Участившиеся преступления в правоохранительных органах свидетельствуют о том, что в них обосновалась далеко не лучшая часть нашего общества. Здесь, как оказалось, можно тоже встретить мошенников, вымогателей, насильников, взяточников, садистов и даже убийц. Наш народ давно уже от них стонет, не находя ни спасения, ни защиты со стороны государства. И если произвол со стороны органов правопорядка будет такими же темпами нарастать и далее, последствия вынужденной самозащиты россиян могут оказаться совершенно непредсказуемыми.

Зеленоградский мент

Хорошо помню, как однажды увидел на выходе из подземного перехода в районе вокзальной площади г. Зеленограда милиционера, встречавшего прибывших пассажиров. Здоровый, как лось, волосатые ручищи — словно медвежьи лапы (такого бы в шахту с отбойным молотком или к доменной печи выламывать в канавах горячий скрап!). Его ноги, словно у немецкого охранника пропускного пункта времен войны, были широко расставлены. На шее висел готовый к бою незачехленный автомат, хотя с кем собрался его хозяин воевать, было неясно. Но главное, что вызывало страх, было его огромное, рябое, и явно похмельное лицо с маленькими, колючими и злыми глазкaми. Они были запрятаны в непомерно большие, как у обезьяны, надбровные дуги, что явно свидетельствовало о чрезвычайно малом объеме «серого вещества» под черепной коробкой.

«О, господи, ну и чудовище», — подумал я, наблюдая за тем, как этот монстр обшаривал взглядом приезжих и, непрерывно жуя жвачку, сплевывал слюну себе под ноги. Невольно пришла мысль, что он в любую минуту может начать палить из своего автомата по толпе приезжих только потому, что кто-то ему не особенно в ней понравился.

Какой-то мудрый человек (не могу вспомнить кто) однажды сказал: суждение о милиции обычно формируется на основании первой мысли, зафиксированной сознанием при встрече с попавшимся на глаза милиционером. Я с этим полностью согласен, поскольку фиксация в моем сознании образа зеленоградского чудовища тоже произошла мгновенно. А возникшие при этом ощущения ничего общего не имели с давно сформировавшимися у меня представлениями о стражах порядка, основанными на образах литературного героя стихотворения Сергея Михалкова «Дядя Степа», а также полных привлекательности и достойных всяческого уважения Глеба Жеглова и Володи Шарапова из кинофильма «Место встречи изменить нельзя».

Поэтому внешний вид «зеленоградца» тотчас же вынудил меня задаться таким вопросом: «Неужели и до такого состояния докатилась, родная?». Тем не менее, будучи человеком сугубо гражданским и от правоохранительных структур далеким, я долго не склонен был обобщать и переносить свои мрачные впечатления от увиденного страшилища в погонах на весь милицейский корпус страны.

Ломка моих убеждений о чистоте и непорочности наших стражей правопорядка происходила постепенно по мере того, как до меня доходили сведения о совершаемых ими злодеяниях и преступлениях. Я узнавал, что в милиции бьют, выколачивая признательные показания. Что гаишники берут взятки. Что задержанных на «панели» девчонок нередко принуждают к сексу и обкладывают данью. Что в отделениях милиции задержанных могут обкрадывать, а также издеваться над ними вплоть до изнасилования милицейскими жезлами, предварительно смазанными сапожным гуталином. Что в интересах «нужной» статистики могут фальсифицироваться отчетные данные о совершаемых преступлениях и т.д. Однако даже и после такой информации к широкому обобщению мой разум был не готов.

И лишь когда я однажды зашел на сайт Следственного комитета, где были выложены все отчеты о возбужденных в нашей стране уголовных делах, в том числе и в отношении милиции, мне было отчего схватиться за голову. Оказалось, что многие наши «доблестные защитники» граждан и личной собственности стали сами нападать на соотечественников, избивать их и обворовывать. Вместо того чтобы бороться с экономическими преступлениями, некоторые принялись сами мошенничать, заниматься вымогательством, брать взятки и даже торговать наркотиками. И, наконец, вместо того чтобы отлавливать воров, грабителей, насильников и убийц, не только принялись выходить на «большую дорогу», а и убивать. И главное тут заключалось в том, что я понял: речь шла не о единичных случаях, а о криминализации всей российской системы правопорядка. Так что зеленоградский мент был лишь одним из ее наиболее ярких представителей. Оставалось лишь обрядить его в полицейскую форму, надеть на рукав белую повязку — и полицай готов!

