Санитары эфира: на смену «Ментам» придут «Трактористы»?

Много добрых новостей приносит нам Государственная дума, но мало что сравнится с одновременно прозвучавшими предложениями Вадима Деньгина (ЛДПР, 1980 г.р.) и Ильи Костунова (ЕР, 1980 г.р.) реформировать отечественное телевидение. Костунов, в прошлом активный деятель «Наших», считает Владимира Познера несовместимым с «Первым каналом»: Познер позволил себе сказать, что в России нет правосудия, а на государственном канале, которому верят миллионы, это немыслимо.

Деньгин, тоже активный молодежный политик, требует от думского комитета по СМИ повлиять на сетку телевещания и вместо агрессии-порнографии, сочащихся с экрана, показывать как можно больше передач о сельском хозяйстве.

Тут все прекрасно. И абсолютная синхронность этих заявлений от двух ровесников, прошедших довольно-таки сектантскую подготовку (Костунов прошел школу «Наших», Деньгин окончил так называемый факультет «Новые технологии бизнеса» под руководством В. Довганя при МЭСИ, — там тоже, как и в «Наших», выявляли по России активных и учили бизнесу). И появление в политике так называемого непоротого поколения, которого все мы так ждали, — все-таки иной раз думаешь, что лучше бы хоть изредка попарывать. И намерение внедрить на телевидение сельский час взамен эротики, которая, оказывается, есть.

У них там, наверное, в Госдуме специальный канал, где показывают в основном порнографию и насилие, чтобы депутаты на заседаниях не спали. Мы-то, грешные, как включим — так обязательно либо «Анатомия протеста», либо истерика режиссера Бортко на обсуждении фильма «Жизнь и судьба». Впрочем, если Деньгин называет порнографией именно это, спасибо ему вдвойне: понятно, что в качестве депутата он не может высказаться прямее.

Но если говорить совсем серьезно, это начало тех самых аутоиммунных процессов, о которых давно предупреждал автор этих строк и другие оптимисты. Поскольку система в ее нынешнем состоянии способна только есть людей, а свежих идей и даже новых слов давно предложить не может, ей надо заботиться о расширении рациона. Одной оппозиции на шесть лет не хватит, да и на два года, честно говоря, не растянешь. Кроме того, чтобы легитимнее питаться оппозицией, надо периодически харчить и своих. Первой жертвой самопоедания стала Госдума, где начали с Гудкова, а теперь понемногу отфильтровывают и коммунистов, и единороссов. Вторая жертва — федеральное телевидение, на котором, кажется, не осталось уже ничего неучтенного и неуправляемого, изгнан даже «Прожекторперисхилтон». Именно это телевидение — главный инструмент обработки масс, и вот оно оказалось недостаточно этично для новой реальности. Здесь мы со всей наглядностью наблюдаем классический закон — близость к трону опаснее удаленности. Есть на эту тему известный мемуар Афиногенова: как Пастернак ему говорил о предельно советском, околорапповском критике Пикеле и как потом Пикеля топтали ровно с тем же выражением праведного гнева, с теми же лицами, с каким Пикель топтал Булгакова. Всякие репрессии начинаются с РАППов, чтобы массы смотрели на расправы с тайным одобрением, потому что очень уж эти РАППы противны.

Если даже Владимира Познера и впрямь уволят с «Первого канала», работу он найдет, а в святости сильно выиграет.

Надо признать, что нынешнее российское телевидение ужасно, и расправы с ним будут встречены массами с восторгом. Сериалам «Кровинушка», «Дубинушка», «Уринушка» и какие там еще есть ничего не сделается. Исчезновение всего остального, будь то эротика, новости или Мамонтов, вообще никого не заденет.

Что до Познера, то и лучше для Познера, чтобы его репутации ничто не угрожало — человек, работающий на «Первом канале», не отмоется в глазах потомства, даже если все остальное время будет лично кормить грудью подкинутых младенцев. Если предложение Костунова будет услышано и реализовано, работу Познер найдет, а в святости сильно выиграет.

Есть у всего этого и еще один, самый серьезный аспект. Всякая революция начинает с того, что уничтожает культуру своих предшественников — культура наиболее уязвима, это вам не бюрократия. Лучше для всех нас, чтобы нынешний российский режим вобрал в себя максимум негативных тенденций, дабы на смену ему не сумело прийти что-нибудь еще менее приятное. Смею вас уверить, такое возможно и даже нетрудно, ибо нет предела несовершенству. Легко допустить, что националисты, которыми нас вечно пугают, или радикалы иного толка, от либерального до исламского, выпрыгнут на поверхность первыми, так что нынешняя оппозиция еще заплачет по Путину, как плакала она в Париже 1921 года по ненавистной когда-то монархии. Чтобы этого не произошло, режиму лучше всего аккумулировать наихудшее, как делает это мидия, вкусный санитар моря. «Есть одно, что в ней скончалось безвозвратно», — писал Блок в «Русском бреде» о том прекрасном, что погибло вместе с царской Россией. Желательно, чтобы от всего прекрасного власть успела избавиться заблаговременно. Вытеснение в оппозицию такой фигуры, как Познер, при всей его хваленой осторожности и половинчатости — прекрасный сигнал, особенно если учесть, что Костунов уже успел намекнуть на его три гражданства.

Разумеется, никакой «Сельский час» вместо «Времен» или сериалов на федеральных каналах не появится, потому что сделать грамотную программу о жизни сельской России не так просто — надо знать предмет не хуже Стреляного, Черниченко или Екимова, а стандартный запретитель обычно владеет темой в рамках рассказа Марка Твена «Как я редактировал сельскохозяйственную газету». Скорее там появится очередной церковный час либо что-нибудь ура-националистическое из родной истории.

Чем меньше приличных людей будет сегодня работать на федеральных каналах, чем больше там будет сервильности, чем скорее радикалы и недоумки разных мастей будут востребованы государственной пропагандой — а этот процесс идет неудержимо, поскольку скамья запасных очень короткая, — тем лучше будет новая программа «Взгляд». Потому что старую, увы, делали те самые люди, которые работали на брежневском ТВ, и при первых серьезных столкновениях с властью они, увы, сдувались либо трансформировались.

А тем, кто не согласится с этой утопической картиной, напомню, что для бесславного и стремительного падения советской власти телепрограмма «Ленинский университет миллионов» сделала больше, чем весь российский самиздат.