готовы начать производство топлива такого качества.

Химия и нефтехимия — тоже наши отрасли. В 2013 году в области будет введен завод мощностью производства 330 тысяч тонн поливинилхлорида в год — это полуфабрикат, который необходим в двадцати отраслях промышленности. Сейчас Россия завозит его из других стран — миллион тонн в год. Но это пока. Импортозамещение уже не за горами. А вокруг этого производства мы создаем кластер малых и средних перерабатывающих предприятий, которые будут производить оконные и дверные блоки, автокомпоненты, топливные баки и всю ту пластмассу, которая нужна для отделки автомобиля, — линолеум, искусственная кожа и т. д.

Запустили первую очередь завода «Либхерр», сейчас строим вторую очередь — это авиакомпоненты для аэробусов «А-360», землеройная и строительная техника. Таких заводов в России больше нет.

Совместно с фирмой «Даниэли» заложили новый завод по производству металлургического оборудования. К сожалению, крупнейшие российские металлургические комбинаты — Магнитогорский, Липецкий и Череповецкий — работают на оборудовании вчерашнего, а то и позавчерашнего дня. Мы же с «Даниэли» построили сверхсовременный литейно-прокатный комплекс. И бизнесу выгодно — не придется возить оборудование из других стран, и нам — новые рабочие места и налоги в бюджет области, и, конечно, огромная польза для всей российской экономики. Это будет мощнейший завод по производству всего спектра металлургического оборудования — и прокатные станы, и клети, и плавильные печи… Все, что необходимо. И уже не купленное где-то, а наше! Так что призывы «Покупай российское!», «Покупай нижегородское!» — уже не пустой звук. Есть что покупать и чем гордиться.

— У вас такой курс как у губернатора — стремиться выпускать конечную продукцию, то, на чем, грубо говоря, можно написать «made in Нижегородская область»?

— Курс понятен: чем больше процессинг, чем больше прибавочная стоимость образуется на территории, тем лучше живут люди и тем больше возможностей для социальной поддержки и обустройства. Потому что основные наши налоги — это на прибыль предприятий, на имущество и на доходы физических лиц, которые работают на предприятии. Соответственно, чем больше заводов, тем лучше всем. А у нас только в этом году каждый месяц вводится в строй по заводу. Недавно запустили вторую очередь завода «Ондулин» по производству кровельных материалов — миллионы квадратных метров кровли продаем за рубеж, и нашим потребителям хватает. Построили завод «Юнилин», производящий напольные покрытия, тоже самая современная технология.

— Вы можете сравнить объем производимой промышленной продукции, допустим, 10 лет назад и сейчас?

— 10 лет — далековато, а с 2005 годом сравнить могу. Сейчас мы выходим на объем 1 триллион рублей. А было 220 миллиардов. Внутренний валовый продукт увеличился в 2,4 раза как в общем объеме, так и производимый на душу населения, то есть на одного человека.

— А люди при этом стали жить побогаче?

— Конечно. 7 лет назад 21 процент населения имели доход ниже прожиточного минимума, сейчас таких 12 процентов. Тоже немало, но, честно говоря, мне представляется, что это лукавая цифра. Не понимаю, откуда эти «бедняки» берутся. Прожиточный минимум 6200 рублей, а средняя пенсия 8500. Если пенсионеры выше прожиточного минимума живут, то кто тогда живет ниже прожиточного минимума? Бюджетники?

— Тут, наверное, сказались цены на ЖКХ…

— При чем здесь ЖКХ? Речь идет о среднедушевом доходе. Конечно, после оплаты услуг ЖКХ и прочих трат можно без копейки остаться, но мы-то говорим о том, что человек зарабатывает или получает в виде пенсии и пособия. Бюджетники живут небогато, но уже сносно, врачи получают порядка 25 тысяч, учителя — по 18 тысяч.

— Сейчас везде говорят, пишут, что из России массово вывозят капитал. Вы ощущаете на себе вывоз капитала?

