Большинство наблюдателей считает и считало Самуцевич главной в этой группе, поэтому ее освобождение — знаковое событие. Я уверен, что ее проблема была в той линии, которую вели адвокаты. Еще летом, в разгар процесса, я высказывал свое подозрение, что адвокаты ведут политическую линию и желают, чтобы их подсудимые получили срок. Боюсь, что сама Виолетта Волкова в недавнем интервью со мной это подтвердила. Смена адвоката являлась главной причиной освобождения Самуцевич. Тут все просто и очевидно. Адвокат, как мне представляется, должен добиваться освобождения подсудимого, а не делать из него политического борца.

Я очень рад, что Самуцевич вышла на свободу. Я с самого начала был против посадки в тюрьму. Я уверен, что это негативно отразилось на имидже нашей страны и было событием, которого лучше бы не было.

Да, есть некие формы договоренности с судом, со следствием, которые, кстати, не всегда означают стукачество, рассказы о соратниках и прочее. Современная юриспруденция придумала немало форм, которые позволяют человеку выйти из-под стражи. Да, возможно, суд признает вину, но при этом вследствие договоренностей через адвоката возникает вариант не содержания под стражей. В этом собственно и состоит работа современного адвоката.

При этом сам суд не занимается сбором доказательств. Суд только рассматривает доказательства, которые представляют следователи и адвокаты. Суд не мог сам работать адвокатом или прокурором. Поэтому нет ничего удивительного в том, что ранее тот факт, что Самуцевич не успела станцевать и спеть на амвоне, не был рассмотрен.

Более того, почему-то принято считать, что если человек — судья или следователь, он обязательно консерватор или патриот. Я вам скажу — ничего подобного. В своей практике я встречал в Москве следователей и судей, которые вполне осознанно действуют в рамках либерального проекта, цель которого — создание героев либеральной революции.

Что же касается предыдущей команды защитников Самуцевич и нынешней команды защитников остальных участниц группы — об их целях я могу делать вывод лишь из твиттера Фейгина, своего интервью с Виолеттой Волковой и разговором с Николаем Полозовым. Мне показалось, что они просто политики сами по себе. Они сознательно или неосознанно использовали этот процесс для решения политических задач. Своих или либерального движения — неважно. У них есть определенные отношения с режимом, у них были определенные задачи, которые они не скрывали, проговаривали в соцсетях и интервью. Это проговорила Волкова в интервью со мной.

Она, например, считает, что православный храм Христа Спасителя — не храм, а общественное место, в котором Православная Церковь незаконно проводит свои богослужения. Более того, она нашла там ошибки в регистрационных документах. Это позиция, которая не может не вызывать уважение своей твердостью, пусть я и категорически с ней не согласен, но у меня вопрос, может ли такой человек быть заинтересован в защите своего подзащитного, если он заинтересован в то же время и в сакральной жертве? На мой взгляд, Виолетта Волкова приносила своих подзащитных в сакральную жертву. Как только она исчезла из процесса как адвокат Самуцевич, другой защитник, которому политика была безразлична, сразу довела дело до освобождения.

Главное, что нам надо уяснить, вопрос освобождения был вопросом юридическим. И постыдились бы либералы обвинять государство во влиянии на суд. В США сотрудничество с судом или законом может не просто избавить от пожизненного, а существенно сократить срок или вообще избавить от тюрьмы. Я не понимаю, в чем можно обвинять суд и государство. Я не люблю западную демократию, но при ней все вот так устроено, именно так. Новые адвокаты просто использовали эту процедуру и добились результата, я считаю. Занялись тем, что делает адвокат, а не политик.