Вот почему многие россияне с надеждой встретили инициативу президента РФ о реформировании органов правопорядка. Одновременно было также решено переименовать милицию в полицию. «На мой взгляд, пришла пора вернуть милиции ее прежнее наименование и именовать в дальнейшем наши органы правопорядка полицией»,- сказал Медведев на совещании по поправкам в закон «О милиции».

Реформирование и переименование — не одно и то же

В последнее время наше общество, отбросив в сторону свои насущные проблемы, живет дискуссией о путях реформирования правоохранительных органов. В этом вопросе все едины: реформирование давно назрело и необходимо. А вот в вопросе переименования милиции в полицию единого мнения не только нет, а и многие россияне выступили против этой затеи. И даже ссылки нынешней власти на опыт бывшего царского режима поколебать их мнение не смогли. Это и понятно, поскольку именно в последнее время в обществе усилилось стремление к справедливости, равноправию, свободе и демократии. Прочно сидят в сознании народа и негативные воспоминания о царизме, его утонченных и коварных методах сыска, отлавливании оппозиционеров, их мученических «отсидках» в тюрьмах и гибели на каторгах. А о полицаях времен Великой Отечест-венной даже и говорить не приходится — их деятельность на оккупированной немцами территории до сих пор вызывает у россиян справедливое чувство негодования и ярости.

Россияне о переименовании

Вброс в общество идеи о переименовании милиции в полицию произошел, когда по всей России полыхали лесные пожары, горели дома и люди, задыхаясь в дыму, в панике метались от безысходности. И хотя в столь «огнеопасной» ситуации логичнее было бы говорить о срочном реформировании не милиции, а противопожарной службы и защите лесов, россияне эту навязанную им дискуссию приняли.

Вот как первоначально отзывались об этом мероприятии регионалы, более раскованные, нежели москвичи, в выражении своего мнения («Магнитогорский металл», 13.08.10):

Виктор Сероштанов, председатель Ленинского районного суда:

«Службу давно пора переименовать и, наконец, избавиться от всего советского» (здесь и далее выделено мною. — А.Г.).

Нина Молчанова, нотариус Магнитогорского нотариального округа:

«Хоть горшком пусть назовут, лишь бы хорошо работали, более человечно. Меняя название, мы хотим приблизиться к полиции Запада. Но они работают на упреждение нарушений, в чем сама воочию убедилась, побывав недавно в Германии. Ни один из западных полицейских не будет устраивать на водителя засаду в кустах, он открыто стоит на дороге. За проступок пожурят, предупредят, но в участок не потащат и руки заламывать не станут. Увидев, что человек заблудился, обязательно подойдут, помогут. Может, потому, что нашим милиционерам план на штрафы сверху спускают, для них главное — не порядок соблюсти, а план выполнить».

Ирина Ермолаева, адвокат Магнитогорской городской коллегии адвокатов:

«К смене вывески отношусь отрицательно. Не приемлю мотивацию, которая отсылает к названию органов правопорядка в царской России — мы в другой эпохе. Согласно Конституции, Россия — демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления. Сейчас не осталось людей, которые знали бы, какой на самом деле была царская полиция. Важно не название, а содержание. И то, насколько силовые органы соблюдают, охраняют принципы структуры, для которой они созданы. Представьте только, какие затраты повлечет переименование, сколько вывесок, бланков, печатей, трудовых книжек необходимо переделать и переписать! Орг-мероприятия выльются в миллионы рублей. Целесообразнее бы эти средства направить на повышение окладов и тарифных ставок. Моя бабушка, бывший капитан милиции, запричитала, когда о полиции услышала. Для военного поколения слово «полицай» ассоциируется с изменниками Родины, которые расстреливали людей на оккупированных территориях».

Федор Булатов, советник главы города:

«Думаю, переименование продиктовано тем, что часть общества отторгает слово «милиция». Но не будем забывать о славных страницах ее истории, традициях, боевом братстве, которое рождалось в горячих точках. Сразу и не скажешь, сколько раз милицию переименовывали без кардинальных изменений ее функций. Дело не в том, как названа структура, а в том, кто в ней трудится».

