Как восточные славяне стали русским народом?

Совершенное Владимиром Святославичем наиболее полное для Киевской Руси политическое объединение земель бывших восточных славян, завершило процесс создания политических условий и предпосылок, необходимых для перехода генезиса Русского народа в завершающую фазу.

Крещение Руси завершило положение оснований, необходимых и достаточных для того, чтобы генезис Русского народа стал необратимым. В результате славяне Восточной Европы, в отличие от западных славян, не растворились бесследно в чуждых и враждебных им народах, но образовали Русский народ, который на рубеже 1-2-го тысячелетий новой эры начал свое историческое бытие в качестве самого себя на всей территории Киевской Руси. Так в мир сей пришел народ, который, за исключением исторически непродолжительного периода Белой (Владимиро-Суздальской) Руси, будучи порабощен и угнетен на протяжении всей минувшей истории, все равно изначально стал и до конца второй трети 20-го века вопреки всему земному оставался главным препятствием для установления Западной Европой своего господства на Земле.

В предыдущей моей статье «Откуда есть пошла Русская земля» (см.: http://www.newsland.ru/news/detail/id/1041547/ ) мною подчеркнуто, что «вся история Руси и возникновение Руси как таковой, в особенности, — политически и теоретически это, пожалуй, самые сложные социологические и исторические проблемы, которые до сих пор никому не только не удалось снять, но и исторически и логически точно идентифицировать». Далее в ней мною было рассмотрено, как и в силу каких причин в Восточной Европе возникли торговые города, стянутые к Киеву дальней торговлей, чем с точки зрения социальной природы и институциональной организации была Киевская Русь, почему она стала и была домом рабства восточных славян и становящегося Русского народа. Однако генезис Русского народа — когда и как, в силу каких причин, обстоятельств и условий обособленные и нередко враждовавшие друг с другом племена восточных славян стали одним народом не по названию только земли, на которой они обитали, Русской, но по существу — об этом в статье «Откуда есть пошла Русская земля» речь не шла, да и не могла идти. Её предмет — Русская земля и ее становление в качестве таковой, социальные, экономические и политические условия жизни восточных славян на этой земле, а не генезис Русского народа как таковой.

Ныне самые разные политические и идеологические силы строят свою политику на основе тех или иных исторических и теоретических спекуляций по поводу того, где и как образовался Русский народ, входят ли в него украинцы и белорусы, или это отдельные народы. Отсюда же делаются политические и иные выводы о том, что, дескать, русские оккупировали и колонизовали Украину и другие «национальных» окраины бывшей Российской империи, что русские должны… и т.д. и т.п. С другой стороны и внутри Российской империи, и внутри нынешней РФ, как и внутри СССР, Русский народ не был политическим субъектом, но был порабощенным и угнетенным народом. Множество статей и книг, в названии своем содержащих слова «Русская земля», «Русский народ», «Киевская Русь», «Древняя Русь», «История русского народа», «Русская нация» и т.п., в том числе и на Ньюслэнде, исторически и теоретически обоснованных ответов на эти и связанные с ними вопросы не дают, ибо не содержат.

Настоящая статья, будучи логическим и историческим продолжением статьи «Откуда есть пошла Русская земля», является скромной попыткой автора дать ответы на указанные вопросы или, как минимум, указать достаточные основания и направления поиска и формулирования таких ответов.

Народ, этнос и нация.

Поскольку категория «народ» ни социальной философией, ни социологией, ни исторической наукой до сих пор ясно не определена, да к тому же нередко смешивается то с «этносом», то с «нацией», постольку отвечая на поставленные вопросы, необходимо одновременно определить и самую категорию «народ». Сразу же необходимо обратить внимание на то, чем являются категории общества, а чем понятия. Категории общества — это общественная реальность, обусловливающая, определяющая и структурирующая общественную практику и сознание соответствующего общества. Но это такая общественная реальность, которая всегда опосредствована сознанием и волей этих людей и неотделимо включает в самое ствуя общественная реальность, которая ющая и е даны познанию людей себя их общественную практику, сознание и волю, одновременно обусловливая, определяя, структурируя, направляя и регулируя эту практику, сознание и волю.

