Вместо эпиграфа отрывки из бородатого анекдота: «Гоги, расскажи, как люди произошли от обезьяны. — Смотря какие люди, учитель. Например, грузины произошли от очень хорошей и умной обезьяны шимпанидзе. Русские произошли от очень большой, сильной обезьяны — гаврила…» (Я опустил менее политкорректные части рассказа Гоги о происхождение евреев от обезьяны абрамгутан, армян от обезьяны макакян и негров, теория о происхождении которых по Гоги уже выходит совсем из всех рамок.)

Но смех смехом, а именно такой у нас сегодня уровень национального самосознания. В самых анекдотических формах доходит дело до существования русского народа на протяжение 100 тысяч лет (и это при том, что люди современного типа существуют по имеющимся данным археологии никак не более 40-50 тысяч лет). Но это крайности. А вот услышать, что русские — это славяне, а славяне — европейцы, или что древние греки — европейцы, — всё это самые обычные вещи, которые говорят люди как бы образованные. Более того, говорят, будучи твердо уверенными в своей правоте. Что такое народы, откуда они берутся, как живут, стареют они или не стареют, умирают или не умирают, а живут вечно, и, если умирают, то в чем эта смерть проявляется, — все эти вопросы находятся как бы вне общественного смыслового поля. А не понимая их, мы не можем понять и коллективного себя, а значит, и не можем понять, как нам (не каждому в отдельности, а нам всем вместе) жить. Поэтому я вынужден начать с нескольких вводных теоретических замечаний.

То, что у каждого человека, составляющего народ, существуют родители, а родителей — их родители, и так далее, не означает, что народ существовал всегда: рождение и смерть народа — события не биологические, а психологические и культурно-исторические: чтобы убить народ, не нужно уничтожать его физически, впрочем, подобных убийств история и не знает — народы умирают «естественной» смертью.

Рождение народа — это психологическое событие, происходящее одновременно в психике многих людей, которые и составят «тело народа». Событие это заключается в том, что в психику (как правило — в ее бессознательные «разделы») внедряется некое образование, которое можно назвать «идеей народа», или «программой жизни народа», или «архетипом народа». Механизм внедрения этого образования в психику с позиций традиционной науки не может быть объяснен, сам же феномен можно наблюдать в ходе истории постоянно.

Что это за образование — «идея народа»? Это своего рода «синхронизатор», который объединяет людей и заставляет их жить общей жизнью, делая совершенно определенную общую историческую и культурную работу. Результат этой работы двоякий: во внешнем плане — это создаваемая народом культура, во внутреннем — создаваемый жизнью народа новый человеческий психотип, «новый человек». Народ живет до тех пор, пока он не выполнит свою программу полностью. Для больших этнообразований — суперэтносов (сверхнародов), которые создают метакультуры — самые крупные строительные блоки мировой культурной истории, это время — около 2000 лет, из которых творческий период создания своей культуры (иногда говорят, своей цивилизации) — около тысячи лет, за которыми следует еще около тысячи лет распространения созданной цивилизации среди других жителей Земли. Помимо этого, на протяжение многих веков (иногда тысячи лет, или даже немного больше) идет подготовительный период предыстории народа, когда он как бы готовится к своей будущей исторической миссии.

Эту картину можно наблюдать в жизни всех известных мировых культур и их создателей — сверхнародов, в частности, в жизни античного сверхнарода и европейского сверхнарода. (Замечу, что так как метакультуры-цивилизации существуют параллельно — одни более молодые, другие постарше, то в психике отдельного человека могут сосуществовать архетипы-идеи разных сверхнародов-цивилизаций.)

Рождение Европы было впервые описано Шпенглером. Ему же принадлежало и очень точная биография активного периода жизни античной цивилизации и убедительная демонстрация того, что европейская («фаустовская» по Шпенглеру) и античная («аполлоновская») цивилизации совершенно разные, несмотря не географическое соседство и даже значительное пересечение по «биологическому субстрату»: биологические предки многих европейцев были людьми поздней античности.