— У нас инвестиции возросли за пять лет в 2,7 раза. А иностранные — в 9 раз. Мы вышли на уровень 1 миллиард долларов инвестиций.

— Это за какой период?

— За год.

— Западные инвесторы — капризные люди, они куда попало деньги не вложат, ну просто страшно. К тому же существует миллион вариантов — есть Китай, есть Юго-Восточная Азия, есть разные страны, куда можно вложить деньги. Чем вы привлекаете иностранных инвесторов?

— Инвесторов отпугивают бюрократия и коррупция. И поэтому с первых дней мы твердо определились, что все инвестпроцедуры должны быть предельно открытыми и что работать необходимо в режиме «одного окна». Это значит, что инвестору не приходится обивать пороги десятков учреждений, тратить годы и, не дай бог, деньги на многочисленные согласования. Он обезличенно сдает заявку и через 10 дней на инвестиционном совете, в который входят представители всех согласующих, разрешающих и так далее организаций, докладывает свой бизнес-план. Если проект интересный, полезный для области и страны, ему зажигают зеленый свет. После одобрения инвестиционного совета все получают поручение «проект согласовать». Все. Через достаточно короткий период времени инвестор получает так называемую «красную папку», в которой — весь пакет разрешительных документов. Проектируй и строй. И все это знают.

— Короткий период времени — это сколько?

— Зависит от сложности проекта. Самый большой срок, который нам понадобился на изучение и подготовку документов, — 104 дня, но это был очень сложный случай, с обременениями, с правами третьих лиц. А в среднем — около месяца.

— Вы лично присутствуете на всех этих советах?

— Я председатель совета.

— А как инвесторы узнают о том, что у вас так все благоприятно и такая дружелюбная к ним бюрократия?

— От нас и узнают. Ждать у моря погоды — не наш метод. Как рыбак со стажем, уверяю вас: инвестора надо к себе заманивать, надо объяснять, что здесь ему будет комфортно и надежно. Поэтому мы часто проводим различные презентации нашего региона, в том числе в посольствах разных стран. Недавно презентовали область в посольстве Бельгии, где дипломаты по нашей просьбе пригласили бизнесменов, представителей ассоциации промышленников, ТПП. Один из них спрашивает: «А как у вас там с уровнем бюрократии и коррупции?» Я даже ответить не успел — вскочил представитель компании «Данфосс» и говорит: «Не бойтесь, в этой области вам не то что мешать и препоны чинить не будут, вас еще и в спину станут подталкивать, чтоб вы быстрее свой инвестиционный проект реализовали».

— Каковы еще, кроме уже названных, ваши инвестиционные преимущества?

— Законодательство Нижегородской области благоприятствует инвестициям. Это очень важно. Кто бы ни был губернатором, закон есть закон. Он будет работать автоматически.

— Честно сказать, не слышали, чтобы в нашей стране законы работали автоматически.

— А как иначе? Если положена по закону льгота, допустим, по налогу на прибыль на период строительства завода и его эксплуатации в течение 5–7 лет, то предприниматель 25% налога на прибыль не платит. Это реально. Мы на 100 процентов освобождаем от налога на имущество, созданное в рамках инвестиционного проекта. Это в ряде случаев — сотни миллионов рублей.

— Таким макаром вы уже много инвесторов из родной Москвы увели?

— Почему увели? Они просто расширяют свой бизнес на нашей территории. Не волнуйтесь за Москву, она не пропадет.

— Бытует мнение, что в регионах Москву не любят. А у вас есть какие-то претензии к Москве как у регионального лидера?

— Экономическую мощь Москвы создавали не одно десятилетие, а весь советский период. Но завидовать Москве глупо, надо развивать свой регион. И практика показывает, что это возможно. Пока мы смогли увеличить годовой доход области с 34 миллиардов до 135 млрд (показатель прошлого года).

— Увеличили в четыре раза?

