Отклики на события 4–5 июля 2010 года в 4-й отдельной гвардейской Кантемировской ордена Ленина краснознаменной танковой бригаде имени Ю. В. Андропова (бывшей Кантемировской дивизии) под Наро-Фоминском в центральных и ведомственных СМИ так и не дали ясных ответов на главные вопросы о причинах произошедшего и дальнейших превентивных мерах. Напомним, на плацу бригады произошла массовая драка между солдатами – дагестанцами и русскими.

Меня как автора в меньшей степени интересуют формальная подоплека и ход событий. Драка в любом случае остается дракой, будь она на улице или, к великому сожалению, на плацу части. Официальные органы – пресс-служба Министерства обороны и представители военной прокуратуры поспешили заявить о бытовом характере конфликта, с чем большинство умственно полноценных граждан привычно не согласились. Так повелось у нас в последнее время – выдавать желаемое за явное. Именно эта боязнь озвучить правдивую версию предпосылки конфликта не оставляет шансов избежать подобных столкновений в дальнейшем. Попробуем сами найти корни проблемы.

Пересол по-ленински

Долгое время главной концепцией воспитания военнослужащих в Советской армии считался интернационализм, естественно, в трактовке классиков марксизма-ленинизма. Обратившись к Большой советской энциклопедии, выясняем, что интернационализм – «международная солидарность рабочих… является главной предпосылкой реализации национальных интересов».

С позиций нынешнего дня читать это дико. Какие рабочие? Какая солидарность? Откуда такая самоуверенная монополия на знание правильного решения? Тем не менее именно этот постулат считался определяющим межнациональные отношения на весь период существования РСФСР/СССР, искажая сознание нескольких поколений прежде всего русских людей.

Что же плохого автор усматривает в таком интернационализме и красивых лозунгах о равенстве народов? Согласно ленинской концепции интернационализм означал всяческую поддержку многочисленных национальных меньшинств. Это в принципе неплохо, когда делается добровольно, соразмерно силам титульного и «подшефного» народов и здравому смыслу. Но все дело в том, что по плану ленинских идеологов русские были просто обязаны, не считаясь ни с чем, «помогать» другим «братским народам» любой ценой, отрабатывая в буквальном смысле некий долг.

Государствообразующий русский народ, по мнению идеологов Октября, «великий только своими насилиями, великий только так, как велик держиморда». «Должен, – диктовал секретарше прикованный к койке полупарализованный Ильич в декабре 1922 года, – возместить своими уступками по отношению к инородцу то недоверие, ту подозрительность, те обиды, которые в историческом прошлом нанесены ему правительством «великодержавной» нации». Поэтому, считал вождь мирового пролетариата, «лучше пересолить в сторону уступчивости и мягкости к национальным меньшинствам, чем недосолить». Эта антирусская, предательская по сути теория последовательно воплощалась и проводилась в жизнь. В учебном пособии для вузов, выпущенном в 20-е годы ХХ века, утверждалось: «Одно из драгоценнейших прав отсталых наций в Советском Союзе есть их право на активную помощь». Таким образом, русский народ марксистами-ленинцами изначально был поставлен в особое положение вечного должника перед его «братьями меньшими». В ленинском толковании-понимании это и было самое настоящее равенство, ради которого вершилась революция.

Чтобы вытравить в русском народе «великодержавный шовинизм», Ленин и компания приложили немало усилий. Интернационализм считается антиподом национализма. Поэтому в тот период высмеивалось и подвергалось оплевыванию все глубинно и истинно русское: традиции, песни, костюм, имена (тогда на свет божий появлялись Тракторины, Октябрины, Марксы, Вилены, Марлены и другие Иваны, не помнящие родства). Между поколениями намеренно вбивался клин (в «новом обществе» поощрялись отказы детей от отцов – «врагов народа» или доносительство на родителей – пример Павла Морозова). Были изменены даже привычные алфавит и календарь. Особо изощренно «работали» ленинцы с душой народа – православной верой и ее хранительницей – Церковью. Обрушившись на нее всей машиной государственных репрессий, дискредитируя и просто физически устраняя архиереев и священнослужителей, подрывая веру в Бога, богоборцы активно вводили в ослабевшее, потерявшее опору тело народа яд доморощенного интернационализма. Именно он был должен, по мнению безбожного руководства, вдохновлять народ на дальнейшие подвиги по строительству светлого будущего, где государствообразующему народу изначально отводилось незавидное место.