Понятия — это формы мышления, которыми резюмируется, систематизируется содержание соответствующей отрасли научного познания, или, иначе, это те специализированные формы знания, посредством которых категории общества открываются специализированному познанию посредством специализированного опыта и резюмируются этим специализированным познанием в качестве особого (отраслевого) знания о той или иной стороне общества, человека и природы. Понятия — суть операционные единицы (инструменты) мышления, которые, в форме особого термина или знака представляя и замещая содержание соответствующего массива конкретного знания, свернутого (резюмированного) в определение соответствующего термина или знака, существенно увеличивают емкость актуального поля сознания и производительность процесса мышления соответствующего человека, снижая вероятность перегрузок и сбоев его психики.

Народ — это исторически возникшая категория общества, являющаяся общественной формой исторического бытия части рода человеческого, которая обособлена в отдельный общественный организм, осуществляющий общественное воспроизводство особенного (принадлежностью к данному народу определенного) человека, самоотчуждающего свою родовую сущность. Народ — это и не этнос, и не нация. Этнос — это «понятие географическое, а не социальное» (Л.Н.Гумилев), то есть этнос — это понятие науки, опосредствованная специфическими научными методами познания и существующая лишь в этой специфической превращенной форме научного знания некая общественная реальность, а не самая общественная реальность соответствующей обособленной части рода человеческого как таковой.

Нация — это производная от народа и надстроечная над ним общественная форма или, что есть то же самое, превращенная форма категории народ, а именно особая религиозно-политэкономическая форма объединения разных народов или представителей разных народов в особый общественный организм. Нация — есть продукт мировых религий и становления буржуазного общества, своей предпосылкой и условием имеющего не только общественное бытие мировых религий и их секуляризацию, но и товарное производство в качестве господствующей общественной формы производства. Нации — это исторически преходящие продукты общественного развития народов, на поверхности общественной жизни рода человеческого являющие соответствующие религиозно-политэкономические части или отряды буржуазного общества.

Народ также есть продукт исторического развития, но это продукт становления разных частей рода человеческого или, иначе, разделения рода человеческого на свои особые части, которое (историческое развитие) предшествовало возникновению мировых религий, во-первых. Народ также есть и продукт становления государственной организации рода человеческого, которая одновременно суть общественная форма распределения кровнородственных племен между государствами и форма общественной организации воспроизводства человека на исторически преходящей ступени общественного развития, во-вторых. Но и это далеко еще не все, ибо ни совокупность кровнородственных племен, ни федерация (союз) кровнородственных племен еще не есть народ. Вообще происхождение от общих предков, этническая принадлежность сама по себе не является гарантией принадлежности конкретного человека к конкретному народу. Для того чтобы совокупность кровнородственных племен или очень большая социальная группа дальних кровных родственников стала народом, она должна стать общественным воспроизводственным организмом, либо стать органической частью общественного воспроизводственного организма.

В любом случае, чтобы стать одним народом, большая социальная группа, большинство членов которой, в конечном итоге, связана кровным родством, должна стать одним общественным организмом, воспроизводящим человека в его исторической и социальной определенности принадлежностью именно к этой большой социальной группе родственников. Народ по смыслу этого русского слова, будучи народом = нарождением, произведенным его общими предками в качестве специфически отличающегося от всех иных народов, ежедневно, ежечасно, ежеминутно, постоянно и непрерывно возрождает самое себя в своем специфическом отличии от всех иных народов. Иными словами, совокупность кровнородственных племен превращается в народ тогда и в той мере, когда и в какой мере процесс общественного воспроизводства, включающий общественное воспроизводство всей совокупности этих кровнородственных племен, является необходимым условием и предпосылкой воспроизводства бывших членов тех племен, которые входят в эту совокупность кровнородственных племен. Следствием, а равно и признаками того, что из совокупности племен в мир явил себя особый народ, является ряд явлений. Прежде всего, это не столько совместное проживание представителей разных кровнородственных племен в одних и тех же населенных пунктах (хотя и это тоже), сколько браки между представителями разных кровнородственных племен, решение о заключении которых семьи принимают непосредственно без участия в этом органов управления соответствующих племен (совета вождей, собрания племени).