— Да. На 3,5 миллиона человек — 135 миллиардов. Но до Москвы все равно далеко. Там 10,5 миллиона населения и 1 триллион 400 миллиардов. Население в 3 раза больше, а доходы в 10 раз выше. Если бы у нас сейчас не 135, а 400 миллиардов хотя бы было, чтобы пропорции выровнялись, мне можно было бы на работу не ходить. (Смеется.)

— Провокационный вопрос, но все же: вам было бы проще работать сейчас мэром Москвы, чем губернатором Нижегородской области?

— Это разные задачи и разные условия работы. Чтобы было понятно, приведу один пример. Я приступил к работе 9 августа, то есть незадолго до начала учебного года. Поэтому первым, кого я вызвал к себе, был министр образования Наумов. Он доложил, что все школы принципиально готовы к работе, кроме одной. «Почему?» — спрашиваю. Он объясняет, что котельную новую строит, а денег на пусконаладочные работы нет. Спрашиваю: «Сколько денег-то надо?» Он говорит: «29 тысяч». — «29 тысяч чего?» — «Рублей». И только тогда мне стало понятно, как обстоят дела в области. Я бумаг на суммы меньше 200 миллионов в Москве никогда не подписывал. А здесь… Тогда-то я и решил, что дальше так продолжаться не может. И я должен все сделать, чтобы проблем такой стоимости больше никогда не возникало.

— И вам удалось выстроить здесь свою систему?

— Удалось.

— В двух словах: в чем она состоит?

— Прежде всего, должно быть четкое понимание того, из чего складывается налогооблагаемая база. Далее — каждый блок нужно проработать, за каждой статьей дохода закрепить ответственных людей. Должно быть с точностью до рубля известно, сколько поступило денег в бюджет, на что они расходуются. Контрольно-ревизионное управление должно работать с полной отдачей.

— То есть у вас как у губернатора сейчас есть деньги на решение таких вопросов, про которые вы рассказали?

— Конечно, есть. У меня только резервный фонд больше миллиарда рублей.

— А как сейчас дела в тех районах области, которые пострадали от памятных пожаров в 2010 году?

— Да, 2010 год доставил нам много неприятностей. Такого сильного ветра — до 35–40 метров в секунду — даже старожилы не помнят. Огонь перепрыгивал озеро шириной 250 метров. Дверь у пожарной машины невозможно было открыть. Но все деревни, которые огонь потрепал, восстановлены, причем восстановительные работы были завершены до 1 ноября того же года. Не только строительство домов, но инфраструктура и коммуникации — телефон, Интернет, магазины, школы самые лучшие, детские сады. Мы понимали, что все это надо делать в комплексе и качественно, люди и так пережили тяжелый стресс, и непозволительно было обрекать их еще на какие-то неудобства и лишения.

— А что у вас с системой предупреждения жителей о подобных ситуациях? Все говорят об этом после Крымска…

— Тогда у нас в Выксунском районе остались без крова 2600 человек, в том числе 365 детей. Но ни один ребенок не погиб. И именно потому, что эвакуация была проведена своевременно. Совсем без потерь не обошлось, но на то были объективные причины: двух человек без определенного места жительства обнаружили в заброшенном доме, они там пьянствовали, и никто не знал о том, что они там живут. Еще один в бане пьяный заснул. Но я считаю, что само по себе оповещение об угрозе бедствия проблему не решит и людей не сбережет. Представьте себе: сидим мы дома, загудела сирена, и что нам делать? Куда бежать? И о чем нас сирена предупреждает — о наводнении, о пожаре, о землетрясении? Система должна быть понятной и надежной. Сейчас мы разрабатываем новую систему координации действий людей в преддверии стихийных бедствий. Помимо рассылки sms всем клиентам мобильных систем, в которых говорится, что нужно делать и куда идти, должна работать «живая связь» по цепочке — так, чтобы дойти до каждого, не забыть никого. Сначала уведомляем о надвигающемся бедствии глав районов, они — глав поселений, те — дальше по цепочке и так до каждого старосты самой отдаленной деревни.