Бей своих, чтобы чужие боялись

Конечно, такие жесткие и прямолинейные трактовки видоизменялись по ходу пьесы. Так, накануне войны, в 1938 году в передовице партийной «Правды» отмечалось, что в братской семье народов отныне «русский народ старший среди равных», но это положение он «использовал прежде всего, чтобы помочь подняться, расправиться, развиться тем народам, которые наиболее угнетало царское правительство (хотелось бы взглянуть на список этих «угнетенных» наций. – Прим. авт.), которые всего больше отстали в экономическом и культурном развитии».

Характерно, что даже в первые дни нападения гитлеровской Германии на Советский Союз большевистские власти взывали не к национальным чувствам и духу своего народа, что было бы вполне естественно, а к принципам классовой солидарности. Советские газеты того периода в один голос утверждали, что «рабочий класс Германии ненавидит фашистскую авантюру» и якобы пытается выразить свою солидарность с трудящимися СССР путем совершения мнимых актов саботажа в германской военной промышленности. Однако именно страшные поражения, которые терпели советские войска в первые месяцы войны, заставили руководство страны пересмотреть идеологическую базу. Чем ближе враг подходил к Москве, тем лихорадочнее становились попытки предложить народу спасительную идею защиты уже не «первого в мире государства рабочих и крестьян», а своей Родины.

Выход был найден в признании и призвании русского народа – главного защитника России. За русскими официально была признана «священная роль нации, принявшей на себя главный удар и закрывшей своей грудью другие народы». К их патриотическим и национальным чувствам была обращена отныне вся пропагандистская машина Советского государства. Доля русских (даже без родственных им украинцев и белорусов), находившихся в составе действующей армии, вплоть до лета 1944 года не опускалась ниже 52 процентов. Ключевую роль именно государствообразующего народа в разгроме фашизма в итоге признал и сам Сталин, произнеся свой знаменитый тост в Кремле по случаю Победы: «За русский народ!».

Выдержав (благодаря временным, как показала практика, уступкам пробудившемуся русскому национальному самосознанию) испытание войной, марксизм с его ущербными догматами типа пролетарского интернационализма не смог долго продержаться в мирное время. Одной из главных причин, позволивших удерживать огромную страну на плаву в этот период, стало удачное применение информационных политтехнологий, искусственно сращивающих понятия «русский патриотизм» и «советский патриотизм», подменяющих одно другим. Подлинно же национальное самосознание, выражавшее коренные интересы русского народа, проявление русского духа продолжали третироваться и преследоваться. Уже на закате Советского Союза многолетний глава КГБ, а позднее генсек КПСС Ю. В. Андропов говорил: «Главная забота для нас – русский национализм, диссиденты – потом. Их мы возьмем за одну ночь».

Именно ослабление русского этноса, уменьшение его роли в государственной, политической и экономической жизни стали главными причинами грядущих событий. Как следствие после прихода к власти толерантного и космополитичного М. С. Горбачева произошла целая серия конфликтов на территории бывшего СССР и последовавший за тем распад союза «братских» республик. Все эти алма-атинские (декабрь 1988-го) и тбилисские (апрель 1989-го) события, армяно-азербайджанский (с декабря 1988-го), молдавско-приднестровский (1992), осетино-ингушский (1992) и другие конфликты носили ярко выраженный националистический и прежде всего антирусский характер.

Как строились межнациональные отношения в ту пору в Советской армии? Везде по-разному. Поделюсь личным опытом. Я проходил срочную службу в середине 80-х годов XX века в мотострелковом подразделении гвардейской Таманской дивизии, комплектуемой в ту пору исключительно славянами. Не знаю, каким образом к нам в роту попали четыре узбека. Маленькие, смуглые, забитые, не понимающие ни слова по-русски. Казалось бы, не миновать им «дедовского» террора, который, несмотря на предпринимаемые командованием меры, все же у нас был. Но крутыми русскими «дедами» представители солнечного Узбекистана были взяты под опеку и вскоре, уже вполне оперившись, пытались даже покрикивать на самых «зачморенных» русачков из своего призыва, которых не особенно жаловали даже их земляки из числа «дедов». Это результат долговременной политики промывания мозгов – проекция партийного отражения общегосударственной утопической идеологии интернационализма, искаженно понимаемого братства народов.