Племена восточных славян до возникновения Киевской Руси.

В конце 5-го — начале 6-го века славянские племена, в течение предшествующих более-менее спокойных примерно полутора веков размножившиеся вокруг Дона и Северского Донца, Днепра, Южного и Западного Буга и Днестра, под ударами аваров и иже с ними вновь вынуждены были покидать вновь занятые ими южные районы лесостепи. Это была уже вторая за три века волна переселения восточных славян из лесостепной полосы. В конце 5-го — начале 6-го века только в пределы Византийской империи по данным византийских источников переселилось от полутора до двух сотен тысяч человек. Вряд ли меньшее число ушло на запад — не только на запад Балкан, но и в Карпаты, и за Карпаты, а также на территорию Галиции (территория Ивано-Франковской, Львовской и Тернопольской областей Украины, Подкарпатского и Краковского воеводств Польши). Другая часть славянских племен вновь ушла в Полесье, в лес и болота на Припяти и ее притоках и вверх по Днепру, а также в районы вокруг Северского Донца с притоками и верховьев Оки и Волги. Даже через полторы сотни лет после аварского вторжения, то есть во времена византийского императора Юстиниана II (конец 7-го — начало 8-го веков), по свидетельствам византийских источников, славяне, пришедшие с северо-востока из-за Дуная и осевшие на территории Византийской империи, сохраняли свою племенную организацию и соответствующее ей племенное и общинное самоуправление.

Нет никаких оснований утверждать, что социальная организация славянских племен Восточной Европы была иной, нежели у славянских племен, переселившихся из южной Руси в пределы Византийской империи в конце 5-го — начале 6-го века. Историкам и археологам известен пример составления карты расселения восточных славян, как оно (расселение) указано в «Повести временных лет», и сопоставления этой карты с картой археологических находок украшений различного типа, но главным образом височных колец. Так вот распределение типов украшений точно совпадает с распределением определенных племенных союзов, во-первых, и нигде никогда не смешиваются, образуя замкнутые области или анклавы, в ряде случаев пространственно распределенные не сплошными пятнами, а относительно крупными вкраплениями друг в друга, во-вторых. Вместе с летописями это свидетельствует о том, что у восточных славян в Поднестровье и Поднепровье, на Южном и Западном Буге, в бассейне Припяти, верховьях Немана, Даугавы, Волги и Оки вплоть до конца 9-го века сохранялась племенная организация и соответствующее ей племенное и общинное самоуправление.

В то же время летописи и археология свидетельствуют, что отдельные племена из разных племенных союзов восточных славян, а также и отдельные совокупности кровнородственных больших семейных общин из разных племен жили бок о бок друг с другом на одних и тех же территориях, в одних и тех же городах и волостях. Совокупность сохраняющих общественные, прежде всего брачные, связи друг с другом, кровнородственных больших семейных общин — это так называемые «роды» по «Повести временных лет» или «Велесовой книге». Но большая часть племени всегда концентрировалась на своей территории, как и большая часть племен одного племенного союза концентрировалась на территории своего племенного союза. Причем разные племенные союзы, судя по летописным и археологическим сведениям, мягко говоря, совсем не дружили друг с другом. Отсюда вытекает неизбежный и необходимый вывод — вплоть до возникновения Киевской Руси историческое бытие Русского народа еще не началось, Русского народа еще не было.

Исторические обстоятельства достаточно быстро освободили фактории южной и северной Руси, ставшие торговыми городами, от подчинения западным славянам, открывшим эти фактории в Восточной Европе. Но эти же самые обстоятельства заставили то же самое купечество торговых городов Руси призвать своих сородичей из числа варягов не только в качестве военно-политической администрации областей отдельных торговых городов. А, прежде всего, в качестве военно-политической администрации дальней торговли по торговым путям «из варяг в греки» и «из немец в хозары». Защищать эту торговлю ведь надо было не столько от конкурентов — от чужих варягов, норманнов, хазар и печенегов, сколько от восточных славян, ибо они-то и были теми, из среды которых извлекались основные товары — рабы и все остальное. А посему главным мотивом призвания варягов был не только и не столько мотив обеспечения торговых интересов вообще, сколько мотив покорения племен восточных славян, установления и сохранения монополии на «заготовки» и поставки главного товара южной и северной Руси — челяди, рабов, прежде всего, ну и попутно также мехов, воска и меда.