— Это, конечно, отдельный серьезный разговор. Давайте теперь поговорим о приятном. Сейчас самый амбициозный проект, кроме Олимпиады в Сочи, это чемпионат мира по футболу. Вы участвуете в этом, можно сказать, всероссийском тендере…

— Да.

— Скажите, а зачем это нужно простым жителям Нижегородской области?

—Соревнования такого уровня — это не только шикарное зрелище. Участие в подготовке материальной базы для проведения соревнований — это вклад в развитие города или района, в котором они пройдут. Стадион нам нужен, мы планируем его на 40 тысяч мест. А это будет способствовать развитию транспортной и гостиничной инфраструктуры, плюс благоустройство и целый ряд других направлений. Мы заявку подали, место для стадиона нашли, теперь ждем решения своей судьбы, которое примут в сентябре. Если оно будет положительным, гарантирую: игры группового турнира пройдут на самом высоком уровне.

— Как транспортная инфраструктура будет меняться к чемпионату?

— Нижний Новгород — единственный в России город из числа претендующих на проведение матчей ЧМ-2018, кроме Питера, где есть скоростная железная дорога. На «Сапсане» мы доезжаем до Москвы за 3 часа 50 минут. А за год-полтора мы проведем реконструкцию дороги, что позволит еще на полчаса сократить этот срок. Кроме того, мы уже провели две международные конференции по синконцену, это японская железнодорожная технология, скорость поездов — 380 км в час. Тогда от Москвы до нас будет 1 час 10 минут.

— Что, тогда не будет «Сапсана»?

— «Сапсан» будет, но высокоскоростная — это совершенно другая дорога. Она будет идти не по земле, а по эстакаде, параллельно автотрассе М-7. Мы согласовали проект этой трассы с Владимирской и Московской областями и с Москвой. Правительственная комиссия при Министерстве транспорта нас поддержала, трасса включена в стратегию развития транспорта в РФ, один из приоритетов которой — именно такие высокоскоростные дороги.

— Это первая подобная трасса?

— Скорее всего, первой будет Москва—Санкт-Петербург.

— А теперь — о внутриобластном транспорте. Скажите, как вам пришло в голову построить в Нижнем Новгороде совершенно нетипичную для России транспортную систему — канатную дорогу?

— Надо было решить очень сложную проблему: Нижний — это город-миллионник, один из немногих, если не единственный, у которого нет ни объездной, ни кольцевой дороги, весь транзитный транспорт заходит в город. От этого страдают жители, которые часами стоят в пробках. Кроме того, многие жители города-спутника Бор, что через Волгу, работают в Нижнем. А мост один, двухполосный, его пропускная способность давно исчерпана, да и состояние моста оставляет желать лучшего. Мы его вынуждены были забрать у города. Отремонтировали, теперь хоть по нему ездить можно. Но так называемая «борская пробка» у нас притча во языцех. И мы нашли такой выход из положения, как канатная дорога. Кстати, такие дороги есть во многих городах мира. Мы это подсмотрели в Бразилии. Для нижегородцев это обычное транспортное средство, которое перевозит тысячу пассажиров в час, 24 тысячи в сутки. Это весь пассажиропоток между Бором и Нижним Новгородом. Если на наземном транспорте люди добираются до дома полтора часа, то по канатке — 12 минут.

— А какие еще неожиданные, нестандартные решения вам приходилось здесь принимать?

— (Смеется.) Да у нас все решения нестандартные, потому что денег мало. Потому что когда деньги есть — решения стандартные. А когда их нет, то каждый день думаешь: как сделать работу, если денег нет? Вспоминаю случай из московской практики. На одном совещании большой руководитель говорит: «С деньгами и дурак построит, а ты вот без денег попробуй». Вдруг кто-то в зале вздыхает и произносит: «Хорошо бы годик дураком-то побыть».

