400 лет назад, 12 сентября 1612 года, умер царь Василий Шуйский — по практически единодушному мнению историков, самый жалкий российский монарх.

Россия знала разных лидеров — выдающихся, заурядных, великих главным образом великими злодействами. Двое остались в памяти потомков с репутацией ничтожеств, проваливших все, к чему прикасались — Александр Керенский и Василий Шуйский.

Шуйский — единственный правитель, добровольно уступавший иностранцам территории. Некоторые исследователи проводят параллель с Брестским миром, но весной 1918 года немцы и без согласия Ленина могли взять все, что хотели. Он также единственный, кто оказался в плену и кончил век на чужбине.

Исторический парадокс состоит в том, что человек, приведший Россию на грань утраты государственности, всегда выступал с позиций ультра-патриотизма, исконного православия и антизападничества. Под этим флагом он свергнул и убил предшественника, за это ему рукоплескали сторонники — пока они были.

Можно сказать, что на протяжении полувека до воцарения Шуйского стране фатально не везло. Иван Мучитель подверг нацию чудовищному террору и нравственному растлению. Его добрый и покладистый сын подарил 14 спокойных лет, но был, увы, недалек умом, а главное, не оставил наследника. 700-летняя династия пресеклась.

В лице Бориса Годунова Россия, вроде бы получила толкового, энергичного и прогрессивного лидера. Но тут грянули три катастрофических неурожая подряд, доведших страну до людоедства. Народ сразу вспомнил, что Годунов — не природный царь, заговорил о том, что нет, видно, на нем Божьего благословения. Никто не сомневался, что он приказал убить царевича Дмитрия, хотя дело было темное. Годунов ответил критикам репрессиями.

Тут на Украине объявился человек, которого многие историки вслед за Николаем Костомаровым осторожно именуют названным Димитрием.

Кем бы он ни был — спасшимся сыном Грозного, или бесстрашным авантюристом и великим актером — но агентом Польши и Ватикана, по мнению объективных исследователей, не являлся. Находясь в Речи Посполитой на положении безродного охотника за удачей, названный Димитрий действительно много чего и кому обещал. Но, утвердившись в Кремле, не отдал ни пяди русской земли, не объявил войну Швеции, чего усиленно добивался от него польский король, и даже не помышлял вводить на Руси католицизм.

А вот собственное мнение о благе России, безусловно, имел. Реформаторскими идеями и тягой ко всему европейскому новый царь очень напоминал молодого Петра. Только насаждать прогресс кнутом и плахой был не готов. На этом, по мнению многих, и пропал.

«Печальные обстоятельства предшествующей истории наложили на великорусское общество характер азиатского застоя, тупой приверженности к старому обычаю, страх всякой новизны, равнодушие к улучшению своего материального и духовного быта и отвращение ко всему иноземному»

Николай Костомаров, историк

Царь, взошедший на престол на волне массового восторга, через 11 месяцев был свергнут, убит, объявлен самозванцем и шпионом. На Россию, особенно провинциальную, обрушился страшный психологический удар. Кому после этого верить, куда плыть и какого берега держаться?

«До сих пор области верили Москве, признавали каждое слово, приходившее к ним из Москвы, непреложным, но теперь это доверие было нарушено, государство замутилось; потеряв политическую веру в Москву, начали верить всем и всему», — писал Владимир Соловьев.

Твердое и разумное руководство еще могло выправить ситуацию. До национальной катастрофы оставалось несколько ступеней. Под властью правителя, при жизни прозванного подданными «царем Васькой», эти ступени были пройдены.