Полным-полно россиян, высказавшихся по поводу методов реформирования милиции, а также ее переименования, и в других регионах. И чтобы убедиться в этом, достаточно зайти в блог Д. Медведева, расположенный в Интернете. Почитаем, что пишут здесь некоторые его посетители:

Петров Андрей, Ставропольский край, 6 января 2011 г.:

«Статистические результаты обсуждения данного закона говорят сами за себя. По такому важному для общества законопроекту и всего лишь чуть более 30 тыс. отзывов. Я считаю, что при обсуждении этого закона посредством ограничений, определяемых модератором, был произведён значительный отсев желающих высказать своё мнение. Я и сам неоднократно пытался написать свои предложения, но модератор не допустил меня к обсуждению. А некоторые персонажи, скорее всего «засланные казачки» от органов МВД, многократно строчили свои беспринципные предложения на этом сайте. И МОДЕРАТОРЫ тоже, скорее всего, являлись сотрудниками МВД».

Полякова Нина Пантелеевна, Москва, 16 января 2011 г.:

«Зачем весь этот цирк? Кстати, у вертикально построенных властных структур есть один важный для борьбы с коррупцией принцип: «подчиненность — снизу доверху и ответственность — сверху донизу», вторая часть которого предполагает ответственность начальника за деятельность подчиненного. После всенародного признания того, что МВД является самой коррумпированной в стране структурой, казалось бы, естественным было услышать об отставке министра именно по этой причине. Тогда бы, остальные министры крепко задумались — а не настанет ли через год (при следующем подведении итогов) их очередь уходить с позором. Нужна тотальная чистка высокопоставленных кадров, их ротация, марафон на выбывание. Очень хотелось бы видеть конкретные результаты этой невидимой борьбы с коррупцией. А то по-прежнему жужжания много, а меду мало».

Федоров Александр, Санкт-Петербург, 13 января 2011 г.:

«Мое мнение: переименовывать милицию в полицию рано. Надо сначала реформировать ее, сделать более ответственной за свои поступки, более открытой для общественности, научить и заставить реально работать, перестать брать на работу неквалифицированных и необразованных людей, и только потом переименовывать!».

Трощенкова Галина, Псковская область, 13 января 2011 г.:

«Уважаемый Дмитрий Анатольевич! 2011 год — это предвыборный год, когда всегда усиливаются массовые недовольства и беспорядки. А кто их будет подавлять? Милиция будет переобуваться, переодеваться, переоформляться в полицию, проходить переаттестацию и пр. организационные мероприятия. Кто будет следить за порядком в стране? По-моему, этот год никак не подходит для таких преобразований, если даже они кому-то и нужны».

Сергей, Республика Карелия, 3 января 2011 г.:

«Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Как мы знаем, от перестановки мест слагаемых сумма чисел не изменяется. Вот точно так же получится и с нашей милицией. Деньги будут выброшены на ветер. Как мне кажется, сначала необходимо провести модернизацию в органах МВД. Название не способно изменить ситуацию. Надо обучать самих сотрудников МВД работать с населением и культуре поведения в обществе. Народ должен доверять и чувствовать защиту и взаимодействовать в случае необходимости. А у нас в России пока все эти понятия сырые и размазаны в иллюзиях завтрашнего дня».

Aleks, Омская область, 11 января 2011 г.:

«Честно говоря, не верю, что с изменением закона в нашей системе МВД что-то произойдет. Опять будет пустая трата денег. Можно поменять название, а как быть с сознанием? Кто-то поверит, что человек, отслуживший в системе лет 15-25, вдруг изменится в сознании? Предлагаю муниципальной милиции поставить задачу только по охране общественного порядка и расследованию мелких уголовных дел. А громкие дела пусть расследует ФСБ. И еще: начальников милиции надо выбирать (и не обязательно из тех, у кого есть погоны)».

Николай, Ростовская область, 10 января 2011 г.:

«Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Непонятна ваша логика, когда подготовку проекта закона «О полиции» доверили генералам МВД во главе с министром, под чьим руководством милиция дошла до такого состояния, чтограждане России уже бандитов боятся меньше, чем милицию. Поэтому итог всей этой задумки с преобразованиями-переименованиями хорошо предсказуем».