Забытый опыт

Но даже после краха коммунизма и распада Союза подобная модель выстраивания межнациональных отношений из Советской армии без особенных изменений плавно перекочевала в Российскую. Практически на каждом стенде, в каждой утвержденной Главным управлением воспитательной работы ВС РФ (или Управлением по работе с личным составом Главного командования внутренних войск МВД России) лекции по общественно-государственной подготовке декларировалось одно и то же: Россия – многонациональное государство равноправных народов, что подразумевало крепить дружбу между ними. Как крепить дружбу в новых экономических и политических условиях, никто военнослужащим не объяснял.

Это зомбирование без переваривания и осознания смысла трескучих фраз продолжало приносить свои плоды. Никому из вчерашних политруков-комиссаров-замполитов не пришло в голову озадачиться вопросом: а каким, собственно, образом нужно дружить народам России? По-прежнему раздавать долги или продолжить играть роль старшего мудрого брата? Может, правильнее было бы говорить о дружбе между конкретными людьми – представителями различных национальностей и их семьями? Это действительно имело место на практике в жизни сотен тысяч людей, населявших необъятную Россию на протяжении всей ее многовековой и славной истории. В сентябре нынешнего года мы отмечали 1150-летие своей государственности (считается, что в 862 году произошел акт добровольного соглашения славянских и угро-финских племен, договорившихся ради прекращения междоусобиц призвать в качестве правителя «человека со стороны» – князя Рюрика).

Практически все это время прочность нашего государства проверялась различными бедами и невзгодами, нашествиями и кровопролитными войнами. Россия выстояла. Она побеждала без лозунгов – призывов и подсказок коммунистов крепить дружбу между народами. Это был естественный, саморегулируемый процесс, в основе которого лежало национальное самосознание в конкретный исторический период.

Народы Кавказа в отличие от русских сумели в большей степени сохранить свои обычаи, традиции, язык, веру. Очевидно, что «романтические» коммунистические идеалы были чужды малым народам и навязанную им «дружбу народов» они тоже трактовали весьма своеобразно. Царское правительство, прекрасно изучившее в ходе многолетней войны эти народы, проводило в их отношении более гибкую национальную политику, максимально учитывающую кавказский менталитет, – без ленинских заигрываний и «пересаливаний», но при этом «держало дистанцию», не позволяя им сесть себе на шею. Прекрасно известно, что горцы неплохо служили и в милицейских туземных иррегулярных частях, и в период ведения боевых действий в кадровых воинских формированиях. И служили, по воспоминаниям очевидцев, очень даже неплохо: честно и добросовестно.

Как же удавалось царским генералам заставить служить России вчерашних абреков – фактически своих в недавнем прошлом противников? Безусловно, в ход шли деньги, подкуп, но не только. Хорошо получали из казны лишь князьки и ханы, простые же воины предпочитали служить за награды и чины. Но в большей степени привлекал их сам престиж нахождения на службе у «белого царя». Его армия и воины были признаны изначально сильнейшими и им, гордым горцам, незазорно и даже почетно было служить таким господам.

Приведу один показательный исторический пример. Армянин на русской службе подполковник Иван Лазарев в период правления Николая Первого получил назначение в Дагестан. Прибыв в одно из кумыкских ханств, где квартировал его полк, он послал в лучших традициях придворного этикета доложить о себе местному князьку и получил приглашение. Войдя в дом правителя, офицер застал того за кальяном и был встречен лишь небрежным кивком головы. Тогда Лазарев, не говоря ни слова, схватил за шиворот сидевшего и, оторвав его от земли, многозначительно сказал ему примерно следующее: «Ты здесь хотя и хан, а я моему государю подполковник, и ты его подданный. Так принимай меня так, как подобает рангу, возложенному на меня и моим, и твоим повелителем». И надменный князек в тот же миг обратился в любезнейшего хозяина на все время пребывания Лазарева со своим полком в его владениях.