— Один московский писатель остроумно добавил к вашей фамилии несколько букв — получилось Сокрушанцев. Вы ведь на самом деле любите прорывные дела, любите препятствия преодолевать. Что пришлось преодолевать в Нижнем?

— Ситуация в регионе была почти критическая. Какой социальный показатель ни возьми — провал за провалом. Смертность колоссальная (в 2004 году естественная убыль населения составила 44 тысячи человек), рождаемость низкая, среднедушевые доходы, особенно если сравнивать с Москвой, просто нищенские. Работающий человек мог прокормить только себя и еще, стыдно сказать, 0,7 человека! И кто при таких доходах станет заводить детей? Неудивительно, что люди сбегали отсюда в Москву.

— Удалось изменить ситуацию?

— По прошлому году у нас естественная убыль населения 18 тысяч. И рождаемость увеличилась.

— Что, в Москву уезжать перестали?

— И уезжать перестали, и к нам из других мест стали приезжать. Приток трудовых мигрантов в год порядка 8,5 тысячи.

— Вы серьезные силы в свое время потратили на отладку взаимодействия с нижегородской городской администрацией, отношения с которой, мягко говоря, были непростыми. Как сейчас оцениваете ситуацию?

— Нижний — такое же муниципальное образование, только много крупнее, чем все остальные. Область состоит из городов, городских округов, муниципальных районов. Межбюджетные отношения для всех одинаковы. Средства нельзя распределять по принципу: ты мне нравишься — вот тебе деньги. Существуют расчеты — четкие, понятные. Да, денег всегда не хватает. Но те средства, которые есть, нужно распределять исходя из интересов дела. Надо заниматься ветхим фондом, строить дороги, реконструировать набережную и так далее.

— Проблем у Нижнего немало, город большой. Сегодняшние городские власти лучше их решают?

— Они их решают, а раньше проблемы только накапливались. Водопроводные сети износились до такой степени, что аварии стали нормой жизни. Поэтому сразу, не откладывая на потом, были созданы дополнительные мощности, для того чтобы все городские системы работали нормально. После прихода Сорокина и Кондрашова (глава местного самоуправления и сити-менеджер. — Авт.) были закуплены сотни машин, в том числе поливальные и уборочные. Обновили весь парк «скорой помощи». Занялись ветхим жилищным фондом. У нас ведь деревянные развалюхи даже рядом с Кремлем стоят!

— Болезненная тема для города. Но вас упрекают в том, что, прикрываясь словом «ветхий фонд», порой и памятники архитектуры сносят. Есть напряжение между представителями гражданского общества и властью по этой проблеме? Вы готовы искать здесь баланс?

— Да баланс давно найден! Восстановлено около 300 исторических памятников. Главный из них — усадьба Рукавишникова — 16 лет пребывал в крайне плачевном состоянии, в полном развале, а сейчас она предмет нашей гордости, туда приезжают и президенты, и премьеры, и иностранные гости! Мы действуем в строгом соответствии с концепцией охраны памятников культуры, прошедшей общественные слушания. Я с огромным уважением и почтением отношусь к историческому и культурному наследию, его, вне всяких сомнений, надо оберегать, но вместе с тем город должен развиваться. Когда на полуразвалившемся бараке я вижу табличку, где написано: «Дом друга революционера такого-то», я, честно говоря, не испытываю ни душевного трепета от соприкосновения с историей, ни гордости за то, что такие «объекты» есть в нашем городе. Память памяти рознь. Я и о революционере-то таком не слышал, а уж о друге его и подавно…

Нельзя в современном городе оставлять много жилых деревянных домов, в которые ни газ, ни канализацию, ни водопровод невозможно провести. Мы выделили специальную территорию — Щелковский хутор, куда хотим такие дома перевезти, обставить их старинной мебелью, собрать там утварь, одежду и т. д. И тогда это будет музей быта в XVIII века, а не жилой дом. Кстати, в Европе так и делают, а не оставляют избушку на курьих ножках в центре мегаполиса.

