Есть такая профессия: правозащитник. А вот в чём она состоит — эмпирически понять не так-то просто. Казалось бы, защита права (в юридическом смысле) автоматически входит в защиту прав человека. Но что поделать, если у нас эти вопросы все время оказываются по разные стороны баррикад, причём с подачи самих правозащитников?

Согласен, связь прав и права не совсем очевидна, на ней нужно остановиться дополнительно. Нередко приходится слышать о правозащитниках как о неких блаженных, грудью стоящих против произвола государства, за победу этики над прагматизмом. Извините, чепуха. Правозащитники — не анархисты, не вооружённые высокими моральными принципами революционеры и даже не диссиденты, хоть с пониманием последнего в нашей стране есть совсем уже тотальные проблемы.

Согласно самому распространённому определению, «правозащитники — люди, занимающиеся общественной деятельностью, которая заключается в защите прав человека мирными средствами». Ключевое здесь — «прав человека». Что это такое? Это ядро конституционного права, область, декларирующая отношения личности и государства. Права сформулированы в основном законе страны, конкретизированы в федеральных законах, а в глобальном смысле выражены в международно-правовых актах и договорах — например, Всеобщей декларации прав человека, Хельсинкских соглашениях 1975 года в части обязательств по соблюдению прав и основных свобод, Европейской конвенции о защите прав человека. Альфе и омеге правозащитного движения.

Далее: о правах человека обычно говорят в применении к так называемым «правовым государствам». То есть странам, конституционное право которых соответствует международно признанным положениям в этой области. Возьмём для примера Россию. В конституции 1993 года сказано совсем просто: нормы и принципы международного права являются составной частью правовой системы РФ, причём если международный договор противоречит внутреннему законодательству, то применяются правила международного договора.

То есть международный договор для РФ имеет силу наивысшую. Высшую юридическую силу имеет конституция, а конкретизирующие её законы не должны основному закону противоречить. Типичное правовое государство, если учесть, что нами ратифицированы все базовые международные акты, касающиеся прав человека. Остаётся только следить, чтобы нормы российского права не противоречили международным, а также чтобы положения отдельных законов не вступали с ними в конфликт. Ну может же такое случится — не досмотрят законодатели, а в итоге выйдет недоразумение.

Так вот — одной из ключевых функций правозащитников в правовых государствах является непрерывная экспертиза законодательства на предмет соответствия международно признанным актам в этой сфере. Затем — наблюдение за правоприменительной практикой. Сами знаете, бывает, что в законе одно, а в трактовках… И, наконец, защита граждан от банального произвола, когда в законе ничего толком не сказано, а данные конкретные действия в некоей области ущемляют права человека.

Бывают, конечно, и случаи откровенного попрания норм закона, но это уже явления экстраординарные, прямо преступные, и случаются они с государственными лицами редко и явно не от большого ума. В конце концов, вся история учит нас, что в законодательстве проще и безопаснее лавировать, чем переть напролом. И вообще считается, что один хитрый юрист это лучше, чем два — адвокат плюс прокурор.

Итого, правозащитник в правовом государстве непрерывно и на всех уровнях работает с правом. Не с абстракциями, не с благими пожеланиями и не размытыми морально-этическими концепциями, а с конкретным юридическим правом. Взывает не к уму, чести или совести — к закону.

***

Что у нас? Вечная беда, смешение понятий. Михаил Федотов комментирует приговор Pussy Riot для Радио Свобода: «Члены президентского Совета по правам человека в настоящий момент готовят текст заявления… Главная мысль этого заявления может быть сформулирована уже сейчас… Главное, конечно, — необоснованность данного судебного решения… Совершённое ими, это, безусловно, кощунственный и абсолютно безнравственный акт. Это хулиганство — но лишь в том смысле, которым это понятие обозначено в Кодексе об административных правонарушениях… В их поступке нет того состава преступления, который карается соответствующей статьей Уголовного кодекса…»

Не помогает Федотову ни должность главы Совета по правам человека при президенте России, ни учёное звание доктора юридических наук. Ну нет в статье «Мелкое хулиганство» КоАП состава «группой по предварительному сговору», вообще нет. Не рассматривает административный кодекс таких правонарушений. А в уголовном — есть.

«Суд посчитал, что здесь была религиозная ненависть, но каждому здравомыслящему человеку понятно, что у девушек был совершенно другой мотив…», продолжает Федотов.

Мне вообще жутко нравится, когда юристы начинают рассуждать на уровне «каждого здравомыслящего человека» (эти фразы нужно читать правильно: «кто со мной не согласен — тот дурак»). Но всё же: откуда мне это должно быть «понятно»? Я могу по сообщениям СМИ составить много разных точек зрения, а добавив к этому бекграунд из акций группы «Война» — так и вообще какую угодно.