Пора менять доктора

Что же теперь не так? Почему потомки тех бравых джигитов не хотят нормально служить, постоянно качают права и при удобном случае стараются унизить потомков тех самых русских – покорителей Кавказа. Напрашивается самый простой ответ. Традиционные некогда отношения, установленные при царях, утрачены, а ленинские, интернациональные перестали работать. Русские не хотят больше быть ни великой нацией, ни «старшими братьями» и потому утратили в глазах кавказцев право быть безусловными лидерами, потеряв свой поколениями зарабатываемый авторитет.

Вот как четко и ясно обозначил проблему епископ Саратовский и Вольский Лонгин (Владимир Корчагин): «Наш народ добровольно отказался от необходимости нести то, что Редьярд Киплинг назвал «бременем белого человека», – от обязанности сохранять, возделывать и нести другим народам просвещение, культуру, прогресс». А вот в чем видит причину известный публицист и политик Андрей Савельев, лидер партии «Великая Россия»: «Советская власть всячески препятствовала росту русского самосознания, пытаясь переделать русских в советских. Нынешняя же власть бесполезно пытается переделать русских в россиян…»

Пару лет назад мне удалось пообщаться с председателем Комитета солдатских матерей Дагестана. Приятная женщина долго убеждала меня, как хотят служить в армии молодые ребята и какую она и ее коллеги по комитету проводят необходимую работу, чтобы дагестанские парни честно отслужили Родине и вернулись домой в срок. Для этого она вынуждена часто вступать в переписку или вести телефонные переговоры с командирами частей или работниками прокуратуры, встречаться с родителями солдат и призывниками. У меня нет оснований не доверять ей. В том, что на службу в армии здесь существует настоящий конкурс и отбор, я убедился сам.

Очевидно, что служить дагестанские парни хотят, но с определенным условием – быть лидерами, добиваться себе особых условий и преимуществ. Это-то и становится их главной мотивацией службы. А быть лидерами их приучают с детства, с пеленок – таков кавказский менталитет, не искорененный никаким воинствующим секуляризмом или интернационализмом. В кавказских семьях гораздо в большей степени сохранились обычаи, традиции, вера. Отсюда любовь кавказцев, например, к своим песням и танцам или элементам национальной и религиозной культуры – бородам и мусульманским тюбетейкам (что, к слову, вызывает протест и страх у наших потерявших собственную национальную идентификацию обывателей). Не последнюю роль, очевидно, играет и сама общественно-политическая обстановка в регионе, которую сложно назвать спокойной. В зонах проведения контртеррористической операции (КТО) психология молодых людей не изолирована от проблем, решать которые все чаще приходится с помощью автоматов, а опознавание «свой – чужой» зачастую сводится к принципу «дагестанец – русский». Напомним, режим КТО в последнее время постоянно вводится в Дагестане. В частности, объявлялся 8 октября на короткое время в пригороде Нальчика, поселке Белая Речка и на части территории Чегемского района, а 9 октября – в Кумторкалинском районе.

Что же еще можно сделать? Кое-что Министерство обороны уже предприняло, перестав второй год подряд призывать в свои ряды уроженцев Северного Кавказа. Но тот ли это путь, который приведет к решению проблемы? На мой взгляд, эта авантюрная комбинация. Решать вопрос страусиным способом – «нет кавказцев – нет проблем» – значит лишь отсрочить неминуемое. Это примерно то же самое, если вагон с боеприпасами не разгружать со всеми необходимыми мерами безопасности, а сняв охрану, отогнать на запасной путь. Напрашивается и другое сравнение: можно ли у соседа по лестничной клетке занять в долг и не отдавать, делая вид, что вы его видите первый раз в жизни? «Плохие» или «хорошие» ребята из Дагестана остаются полноценными гражданами России, на коих в полной мере распространяются все конституционные обязанности. В чем, как не в этом, заключается тогда декларируемое равноправие?