Чулков Михаил, Латвия, 6 января 2011 г.:

«У Латвии был длительный и болезненный переход от милиции к полиции длиною в 20 лет, но стереотипы и ныне там. Старые кадры как работали по старинке, так и дальше продолжали работать. В общем, пока все отладить, утечет много воды».

Тихон Вишневский, Кировская область, 5 января 2011 г.:

«Будет очень жаль денег, потраченных на переименование!»

Тверикин Павел, Московская область, 4 января 2011 г.:

«Внимательно изучил ситуацию, связанную с реформой правоохранительных органов и пришел к выводу, чтопереименование милиции в полицию не приведет к желаемым результатам, а только ляжет тяжким бременем на бюджет страны…».

Артур, Москва, 3 января 2011 г.:

«От изменения названия увеличатся только затраты. Суть вряд ли изменится».

Алексей Орлов, Пермский край, 30 декабря, 2010 г.:

«Лишняя трата денег. Привыкли к милиции, пусть будет милиция. Или все должно быть как в Америке? Сначала порядок в ней надо навести…».

Все процитированные высказывания я считаю вполне логичными и полностью с ними согласен. И в моей голове тоже созрела мысль о том, что ни о каком переименовании милиции в полицию на данном этапе не может быть и речи. И на моем языке, как и у многих, тоже вертится крыловское: «А вы, друзья, как ни садитесь…».Поэтому я считаю, что реформированием органов правопорядка надо заниматься серьезно, кропотливо и основательно. Ибо милиция сегодня — это громадный гнойник на теле нашего общества. И от того, что мы назовем его просто прыщом и помажем марганцовкой, он не исчезнет.

Так и с «зеленоградским ментом», речь о котором шла выше. Как его ни назови, он так и останется чудовищем, способным лишь вызвать у любого нормального человека неописуемый страх и ужас.

Вот почему я не могу понять Дмитрия Медведева, считающего, что непременным условием реформирования милиции является ее переименование в полицию. «На мой взгляд, пришла пора вернуть милиции ее прежнее название и именовать в дальнейшем наши органы правопорядка полицией»…

Я много размышлял над этим несколько странным стремлением президента побыстрее убрать из нашего лексикона привычное многим слово «милиция». Но вразумительного ответа на вопрос, почему он так крепко ухватился за чуждое нам слово «полиция» и с какой-то лихорадочной поспешностью и упрямой настойчивостью продвинул вопрос переименования в жизнь, так и не нашел.

Что это — думал я — отсутствие предвидения возможного углубления раскола нашего общества? Элементарное политическое недомыслие, приводящее к необходимости прислушиваться к высказываниям коварных и хитрых льстецов, крутящихся возле его «тела»? Намерение оставить о себе хотя бы какой-то след в истории? Или это что-то другое?

Тем не менее, совершенно очевидно, что Д. Медведев не может не видеть, что благодаря его усилиям и настойчивости общество уже раскололось на тех, кто «за» переименование, и тех, кто «против» И та часть населения, которая «против», если еще и не ушла в оппозицию, то уж во всяком случае оказалась для выражения положительного имиджа президента потерянной. Но даже и эти потери Д. Медведева не останавливают. И он, несомненно понимая, что в акции по переименованию его будущие потери могут стать вообще невосполнимыми, тем не менее с какой-то непонятной и пугающей всех настойчивостью идею о полиции протолкнул до резолюции. Несмотря на колосальные материальные затраты, включающие смену удостоверений и форменной одежды, перепечатку всех документов, в которых встречается слово «милиция», замену всех вывесок и даже перекраску всего автомобильного парка. Эти затраты, по оценкам экспертов, как пишет газета РБК daily, могут составить не менее 10 млрд. рублей. Такие средства вполне можно было бы направить на другие, более важные вложения, в том числе и на поддержку вышедших на пенсию нищих милиционеров.

Так в чем же дело? Неужели Дмитрий Медведев задался целью как можно скорее избавиться от наследия нашего прошлого? Или он выполняет чьи-то указания, от исполнения которых «тандему» уже никак нельзя «отвертеться»?