Сегодня в Тверском суде Москвы началось рассмотрение уголовного дела в отношении бывшего заместителя начальника СИЗО «Бутырка» по медчасти Дмитрия Кратова, обвиняемого в халатности, повлекшей смерть заключенного Сергея Магнитского. Кратов сообщил суду, что вину свою не признает. И вообще он белый и пушиствый, а Сережа Магнитский умер «потому, что заболел».

Я не хотел вспоминать о том, что происходило в Бутырке в то время. Не хотел даже думать о Кратова и его подельников. Не хотел уподобляться тем, кто пытается делать себе протестный пиар на нахождении в этом аду. Но, когда услышал «невинную овцу» Кратова, на чьих руках, по моему твердому убеждению, кровь Магнитского и не только, то, простите, не выдержал…

Я хорошо помню этого айболита, прозванного заключенными «доктор Менгеле». За полтора года, проведенные мною в Бутырской тюрьме в 2008-2009 годах, с подполковником медслужбы Дмитрием Кратовым мне приходилось сталкиваться довольно часто. Расскажу о некоторых наших встречах.

В период руководства Кратова бутырской медициной, там работала весьма оригинальная система оказания медпомощи заключенным. Если вдруг тебе стало плохо (бывали и инсульты, и инфаркты), то врач к тебе не приходит, как не стучи в «тормоза» (двери). Почему? Да потому, что оказывается, ты должен был с вечера написать заявление на имя Кратова с просьбой о медицинской помощи.

При мне ночью в камере пятого корпуса Бутырки с заключенным случился страшный эпилептический припадок. Врач не пришел, несмотря на то, что весь корпус (этаж) в течение часа стучал в двери. Мы сами оказали помощь эпилептику, держали его, следили, чтобы язык «не запал», приводили в чувство. Наугад, не зная что надо делать. Но к счастью все обошлось. Только вот голову он себе сильно разбил. А белый и пушистый доктор Кратов не пришел и на следующий день, не смотря на требования 20 человек, находившихся в камере. Не пришел он и через неделю…

Да, и еще. Если все же кому-то из зеков удавалось достучаться до Кратова, то метод лечения от «доктора Менгеле» был всегда одинаков. Любые болезни до пояса он излечивал только аспирином и анальгином, а ниже пояса — активированным углем. На все вопросы ответ у него был один «Что мне выдали, тем и лечу». Гиппократ, однако.

Согласно законодательству, каждый заключенный, которого водворяют в карцер (ШИЗО, он же «кича»), должен перед помещением в одиночку пройти медицинский осмотр. А условия в тогдашнем подземном бутырском карцере были, мягко говоря, пыточные.

После очередногодопроса, где я в очередной раз отказался признать вину по сфальсифицированному уголовному делу, мне объявили очередные 10 суток карцера. Конечно, официальный повод был иным, но следователь перед этим мне популярно объяснил — не признаешься, сгною «на киче». В том день, когда меня «заказали на карцер», я лежал с температурой и сразу же потребовал пройти положенный в этом случае медосмотр. Выводной сказал, что Кратов занят и никаких осмотров нам, уголовникам, не полагается. После чего, уже находясь в карцере, я объявил голодовку, передав соответствующее заявление на имя начальника. Меня поддержали еще девять «сидельцев», которые также были помещены в ШИЗО без медосмотра. Мы голодали семь дней, и за все это время Кратов несколько раз обходил карцерные помещения, только заглядывая в «кормушки» и спрашивая «Ну как, живы?». На восьмой день нас перевели в обычные камеры и голодовка была снята. А медицинскую помощь нам оказали… аспирином.

Вот лишь малая часть того, что может рассказать о Кратове любой заключенный, находившийся в то время в Бутырской тюрьме. Я готов повторить в суде каждое свое слово. А Сергея Магнитского «лечили» по методу бутырского айболита так же, как и других заключенных, потому, что Магнитский был одним из нас. И поэтому я не верю ни одному слову обвиняемого Дмитрия Кратова.