Именно поэтому дружины варяжских князей изначально набирались не из числа славян, а из инородцев. Как свидетельствуют разные источники, женой легендарного Ладожского и Новгородского Рюрика была Ефанда из рода норвежских королей, а правой рукой и советником, позже опекуном наследника Игоря, — родной брат Ефанды Вещий Олег из рода Скьёльдунгов (потомки сына Одина), дочерью которого была Ольга, ставшая женой Игоря — великой княгиней Ольгой. Известно также, что у Рюриковичей в конце 9-го и вплоть до Владимира Святославича языком придворных хроник был норвежский язык. На протяжении всего исторического бытия Киевской Руси большинство бояр и иных вольных слуг княжих составляли отнюдь не славяне, но норманны и шведы, ляхи и литовцы, иудеи и хазары, печенеги и половцы, торки и берендеи, угры и чудь, германцы и кто угодно еще. Выходцы из славян в дружинах князей, как правило, составляли меньшинство, причем опять же, как правило, занимая не самые высшие должности.

Именно ими и с тех самых пор было заведено на Руси и так остается доныне в России, что иноземные инородцы — люди высшего класса, а туземцы обязаны служить им. Согласно Русской Правде, начатой составлением еще при Ярославе Мудром, при всяком конкурсе в связи с несостоятельностью местного или иногороднего (из иного города Руси) купца, преимущество вплоть до средины 13-го века, как это подтверждает смоленский договор с немцами 1229 г., всегда отдается иностранцам. Следом за иностранцами по значимости и очередности удовлетворения требований идет казна, потом иногородние купцы и лишь после них местные купцы. Смысл этого становится более ясным из того, что «само лицо рассматривается в [Русской] Правде не столько как член общества, сколько как владетель или производитель капитала: лицо, его не имеющее и производить не могущее, теряет права свободного или полноправного человека… Капитал чрезвычайно дорог: при краткосрочном займе размер месячного роста не ограничивается законом; годовой процент определен одной статьей Правды «в треть», на два третий, т.е. в 50%. Только Владимир Мономах… ограничил продолжительность взимания годового роста в половину капитала… Село в Русской Правде остается… на заднем плане… Впереди всего… в древнейших отделах кодекса, поставлены интересы и отношения… владельческого и торгово-промышленного мира» (В.О.Ключевский).

Где, как и когда образовался Русский народ?

Вплоть до Ярослава Мудрого князья на Руси покоряли и включали племена, жившие вне пределов их княжеств, в состав своих княжеств, облагая их данью, но в момент завоевания и покорения племен они брали пленных во множестве, однако большую часть из них продавали на невольничьих рынках Волги, Каспия и Византии. Только начиная с Ярослава и, особенно, со времени Ярославова раздела Киевской Руси, князья, бояре, монастыри и наиболее богатые купцы все более активно стали заселять свои отчины и волости людьми из других племен, именно с этой целью захватываемых в плен и (или) принудительно переселяемых в свою отчину (волость) из других княжеств. Вследствие этого все более интенсивно шло смешение представителей разных племен, чему способствовала также и лествичная система, установленная Ярославом. Хазарская лествичная система, установленная Ярославом, предполагает, что князья со своими боярами, иными вольными слугами княжими и челядью перемещаются по очереди старшинства из младшего княжества в старшее княжество вплоть до Киевского престола по всей Киевской Руси, за исключением князей и княжеств, исключенных из очередного порядка (Полоцкая, Червонная и Северская Русь).