— Еще к одной интересной теме подошли. Вы бываете в разных странах, представляете область, продвигаете, как сейчас говорят, ее промышленный потенциал. А с туристической точки зрения что привлекательного в Нижегородчине? Что можно показать-посмотреть?

— Во-первых, это наш Кремль, ему 500 лет. Наши художественные промыслы — хохлома, городецкая роспись, казаковская филигрань, чкаловский гипюр, павловское оружие… Есть уникальные памятники природы и культуры, например, озеро Светлояр в Воскресенском районе, с именем которого связана легенда о граде Китеже… Уверен — если сравнить потенциал области и городов Золотого кольца, то мы не хуже.

— Есть смысл приезжать сюда?

— Поток туристов, в том числе иностранных, растет день ото дня…

— В Москве падает…

— А у нас растет! Потому что появляются на карте области совершенно уникальные объекты — в селе Владимирское, рядом со Светлояром, мы строим… не поверите — оптический театр! Ведь легенды о Китеж-граде волнуют людей и по сей день — сюда едут тысячи людей, озеро и окружающие его магические пейзажи рисуют и итальянцы, и американцы, и канадцы… А у нас есть свое ноу-хау — мы делаем это методом лазерной оптической техники. Потрясающие таланты живут в наших краях!

— Вы дружите с нижегородскими деятелями культуры? Они ведь поначалу ревниво смотрели на начинания московской команды.

— У нас самые тесные, самые близкие отношения, полное взаимопонимание с театральной общественностью, музейными работниками, работниками библиотек — со всеми творческими коллективами, а у нас их аж три с половиной тысячи! Мы поддерживаем их и финансово, и организационно. Нижегородский губернский оркестр — один из лучших в России. Недавно построили дом для работников культуры. Даже в трудных условиях кризиса мы в два раза увеличили зарплату сотрудникам филармонии, музыкантам губернского оркестра, артистам театра оперы и балета.

— Когда приезжаешь в Нижний Новгород, то на вокзале звучит хорошая песня, но все-таки московского композитора Александра Морозова «Нижний Новгород — это значит домой…». А почему не легендарная «На Волге широкой…» Мокроусова и Долматовского?

— Но ведь стихи-то для песни «Нижний Новгород — это значит, домой…» написал замечательный и ныне здравствующий нижегородский писатель Валерий Шамшурин! Так что мы традиции и таланты местные не забываем!

— А сможете спеть эти песни?

— Конечно, смогу — и не раз пел и ту, и другую! Кстати, сейчас уже написан и вынесен на общественное обсуждение официальный гимн Нижегородской области. Не всем он нравится, но, наверное, гимну не обязательно быть шлягером. Хотя, впрочем, российский гимн хорош и как песня.

— В Москве вы не боялись «идти в массы» — на празднике «МК» в Лужниках всех ой как удивила ваша (в бытность вице-мэром) доминошная площадка «Забей козла с Павлинычем». В Нижнем — другие игры?

— Здесь тоже проходят чемпионаты по домино. В домино и с народом играем, и друг с другом, например, когда в командировки ездим, чтоб дорогу скоротать. В Китай летали — 28 партий сыграли! Домино очень интересная игра, и совсем не примитивная, как многие считают. Нужен интеллект, быстрота мышления.

— Вы ездите по городу с мигалкой?

— Она мне не нужна. На работу я приезжаю рано, а возвращаюсь достаточно поздно, когда пробок уже нет. Но даже если бы в мигалке был какой-то практический смысл — зачем раздражать людей?

— Когда-то вы сказали «…Я не собираюсь становиться президентом Нижегородской области». Вы доступны для простых жителей?

— Стараюсь, по мере возможности. Каждую неделю отвечаю на вопросы людей в прямом эфире, веду два блога — в «Живом Журнале» и «Твиттере», активно пользуюсь Интернетом — это очень помогает узнать о положении дел в области и в стране. Работает «горячая линия», материалы которой мне каждый день ложатся на стол.

