Спор славян между собою, тем более в лондонском суде – событие увлекательное, оттого столь велик был интерес к этому процессу. Шутка ли, два выдающихся российских олигарха в течение четырех месяцев, покуда длился суд, говорили о самом главном. О политике, о деньгах и о том, как творилась отечественная история в те годы, которые ныне принято именовать «лихими» не то «проклятыми». И как она творилась в счастливые нулевые и творится, между нами говоря, сегодня, в годы десятые, которым так сразу не подберешь точного эпитета.

А еще это был спор о значении слов, самый занимательный из всех – для тех, кто понимает, конечно. В частности, о том, что означает слово «крыша», которое председательствовавшая в суде леди Элизабет Глостер выучила наизусть, а вместе с ней и все зрители этого представления, которое по праву было названо процессом века. Какая она у нас, the krysha, как выглядит, кого укрывает – вот о чем дискутировали старые друзья в Высоком лондонском суде.

Борис Абрамович утверждал, что «крыша» – понятие многозначное. Бывает, что это старый добрый рэкет, без изысков, а случается, что крышуемый делится со своим крышевателем самым дорогим. Он передает ему в собственность акции, закрепляя договор устным соглашением и крепким мужским рукопожатием. Увы, политическая ситуация в стране изменилась, и Абрамович попросту кинул (еще одно очень важное русское слово) партнера, заставив фактически за бесценок продать активы РусАла, «Сибнефти» и ОРТ.

Хуже того. Воспользовавшись тем, что Березовский впал в немилость в Кремле, Абрамович перевернул доску и сам стал диктовать ему условия. Мол, если хочешь получить хоть какие-нибудь деньги – бери то, что дают. В ином случае у тебя отберут все, примеры сам знаешь. Свои потери беженец оценил в 5,5 миллиарда долларов, и эта сумма, обсуждавшаяся в ходе процесса, символизировала окончательную расплату за былое покровительство. С Абрамовичем, с Волошиным, с Путиным и с той Россией, где бывший делатель королей их всех и сотворил, себе на горе. А также с государственной крышей, которая обрушилась ему на голову, причем так стремительно, что Борис Абрамович едва успел укрыться в своем лондонском замке.

Возражая ему, Роман Аркадьевич говорил, что «крыша» – она крыша и есть, и не надо ничего усложнять. Березовский был нужен ему, чтобы спокойно заниматься бизнесом и чтобы не убили. Такие были правила, объяснял Абрамович баронессе Глостер, законы такие, и, будучи человеком законопослушным, Абрамович безропотно им всем и платил: Борису, Бадри, Коржакову. Он им откатывал (тоже важное слово, федерального значения) десятки миллионов, а взамен ему разрешали жить и честно зарабатывать миллиарды.

Теперь, когда процесс завершен, мы знаем, что Высокий лондонский суд склонился к тому, что в вопросах языкознания ответчик превзошел истца. Абрамовичу удалось убедить баронессу в том, что «крыша» – это когда просто платят, а в долю не берут. Напротив, лингвистические познания Березовского и его адвокатов не вызвали доверия у судьи, тем более что подписанных документов, как это принято на Западе, истец предоставить не смог. Поэтому Борис Абрамович проиграл и с горечью говорит о том, что судья Глостер замахнулась на святое: она взяла на себя ответственность переписывать российскую историю. И тут мы, субъекты и объекты родной истории, наследники славных традиций, носители и хранители языка, при всем уважении к британскому судопроизводству должны хотя бы морально поддержать проигравшего.

А то, знаете, впадать в отчаянье при виде всего, что совершается дома и что подтверждается в английском суде, – это любой сможет. Трезво, солидно, рассудительно поразмышлять об итогах процесса века – такое по плечу только независимому эксперту. Указанный же эксперт пожмет плечами и скажет: а что, собственно, мешало крышевателю попросить у крышуемого некоторое количество акций – просто так, для порядка? И как мог не согласиться с ним скромный Роман Аркадьевич, когда на кону стояли его будущие миллиарды и единственная жизнь? Просто Березовский полагал, что так будет продолжаться всегда, и не считал нужным скреплять договоры подписями, а его партнер догадывался о том, что под луной ничто не вечно, и терпеливо ждал, когда же Борису Абрамовичу окончательно снесет крышу. Когда он, увлеченный своими политическими играми, сделает неверный ход. И дождался.

Впрочем, независимому эксперту тоже верить не обязательно. Верить надо лишь собственным глазам, перелистывая подробные протоколы чистосердечных признаний, которые прозвучали в лондонском суде. Еще собственной памяти и личному журналистскому опыту нужно верить, особенно в тот момент, когда Березовский рассказывает, как у него отбирали ОРТ. Причем безоговорочно и с той же силой, с какой веришь в свою страну и гордишься родным языком, который в определенном смысле давно уже стал языком межнационального общения. Завершившаяся на днях громкая дискуссия наших знаменитых соотечественников подтвердила это со всей наглядностью.