Однако на всей территории кривичей и во всех пределах Новгородской земли смешение началось и шло все более интенсивно примерно с рубежа 8-9-го веков. Кроме того, уже в 10-ом веке начался и все более усиливался Исход населения из южной Руси в северо-восточную Русь — на верхнюю Волгу (Ростов), Оку (Муром и Рязань), две Нерли (Волжская — от Переяславля Залесского в Волгу и Клязьминская — от Переяславля Залесского в Клязьму через Суздаль) и Клязьму. Причем по Волге и Оке с Нерлью и Клязьмой в районе от Ростова Великого до Мурома еще до начала 10-го века начали смешиваться новгородские словене и кривичи с выходцами из Северской Руси. До конца 12-го века Исход из всех княжеств южной Руси в северо-восточную Русь стал уже свершившимся фактом. Это нашло свое подтверждение в отказе великого князя киевского Андрея Боголюбского ехать в Киев, фактическом переносе им столицы всей Руси из Киева во Владимир, а также в событиях, развернувшихся сразу после убийства великого князя киевского Андрея Боголюбского, в результате которых великим князем стал сын Андрея Боголюбского — Всеволод Большое Гнездо. Ярким свидетелем этого свершившегося факта стала топонимика северо-восточной Руси.

«Надобно, — пишет В.О.Ключевский, — вслушаться в названия новых суздальских городов: Переяславль, Звенигород, Стародуб, Вышгород, Галич, — все это южно-руссские названия, которые мелькают чуть ли не на каждой странице старой киевской летописи в рассказе о событиях в южной Руси: одних Звенигородов было несколько в земле Киевской и Галицкой. Имена киевских речек Лыбеди и Почайны встречаются в Рязани, во Владимире на Клязьме, в Нижнем Новгороде. Известны речка Ирпень в Киевской земле, приток Днепра…; Ирпенью называется и приток Клязьмы во Владимирском уезде. …село Киево на Киевском овраге знают старинные акты XVI столетия в Московском уезде; Киевка — приток Оки в Калужском уезде, село Киевцы близ Алексина в Тульской губернии. Но всего любопытнее в истории передвижения географических названий кочеванье одной группы имен. В Древней Руси известны были три Переяславля: Южный, или Русский (ныне уездный город Полтавской губернии), Переяславль рязанский (нынешняя Рязань) и Переяславль Залесский (уездный город Владимирской губернии). Каждый из этих трех одноименных городов стоит на реке Трубеже. Это перенесение южнорусской географической номенклатуры на отдаленный суздальский Север было делом переселенцев, приходивших сюда с киевского юга… Главная масса русского народа, отступив… к Оке и верхней Волге, …спасла свою народность…».

Даже не касаясь пока крещения Руси, усобицы князей, перемешивавшие население на всей территории Киевской Руси и вынуждавшие его бежать на северо-восток, неизбежно и необходимо обусловили все более частые смешанные браки и проживание в одних деревнях выходцев из разных племен на всей территории Киевской Руси. Слом межплеменных перегородок еще более усиливался особенностями расселения в северо-восточной Руси населения, бежавшего из южной и северной Руси. Это, в свою очередь, необходимо и неизбежно вело к унификации способов ведения хозяйства и поведения в мире, видения и оценивания его и самих себя, а также воспитания потомства, то есть к унификации всей духовной и материальной культуры и быта. В силу этого, начиная с 10-го века, княжества всей Руси, а не только северной и северо-восточной Руси, включая пятины Великого Новгорода, уже не были территориями расселения какого-то одного племени или союза племен. Чем дальше, тем больше все земли Руси становились территорией расселения Русского народа, став политически единой Русской землей к концу княжения Владимира Святославича.

Русский народ образовался и возник не исключительно только в северо-восточной и северной Руси, как это утверждают в Риме, Франции, Германии, Австрии, Британии, США, Швеции и Польше, а также на Украине связанные с поляками и католицизмом «украинские» националисты. Нет, Русский народ образовался и возник на всей территории Киевской Руси без исключения. Киевская Русь включала Поднестровье с Южным Бугом, Карпаты с Закарпатьем, территорию восточнее Западного Буга, всю будущую Белоруссию восточнее Западного Буга, на нижнем и среднем течении Немана и Западной Двины, Псков, все Новгородские земли вплоть до Белого моря, Заонежья и Урала, Ростов Великий, Вятку, Нижний Новгород, Владимир, Рязань и Муром. И генезис Русского народа шел на всей территории Киевской Руси, и Русский народ с момента своего возникновения жил на всей территории Киевской Руси, которая существовала вплоть до разрушения Киева монголами в 1240 году.

