Почему в России нет нормальной оппозиции

Еще со школьных времен я твердо выучил: осень — время, когда жизнь по определению меняется к худшему. Погода портится, а возможность спать до обеда исчезает. Школу я окончил двадцать лет назад, университет — пятнадцать. И, казалось бы, четкая грань между летом и прочими временами года давно стерлась. Однако никогда не говори «никогда».

В сентябре 2012 года забытое чувство «осеннего беспокойства» вдруг вернулось. Сначала я не мог понять почему. А потом меня осенило. Сентябрь — это ведь не только начало учебного года. Это еще и старт активного политического сезона.

Недавно я прочитал книгу блистательного британского журналиста Питера Хопкирка о революции 1917 года и гражданской войне в Закавказье. Вот ее краткое содержание. Весть о падении старого режима вызвала у всех состояние эйфории. На громадных митингах представители самых разных народностей и партий, плача от умиления, душили друг друга в объятиях. Но уже через несколько месяцев эйфория сменилась ненавистью. А на смену желанию пообниматься пришла готовность задушить друг друга по-настоящему.

В современной России, к счастью, не случилось ни «падения режима», ни тем более гражданской войны. Но изменение психологического климата по сравнению, скажем, с концом 2011 года не менее разительно.

— Пожалуйте, сударь, вперед! Я вам уступаю! — Нет, что вы, милостивый государь, только после вас! — Простите сударь, но я настаиваю на вашем первенстве! — если убрать архаичную лексику, то такой обмен репликами может считаться символом «духа декабря 2011 года».

Участники массовых оппозиционных митингов ловили кайф от мысли: не только я, оказывается, недоволен действиями власти! И надо же: выразить свой протест можно в цивилизованной и мирной обстановке! Сотрудники полиции из кожи вон лезли, чтобы митинги прошли без инцидентов и провокаций. И даже люди, против которых был направлен протест — представители власти, — с убедительными лицами говорили о «лучшей части общества», которая больше не может молчать.

Вспомнили те нервные, но блаженные дни? Если да, то пора возвращаться в по-прежнему нервную, но уже совсем не блаженную реальность сентября 2012 года. Власть отбросила риторику о «лучших людях» и, не утруждая себя особыми мыслительными усилиями или даже правдоподобными объяснениями, орудует дубинкой.

Вот, например, причина, по которой избирком Удмуртии первоначально отказал в регистрации списку «Яблока» на региональных выборах: делегаты партийной конференции сидели слишком близко и теоретически имели возможность заглядывать друг к другу в бюллетени для тайного голосования.

Или возьмем заявления представителей «Единой России» о том, почему оппозиционного депутата Гудкова надо непременно лишить думского мандата. Секретарь президиума Генерального совета ЕР Сергей Неверов: «В законе все четко прописано, перед законом все равны. Никому в нашей стране, кто обладает властью, не позволено заниматься бизнесом».

Бывшая пламенная демократка, а ныне верный член партии власти и председатель думского Комитета по безопасности и противодействию коррупции Ирина Яровая: «Считала и считаю, невзирая на имена, партийную принадлежность, статус и должность, при нарушении закона должна наступать ответственность. Господин Гудков, который давно запутался, где политика, а где бизнес, не может быть исключением перед законом».

Когда представители власти столь «честно» ведут себя с обществом, обычно возникает искушение всей душой поддержать оппозицию. Но вот если говорить о российской оппозиции в ее нынешней форме, то для меня это искушение умерло уже давно. Или, вернее, так: в нашей оппозиции по-прежнему полно людей, которых я всей душой уважаю. Но в целом протестное движение постепенно превращается в нечто глубоко непотребное.

Вот как оппозиционная активистка Анастасия Каримова недавно описала свои ощущения от крупного протестного форума: «Столько мерзости на мою голову давно не сваливалось. Сплетни, бесконечные грязные сплетни про каких-то функционеров каких-то движений, противные шуточки, циничные заявления… В этой среде ничего не изменилось после зимних акций протеста. Все те же лидеры оппозиции без самоиронии и самокритичности, с пониженным чувством такта. Все то же желание бороться за лидерство в каких-то странных организациях с несколькими десятками (или, в лучшем случае, сотнями) активистов. Я считаю, что адекватному человеку с этой средой соприкасаться не стоит ни в коем случае. Она нездоровая. Попадая в нее, люди заболевают».

Я согласен с этой точкой зрения на 100%. Принято считать: люди становятся высокомерными хамами, заполучив важные должности во власти. Но очень многие лидеры российской либеральной оппозиции стали самовлюбленными и высокомерными хамами уже сейчас. Это реально какая-то болезнь. Одного крупного нынешнего оппозиционера я хорошо знал в его прежней ипостаси — видного обитателя властных структур. Тогда он был исключительно милым и корректным человеком. А вот сейчас хамские формы общения с окружающими — это для него норма жизни.

В чем же вывод? Чума на оба ваших дома? Такой вывод, конечно, напрашивается. Но, с моей точки зрения, он лишь еще глубже заводит общество в тупик. Гораздо полезнее разобраться: почему оппозиция у нас зачастую еще хуже власти?

Вот моя версия ответа на этот вопрос. На Западе оппозиционная политическая деятельность — занятие не менее почтенное, чем политическая деятельность за власть. Возьмем, например, историю известного политика-республиканца Джона Хантсмэна. Президент-демократ Обама в начале своего первого срока назначил его послом США в Китае. Хантсмэн поработал пару лет. А потом вышел в отставку и попытался соперничать с Обамой в борьбе за пост президента. И никому при этом и в голову не пришло объявить его предателем.

В России уход в оппозицию — если эта оппозиция не напускная и потешная — означает для индивида своего рода социальную смерть. Человек должен быть готов к тому, что теперь его будут прессовать по самым заумным поводам. На такое могут решиться далеко не все из адекватных и разумных людей. А те из них, кто решаются, очень скоро начинают страдать от деформации личности.

Вот и получается: когда власть начинает надоедать, адекватной альтернативы ей не находится.