Европа рождается в 10-11-х веках одновременно с католицизмом, романо-готическим с тилем в архитектуре и т.д. До этого был очень долгий период вызревания человеческого материала (галлы, германцы, иберийцы…) сначала в античной среде, затем в раннехристианской, а затем в ранне-исламской, был период предчувствия своего будущего, который легко ощутим в немногочисленных дошедших до нас памятниках, например, вестготов, или меровингов и каролингов, или астурийцев. Но все это была подготовка. А на границе первого и второго тысячелетия нашей эры происходит взрыв — взрыв творческой энергии, которой и была создана католическая культура Западной Европы. Через пятьсот лет происходит второй взрыв известный нам, как Возрождение, который создает уже известную нам современную Европу. (Таким образом, современные европейцы являются обладателями не одной, а двух архетипов — католического и гуманистического, то есть людьми не одного, а сразу двух, разных по возрасту, но пересекающихся по «биологическому субстрату» сверхнародов — сравнительно молодого гуманистического и более пожилого, но тоже еще не лряхлого католического.) Европейской метакультуре-цивилизации и европейскому сверхнароду предстоит еще долгая жизнь, но лучшее, творческое время его молодости уже прошло: готика, Леонардо, Бах — все это уже в прошлом.

С русским сверхнародом ситуация совершенно иная. В 9-м веке он только начал формироваться, примерно на тысячу, если не больше лет после того, как начали формироваться предки европейцев, и вся наша более чем тысячелетняя история является пока только предысторией, подготовкой к выходу на авансцену истории, подготовкой к началу своей исторической работы. История же наша пока еще только-только начинается. Будущие историки, вероятно, будут определять дату нашего 19-20-ми или 20-21-ми веками. Так же, как подготовка будущих европейцев шла под «патронажем» античной, раннехристианской и исламской культур, у нас тоже были свои учителя — раннехристианская метакультура, центром которой в то время, как она «накатила» на нас была поздняя Византия, средне-исламская метакультура во времена «ига» и европейская (главным образом, европейско-гуманистическая ) метакультура.

Если прослеживать историю русской культуры, то видно, насколько она не-европейская. Насколько неготичны наши Софии в Киеве или в Новгороде, или наша жемчужина Покрова на Нерли. Насколько не ренессансны иконы Рублева или фрески Грека. Насколько далека Россия Алексея Михайловича от Франции Людовика Четырнадцатого. По-настоящему Европа пришла в Россию только вместе с Петром, но и тогда русская культура за европейской формой таила совершенно свое, русское содержание.

Конечно, политически Европе было выгодно, чтобы русские считали себя европейцами и направляли свою кипучую энергию рождающегося народа в безопасное и выгодное для европейцев русло. С этим и связано распространение теории об европейскости русских. Но не видеть, насколько мы другие, можно только очень крепко зажмурившись.

Такая же история произошла и с нашей самоидентификацией как славян. Наш язык близок к славянским. Славянские племена были среди «биологических родителей» русских. Из тех, кто ощутил себя русским в 9-10-м веках были славяне. Но были и не только славяне. А уж в последующей истории кто-только ни попадал в «магнитное поле» нашей народной души — от шотландцев до корейцев… Но если сравнивать историю и культуру славян и русских, то различия видны невооруженным глазом. Русские появляются как этническое образование через несколько веков после появления в истории славян, когда уже славяне расселились по всем Балканам и в значительной части того, что сегодня называют Центральной Европой. Но если мы начинаем сравнивать фольклор южных или западных славян с русским фольклором, их народные промыслы с нашими, то различия становятся очевидными.

Очевидны они и во взаимоотношениях: мы часто считали европейских славян братьями, порой пытаясь задушить их в братских объятиях. Для них же мы были завоевателями (впрочем, для южных славян — иногда и освободителями), но не братьями. Впрочем, считать славян европейцами можно тоже только с очень большой натяжкой. Эти народы не были среди создателей европейской культуры, они только попали в ареал ее распространения (западныеславяне — раньше, южные — позднее), как и множество других народов. У славян были свои исторические учителя, но вообще говоря, это были другие учителя, не те же, что у нас. Например, поляки учились не только у гуманистической, но и у католической Европы, сербы — не столько у поздней Византии, как мы, сколько у ранней, и не у среднего ислама, как мы в 13-15-м веках, а у позднего ислама Порты. Разные судьбы, разные культуры, а за всем этим — разные архетипы, разные идеи народов.