Самые главные и самые важные свидетельства образования и возникновения Русского народа на территории всей Киевской Руси следующие. Исход из южной и западной Руси совершается не племенами, как это имеет место до слияния племен в один народ, но деревнями (деревни тогда насчитывали 2-3, редко 4-5 дворов или семей) и отдельными семьями из разных племен, во-первых. Во-вторых, на новых местах семьи и группы семей расселяются опять-таки не племенами, не на одной территории с выходцами из своих племен, но среди выходцев из разных племен. В-третьих, на новом месте вновь возникшие деревни, задерживаясь на десяток лет, доколе не истощиться почва, передвигаются далее вдоль русел рек севера и северо-востока Киевской Руси, которые в центральной и северной России чрезвычайно запутаны, переплетаясь в причудливые сети расселения, вследствие чего выходцы из разных племен еще более перемешиваются. Все это свидетельствует о том, во всем населении южной и западной Руси, уходящем в Исход на север и северо-восток Киевской Руси, никаких межплеменных перегородок и племенных ограничений уже нет. Четвертым свидетельством является результат Исхода в другом направлении — в Карпаты и Закарпатье (Закарпатская область Украины, Прешовский край Словакии, Подкарпатская Русь Чехии, Воеводина Сербии). Здесь оказались русины (рутены и т.д.), которые и поныне считают себя неотъемлемой частью Русского народа.

Третья, чуждая Русскому народу, часть бывших славян Восточной Европы неизбежно и необходимо отделилась от тех, которые образовали Русский народ. Речь, прежде всего, идет о галичанах, но также и о тех выходцах из восточных славян, которые из Волыни, Полесья, Поднестровья, Побужья, с Немана, Западной Двины и даже с Волги и Оки ушли в Литовскую Русь и Польшу. Уже в составе Литовской Руси и Польши в массе своей эта часть бывших восточных славян стала либо католиками, либо униатами. Плюс к этому во времена Литовско-Польской унии по преимуществу крестьянская часть вислян и других славянских племен будущей Польши, так и не ставшая органической частью польского народа, была переселена польской шляхтой в Малороссию. Значительная часть этих переселенцев смешалась с оставшейся в Малороссии малой частью Русского народа, а после вхождения Малороссии в состав России — также и с вернувшимися на территорию своих предков русскими людьми. В результате эта часть потомков от смешанных браков русских людей с потомками западных славян, жившими на территории Малороссии, влилась в состав Русского народа.

Иные переселенцы в Малороссию из числа поляков и потомков ушедших в забужскую Галицию восточных славян, а также некоторой части польских крестьян в период господства Речи Посполитой не смешивались с русскими людьми, но сохраняли религиозные, культурные и иные общественные связи с Польшей и Римской католической церковью. Оставшиеся после по преимуществу в западных и лишь отчасти в некоторых центральных районах Малороссии поляки, галичане, иные католики и униаты сохраняли и доныне сохраняют свою идентичность, а потому и никогда не являлись, и не являются частью Русского народа. Но вот только оккупантом в Малороссии всегда был и поныне остается отнюдь не Русский народ, но Западный, а именно католический, мир вообще и Польша, а равно и насажденный, и оставленный ею в Малороссии анклав польского (католического) мира. Анклав того самого Западного мира, который во времена Ливонского и тевтонского орденов, Литовской Руси и Речи Посполитой оккупировал часть Русских земель и поработил жившую на них часть Русского народа, последовательно и настойчиво проводя системные меры по ополячиванию и окатоличиванию живущей в оккупации части Русского народа.

Белая Русь и разделение Русского народа: Великая, Малая и Белая Русь.

Исход населения в Русь Белую (Владимиро-Суздальскую), то есть в Русь Свободную, ибо Белая по-русски значит Свободная, шел преимущественно в низах южной и северной Руси, включая Новгород и Псков, захватывая значительную часть средних и лишь отчасти верхних социальных слоев населения этих земель. Те, кого Ключевский именует «новгородскими низами», в действительности являются новгородскими средними слоями во главе с малой оппозиционной, ибо русской частью новгородских верхов. То же самое относится и к Днестру, и к Поднепровью, и к Припяти, и к Западной Двине. Полоцкая, Псковская и Северская земли с момента возникновения суздальской Руси всегда тяготели к ней не только своими социальными низами и средними слоями, но и большинством своих верхов. Верхи Свободной Руси после убийства Андрея Боголюбского и смерти его сына Всеволода Большое Гнездо создали Московскую (Великую) Русь, которая в силу объективных и субъективных исторических обстоятельств, условий, причин и факторов оказалась отделенной от всех других частей Русского народа.