Мне вот кажется (мне, следящему за этой темой с позиций, как хочется думать, относительно беспристрастных), что сами участницы арт-группы, подражая футуристам Серебренного века, сказали бы о мотиве: «Ненависть к повседневности во всех ее проявлениях». Нет? А чем Федотов докажет?

Я ведь не зря говорю о доказательствах — кого в данном случае волнуют частные мнения? Мы что — на ток-шоу перед судом зрителей?

Сам Федотов характеризует акцию как «кощунственный и абсолютно безнравственный акт». При этом возмущается: «Суд посчитал, что здесь была религиозная ненависть…» Да знаком ли он вообще со значением слова «кощунство»? Словарь Брокгауза и Ефрона, например, утверждает: «публично оказанное неуважение к священным предметам и обрядам». По Уложению о наказании Российской империи, добавляет словарь, наказывается 4-8 месяцами заключения или от 3 нед. до 3 месяцев ареста.

И ведь знает, потому что в итоговом заявлении Совета по правам человека говорится буквально следующее: «Почему наказание оказалось куда более строгим, чем полагалось за кощунство по законам Российской Империи?» Под этим заявлением стоят подписи уже 23 правозащитников и общественных деятелей. Не могу не ответить на их коллективный вопрос: потому что Российская империя канула в Лету вместе со своим законодательством в 1917 году, 95 лет назад. Причина очевидна: у нас за окном 2012 год и другие законы.

Я не знаю, хорошие они или плохие. Я вообще не юрист и не правозащитник — но, может быть, как раз правозащитникам и стоит определиться: если имперское Уложение о наказаниях им милее? Нужно тогда корректировать законодательство. Как это делается пояснять, надеюсь, не нужно?

***

Ещё один маленький нюанс. Уж извините, что приходится напоминать: правозащитник тоже живёт и работает в общественном и правовом поле.

Однако не очевидно у нас это! У нас почему-то считается, что если он правозащитник, блаженный, то и суд над ними может быть только один — божий.

После принятия закона об НКО как об «иностранных агентах» целый ряд известных правозащитных организаций, в том числе «Мемориал», заявили, что соблюдать его не будут. Что общественное мнение? Кто не обратил внимания, а кто и приветствовал. Интересно, если правозащитник заявит, что не будет соблюдать ПДД — он тоже сорвет овации?

Теперь группа правозащитников получила от Хилари Клинтон индульгенцию — и бегает с ней ко всеобщему умилению: они, оказывается, не агенты США. США сами подтвердили! ЦРУ выдало шпиону справку, что он не шпион. Все облегченно вздохнули: «Ну раз даже справка есть…»

Блаженные. Даже свою позицию они продают исключительно из высоких человеческих чувств и идеалов, для благих целей. Правозащитник Лев Пономарёв в марте этого года засветился в компании японского дипломата, которому обещал организовать «гражданское общество» на Дальнем Востоке: «Может быть, это бы даже не вызвало раздражения у власти, если бы Япония поддержала, дала бы грант на развитие гражданских организаций… Японцы, я должен сказать, должны быть заинтересованы именно в гражданском обществе там, на Дальнем Востоке»…

Я об этом так спокойно пишу потому, что есть видео этой беседы. Оно доступно в сети. Пономарёв убеждает японского гостя, что такое гражданское общество «не будет ангажировано на вот этот гнилой такой патриотизм».

Правозащитник торгуется за грант. А вы понимаете, что он продает? А сам он понимает?

В мае этого года «Комсомольская правда» публикует расшифровку беседы того же Пономарёва с 1-м секретарем политического отдела посольства Швеции в Москве Т. Гренберг. Процитирую:

Т. Гренберг: «…Наши приоритеты очень чёткие».

Л.Пономарёв: «Северо-Запад, да?»

Т. Гренберг: «Да».

Л.Пономарев: «Пожалуйста, давайте я напишу (заявку на грант — ред.) на Северо-Запад, на Архангельск…»

Т. Гренберг: «Потом ещё свобода слова, гендерный вопрос и Северный Кавказ. Но как бы не политическая деятельность, а…»

Л.Пономарёв: «Гражданская активность»…

Комментарии здесь просто излишни. Зачем ему получать какие-то указания как агенту? Люди понимают друг друга с полуслова!

Обращу внимание вот на какой момент: на судьбу Льва Пономарева после этих публикаций. Подвергся остракизму? От него отвернулись коллеги, друзья не подают руки? Да нет, живёт и работает как прежде.

***

А всё-таки жаль, что в России нет правозащитников, что называется, в хорошем смысле слова. Все претендуют на должность как минимум, верховного арбитра Добра и Зла, Воспалённой Совести Нации, — и никто не хочет быть банальным общественником-правоведом. Ну да, это же так скучно! Просто глыба Лев Толстой против какой-то моськи (жаль, что никто из правозащитников не пишет масштабных русских романов).

Проблема в том, что претендентов на голос совести слишком много. Прямо беда с ними в России. Или у России с ними беда?