Да и зачем демонстрировать всему честному миру свою слабость – а именно так на Кавказе воспринята очередная неудачная инициатива МО РФ. Очевидно, проблема возникает не с мотивированными на службу кавказцами, а с нашими размотивированными на нее парнями, не готовыми дать отпор сплоченным «чужакам». Вопрос надлежит ставить таким образом: нужны ли стране и армии такие защитники, которые не могут постоять за себя? И отвечать на него надо честно, адекватно воспринимая действительность.

Любому взрослому человеку ясно, что события в «Кантемировке» лишь отразили то, что происходит в стране, где до сих пор нет внятной национальной политики и любимым рецептом лечения «прогрессирующей болезни» является все тот же болтливый интернационализм. Упрямая статистика свидетельствует: за последние 11 лет произошло уже 44 столкновения на межнациональной почве. Увы, русский народ, несмотря на свой многократный численный перевес – 77,6 процента (ближайшие к нему татары – 3,7 процента, а из народов Дагестана больше всего аварцев – 0,64 процента), продолжает оставаться не полноправным хозяином в собственном доме, а в лучшем случае кредитоспособным донором. Не следует ли из этого, что пора менять доктора, прописавшего стране явно не то лекарство?

Быть русскими

Долгое время слово «национализм» в нашей стране было почти таким же ругательным, как «фашизм». Между тем русскими националистами по мировоззрению были один из самых популярных правителей император Александр Третий, любимец армии «белый генерал» Михаил Скобелев, философ Иван Ильин (чей прах по инициативе действующего президента перенесен в Россию и захоронен с воинскими почестями в некрополе Даниловского монастыря), «совесть русского народа» – писатель Федор Достоевский, ученый с мировым именем Дмитрий Менделеев, выдающийся патриот и подвижник митрополит Санкт-Петербуржский и Ладожский Иоанн (Снычев) и многие другие видные государственные, религиозные, общественные и военные деятели. Националист в отличие от шовиниста – это человек, который больше всего любит свой народ, не умаляя при этом достоинства других. Что же плохого в том, чтобы прежде любить свою семью, а потом уже соседей по подъезду?

Отталкивают массы от этой по-настоящему патриотической идеи, дискредитируют ее не только ортодоксальные марксисты-космополиты, но и различные деструктивные антигосударственные группировки, трактующие идею государственного национализма в неприемлемом для России узком шовинистическом ключе. Как писал один из умеренных русских националистов, депутат Госдумы от блока «Родина» (2003), доктор политических наук Андрей Савельев: «Можно ли превратить Россию в государство, которое будет чисто русским в этническом смысле? Или в государство, где русским будет предложен особый статус, а всем остальным гражданам – приниженный? На эти вопросы определенный ответ: нет! Для русских в России достаточно соблюсти равенство прав граждан перед законом, а традиционное русское лидерство и консервативные установки во власти предопределят возвращение к изначальному и извечному состоянию – русскому характеру России. Злобные мечты о репрессиях против инородцев по принципу «крови» вредны для русского человека. Они убивают в нем русскую сущность».

Бескровных путей вернуть русскому народу должное место и роль в образованном им государстве немного. Один из них – возрождение национального самосознания через восприятие русскости как исторической, культурной, этнической, религиозной данности. Начинать эту работу можно, не дожидаясь законодательных телодвижений в виде принятия конкретных законопроектов, а уже сегодня: с самих с себя, со своей семьи. Для этого надо только задуматься: а что такое быть русским?

По моему мнению, это значит начать думать и жить по-русски: читать нашу классическую литературу, приобщаться к национальной культуре, традициям, быту, истории, вере предков, проводить выходные и отпуска в поездках по местам боевой славы, историческим, культурным и духовным центрам Родины, искать и изучать свои корни, родословную. Все это способствует восстановлению на генном уровне исторической памяти и утраченных качеств народа – основателя, строителя и хранителя государства.

Воспитанные в таком ключе русские ребята, пришедшие служить в Российскую армию, будут чувствовать себя здесь если и не хозяевами, то по крайней мере достойными представителями государствообразующего народа, способными постоять за себя. Тогда не пустым звуком станет для них и суворовский клич: «Сам погибай, а товарища выручай».