Московскую Русь создали социальные верхи практически всей бывшей Киевской Руси, а не Ростово-Суздальской только. Создали ее путем возвышения Московского княжества (бывшего ведь глухим юго-западным краем Белой Руси), последовательного подчинения ему и включения в него остальных княжеств, на которые Всеволод Большое гнездо и Всеволодовичи разделили Суздальскую Русь, сначала. Затем в Московскую Русь включены были Северское княжество (территория которого доходила до реки Лопасня — ныне чуть южнее г.Чехов Московской области), Псков, Великий Новгород и Смоленск. Если в Свободной Руси Русский народ вообще и его социальные низы, в особенности, обрели свободу, то в Московской Руси его (Русский народ) закабалили, превратив в туземное население. Этим возникновение Белой (Суздальской) Руси и самая Свободная Русь существенно, принципиально отличается от возникновения и от самой Руси Московской или Великороссии.

Белая Русь есть фиксация на поверхности истории факта осознания лучшими представителями Русского народа того, что Русский народ как таковой не только возник, но и сам стал определять свою судьбу, во-первых. И, во-вторых, Белая Русь есть результат освобождения нижних, средних и отчасти верхних социальных слоев Киевской Руси, образовавших Русский народ, путем совершенного этими социальными слоями Киевской Руси мирного Исхода из-под власти инородческих князей, бояр, купцов и частично архиереев и иереев. Дело в том, что всякий народ на бытовом и культурном уровне всегда достаточно точно и быстро распознает, кто из индивидов, какая семья, группа семей и т.д. свои, а кто и какие — чужие. Распознает по итогам фактически совершившегося, но зачастую не вполне осознаваемого индивидами процесса восприятия того, как другой индивид (семья, группа семей и т.д.) действует, как строит отношения и общается с людьми, как реагирует на те или иные явления, события, слова, интонации, мимику, жесты. Также и по результатам восприятия того, как оценивает окружающий мир другой индивид (семья, группа семей и т.д.), каким видит его, как вербально и иными средствами выражает свое отношение к миру, окружающим и самому себе, а, следовательно, как мыслит, чем живет, каков он (они) по духу своему.

Как племя пополняет самое себя посредством усыновления представителей других племен (захваченных в плен или переданных из другого кровнородственного племени для восстановления после больших потерь), так и народ включает в свой состав представителей других племен и народов, усыновляя их путем ассимиляции. Вследствие этого ассимилируемые не просто утрачивают язык, культуру и сознание того племени или народа, из которого они вышли, но вместо его мифо-логоса (своего бывшего племени или народа) они всецело подчиняются мифо-логосу народа, который их ассимилировал. В истории сплошь и рядом некогда кровнородственные племена, говорившие на одном языке и имевшие одну культуру (она происходит из культа), будучи включены в разные общественные воспроизводственные организмы и совсем не обязательно насильственно ассимилированные в процессе такого включения, в результате долгой истории стали составными частями совершенно разных народов. Этот процесс также есть процесс усыновления путем ассимиляции, длящийся иногда столетиями.

Но для усыновления некоей череды поколений конкретных совокупностей людей данным народом здесь и теперь всегда есть некие социальные и, не исключено, также и наличные в данном конкретном случае биологические границы. Эти границы очевидны при попытках ассимиляции выходцев из племен крайнего Севера, экваториальной Африки, Австралии, Океании и Амазонии, но не столь очевидны во всех других случаях. Однако в результате 20-го века оптимизм относительно возможности достижения успеха в конвергенции культур и цивилизаций и создании мульти-культурных обществ сменился на все более растущий пессимизм. А это и есть одно из подтверждений тому, что между разными культурами и цивилизациями ныне существуют некие социальные и, не исключено, также и биологические границы, которые не позволяют представителям народа, принадлежащего к одной культуре и цивилизации, ассимилироваться и стать подлинными представителями другого народа, если таковой принадлежит к принципиально иной цивилизации.