— Вы их читаете?

— Конечно. Вот совсем недавно мне одна женщина написала о том, что творится в 8-й инфекционной больнице. Приехал туда — действительно, страшное дело! В итоге за три месяца сделали эту больницу одной из лучших в Нижнем.

— По городу ходите?

— И по городу хожу, и по районам летаю — иногда бываю в пяти районах за день. Встречаюсь с людьми. Сейчас идет сбор урожая, ездили, проверяли состояние перерабатывающих мощностей.

— Вы же горожанин! Уже разобрались и с сельским хозяйством?

— Пришлось восполнять пробелы в образовании, консультироваться со специалистами по селу. Сельское хозяйство тоже нужно было поднимать.

— За счет чего?

— Стали тратить из бюджета в пять раз больше средств по сравнению с предыдущими годами. Поддерживаем сельскохозяйственные организации, стимулируем производство. Тем, кто реконструирует животноводческие комплексы, оснащает их новым оборудованием, внедряет новые технологии, которые повышают производительность, дают новое качество молока, из бюджета за каждый литр молока выплачивается на 2 рубля больше закупочной цены. Тот же подход к производителям мяса, минеральных удобрений и т. д. И результат налицо — область полностью обеспечивает себя продовольственным и фуражным зерном, картофелем, овощами. Молоком уже на 88%. Думаю, еще пара лет, и мы эту тему закроем.

— У вас не пьют порошковое молоко из Новой Зеландии?

— У нас действует программа «Покупай нижегородское!». Отменена обязательная сертификация продуктов, но более 300 наименований продуктов проходят добровольную сертификацию и получают «значок качества» — синяя капелька и зеленый листочек. Им маркируются особо чистые продукты, в которых нет ни генномодифицированных образований, ни искусственных добавок.

У нас в 2005 году продавалось только 25% продуктов собственного производства, сейчас уже 62 процента. Хотим увеличить эту долю до 80 процентов.

— Для человека, живущего в Москве, это новость. В столице полно магазинов с белорусской продукцией. Почему нижегородских нет, когда будут?

— На рынок пробиться трудно, но мы стараемся. Съездите на нашу воскресную ярмарку в Юго-Восточном округе Москвы. Москвичи очень довольны качеством, и цены, говорят, совершенно другие. Хотим купить Кунцевский рынок, чтобы торговать там нашими товарами, Москва как раз сейчас рынки распродает. Будем участвовать в аукционе, я Сергею Семеновичу Собянину уже написал письмо.

— Кстати, какие у вас отношения с мэром Москвы?

— Нормальные, рабочие. Мы давно знакомы, взаимодействовали еще во времена его работы в администрации президента, в правительстве.

— Слово «ФОК» стало брендом Нижегородской области, 21 физкультурно-оздоровительный комплекс комплекс уже построен, что дальше?

— Будем дальше строить. К 2015 году их будет 25.

— Недавно мы были в Воскресенском районе вашей области. Там блестяще работает новый Дворец культуры — но воскресенцы с огромной надеждой смотрят на вас, ждут обещанный ФОК…

— Правильно ждут! Мы уже провели переговоры с «Банком Москвы» — их, как нам показалось, заинтересовали наши ФОКи, так что перспектива есть. Три ФОКа в области мы построили методом государственно-частного партнерства, и, надо сказать, этот метод себя полностью оправдал. Приняли закон о государственно-частном партнерстве, то есть все условия для дальнейшего развития созданы.

— Обо всех планах, конечно, рассказать нельзя, но наверняка есть несколько важных вещей, которые вы планируете реализовать до 2015 года?

— Прежде всего, нужно в течение 3–4 лет закончить строительство Южного обхода — главной транспортной магистрали, которая позволит полностью разгрузить город от транзитного транспорта. Надо построить второй мост через Волгу, сейчас мы закончили его проектирование, начнем строительство в 2013 году. Новый участок метро в этом году сдаем. Я уже проехал на перво