В мире имеется немало случаев, когда не происходит полная ассимиляция потомков, вышедших из других народов и живущих на протяжении десятков и сотен лет в среде иного им народа, которые не только говорят и мыслят на его языке, но и участвуют в отправлении его культов, являясь служителями его культа или культуры. Если полная ассимиляция этих потомков данным народом не произошла, то их говорение и мышление на языке данного народа, их участие в отправлении культа и создании культуры, в том числе и их культовое служение, ничего не решают — как были инородцами их предки, так инородцами остаются и их потомки. На Руси, например, такое произошло с духовенством из византийских греков, вследствие чего для Русского народа греки навсегда остались чужими. Такое было и с купечеством, и с боярством, и с большинством княжеских родов либо инородческого происхождения, либо кровнородственного происхождения (что было крайне редким явлением среди высшего купечества, не говоря уже о боярстве и князьях), но духовно чуждым Русскому народу.

Очень кратко, емко и точно критерий распознания «свой / чужой» по-русски резюмируется выражением «народный дух» или «дух народа». Духовно сродное тянется к духовно сродному, в результате чего духовное родство дополняет существующее или восполняет отсутствующее кровное родство, но только в тех пределах, в которых это объективно и субъективно возможно в отношении выходцев из соответствующих конкретных народов или племен. При соблюдении всех прочих условий принадлежности к Русскому народу конкретного индивида, семьи и т.д., его (ее, их) подлинное отношение к Русскому народу определяется по тому, каков дух этого индивида, семьи и т.д., — это Русский дух или этот дух нерусский. То, на что в действительности указывает русское слово «дух», и есть тот признак, который при наличии всех прочих признаков, только и может дать окончательный ответ на вопрос о подлинной принадлежности индивида, семьи и т.д. к тому или иному народу. Окончательным судьей в этом может быть только сам Русский народ.

Что касается Великой Руси, то она одновременно есть и результат разделения Русского народа на изолированные части, и результат становления единого и нового — вместо множества в составе Киевской Руси — симбиотического общественного организма — России. Этот новый и единый симбиотический общественный организм — Россия — первоначально возникает в форме Московской Руси и этим завершает положение политических и идеологических оснований для будущего разделения Русского народа на великороссов, малороссов и белорусов. Во времена Московской Руси на рубеже 15-16 веков в Польше и Риме, а затем в Москве появляются две стороны одной медали — «Великая Россия» и «Малая Россия». Это именование ведь произведено Римским престолом и Западной Европой по образу и подобию различения «Великой Греции» и «Малой Греции», «Великого Свитьода (Швеции)» и «Малого Свитьода (Швеции)» (которая в действительности есть Согдиана, но даже ученые шведы этого не знают и не хотят знать доныне).

Таким уподобляющим именованием частей Русского народа в действительности совершена религиозно-идеологическая и политическая подмена, а именно обусловленное обстоятельствами, в том числе и политикой Римского престола, временное политическое разделение Русского народа подменили ложью, выдаваемой под видом истины. А именно будто бы в действительности имеет место не разделение Русского народа, но имеют место быть три разных народа — украинцы и великороссы, прежде всего, а также и белорусы. На примере «Великой Греции» и «Малой Греции» в те времена это было уже не быстро осмыслить: Древней Греции давно уже не было, а Великой Грецией называли Византию, которая в действительности никакой Великой Грецией никогда не была точно также как Афины, Спарта, Македония и т.д. не были одним народом, то есть Малой Грецией. На примере Швеции это более заметно, но только для тех, кто хорошо знает мифологию готов и исторические предания шведов или хочет знать об этом — там, где по представлениям шведов находилась Малая Швеция, жил совсем другой народ, нежели шведы в Швеции Великой.

Однако верхи Московской Руси, включая верхи государственной церкви, никакой духовной чуждости, а тем более религиозно-идеологической подмены и лжи в таком уподоблении даже не почувствовали. Напротив, они очень быстро приняли такое уподобление, увидев в нем одновременно и уподобление Московской Руси Византийской империи, и призн