Владимир Гостюхин, родившийся в Свердловске 66 лет назад, сыграл в кино под сотню ролей, в том числе в фильмах Бондарчука, Хуциева, Михалкова, Говорухина, Алова и Наумова, Абдрашитова, Балабанова. Сегодняшнему зрителю он больше всего известен как самый любимый в нашей стране «дальнобойщик» из известного телесериала. Сегодня в Екатеринбурге он принимает участие в открытии 23-го фестиваля документального кино «Россия». Но в нашем интервью Гостюхин предстал совсем в другом образе – бескомпромиссного разоблачителя сегодняшней так называемой «элиты» и развращенного «потреблядства» русского народа. Его суждения, особенно о Белоруссии, где актер живет четверть века, спорны, но заставляют задуматься: куда мы придем по пути, который легкомысленно выбрали?

– Владимир Васильевич, лично я считаю, что русский народ еще никогда не был так разобщен, еще никогда не относился к своей Родине так равнодушно, безучастно, безвольно, как сейчас. Даже эти слова – «Родина», «Отечество», «Отчизна», с большой буквы – ушли из лексикона. Вы сыграли большое количество русских мужиков, для которых Родина не была пустым звуком. Яркий пример – знаменитый шофер Сергей из «Урги» Никиты Михалкова. Куда они пропали, эти русские мужики? Почему сегодня обладание машиной или телевизором стало важнее, чем судьба Родины?

– Была советская идея жертвенности ради общих побед, которая скрепляла народ. Она была далеко не такой однозначно утопической, какой ее рисуют сегодня. Иначе мы бы просто не победили в войне. Вот сейчас мы точно не победим. Беда в том, что в конце концов эту идею довели до абсурда: от человека требовалось только одно – терпеть, отдавать, голодать, практически ничего не получая взамен. В результате идея выхолостила себя, она больше не сплачивала, в нее больше не верили, и она погибла. Над разрушением этой идеи потрудились и внешние силы (уж слишком наша Россия велика и многим бельмом на глазу), и внутренние силы помогли: все время, десятилетиями держать народ в таком состоянии нельзя, особенно когда номенклатура начинает открыто обогащаться, обуржуазиваться, отдаляться от народа. А другая общенациональная идея не найдена. Слишком наш народ разуверился. Вернуть его к вере в возможность строительства державы – невероятно сложно.

– Сегодня национальная идея по закону маятника как раз в потреблении, в достижении максимального капитала и комфорта.

– Да, человек брошен в соблазн добиваться комфорта любыми средствами. Народ развращен. Очень сложно воспитать гражданина – на это целые институты должны работать. И очень легко превратить человека в такое существо.

– В скотину.

– Ну, это грубо говоря. Я называю это аморфным существом. А гражданская личность – она совмещает и желание жить хорошо, и в то же время – ощущение Родины, ответственности за нее и жертвенность. Я всю жизнь так живу. Я патриот, я служу Родине как умею. И вместе с тем я люблю жить. Мне не нравится бытовой разврат, когда хапают, набирают – ну куда! Нужно только то, что составляет нормальную, удобную жизнь, не надо ничего лишнего – ну, хорошая квартира, ну, загородное хозяйство, баня.

– Но не 26 дворцов…

– Это вообще на фиг не нужно! Это вообще идиотизм. Слона какого-нибудь, крокодила в ванну посадить, бриллианты – зачем это все? Важнее любить ближнего. Но для этого необходимо, чтобы государство занималось воспитанием, для этого элита должна пропагандировать человека, который работает на благо своей страны, а не того, кто вывозит в офшоры ее богатство. И сама должна показывать пример служения. Если ты нажил – делись со страной. У нас в Белоруссии такая модель практически создана. У нас есть очень богатые люди, но с них требуют, чтобы они делились. У нас не вывозят средства за границу, они идут на развитие страны. Все заводы – МАЗ, БелАЗ, «Горизонт», сельское хозяйство – работают. И все это под крышей государства. Это больше китайский вариант.

– В России о Белоруссии, как правило, негативная информация – о зажиме политических свобод, свободы слова, о преследовании оппозиции. Экономические успехи стоят ограничения свободы?

– Есть оппозиция – это альтернативный взгляд на развитие страны. А есть пятая колонна – это работа на разрушение страны. У нас оппозиция не сформировалась.

– Может, не дали сформироваться?

– Понимаете, Белоруссия в начале 90-х лежала в прахе. А сейчас все работает, особенно сельское хозяйство. Моя сестра Марина, когда была в Белоруссии, очень удивлялась: все кругом чисто, на селе живут в благоустроенных домах, построенных государством. У нас нет таких плодородных почв, как в Украине, глина да песок.

– И нефти с газом.

– Да. Но эти глина и песок дают по 35 центнеров с гектара, это рекордный урожай. Люди видят реальные результаты работы власти, для большинства это самый важный аргумент. Китайцы с того же начали: сначала накормили население, потом стали заниматься строительством и промышленностью. Я был свидетелем изобилия продуктов, когда мы «Ургу» с Михалковым снимали. Четыре месяца сидели там, и Китай вырастал прямо на наших глазах. Тогда проходили Азиатские игры, и патриотизм китайцев, их сплоченность поражали. Да, это было после расстрела студентов на площади Тяньяньмэнь, после чего все проклинали Китай. И сегодня там пытаются возбудить национальный вопрос (ведь Китай – сильнейший конкурент всему миру), а это самое страшное, самое опасное, это всегда кровь. СССР разорвал, в том числе, обостренный до крови национальный вопрос. Китайцы же сумели жестко остановить запущенную разрушительную силу. А если бы там дали развиться процессам, которые разогнались в Советском Союзе, Китай утонул бы в крови. Это были бы сотни тысяч жертв. Но они пожертвовали сотнями человек на Тяньяньмэнь и взяли ситуацию под контроль.

– То есть малая кровь остановила большую? Это нормально?

– Но мы-то пошли по своему пути и недосчитались миллионов.

– Лукашенко, его команда представляют ваш идеал умеренного потребления, пример для других?

– Я думаю, да. Я же активно участвовал в его приходе во власть в 90-е годы, был даже его доверенным лицом. Другое дело, что ему, очень яркому, крупному лидеру, трудно передать власть: он думает, что без него все рухнет. В этом наша проблема – спокойно передать власть и продолжить развитие. Александру Григорьевичу, на мой взгляд, отойти бы на какое-то время, но… Был у нас один интересный премьер, Сидорский, но он был уведен в тень, потому что слишком ярко стал себя проявлять, появилась ревность. И сейчас Александр Григорьевич больше является символом, работает скорее система, запущенная им. Раньше он собирал интеллигенцию, было общение, разговоры, круглые столы. Сейчас этого не происходит. Вот награды он вручает, но собрать поговорить… И все-таки в Белоруссии люди сплочены единой идеей. Белоруссия – маленькая страна, ей проще объединиться. Москва – вот вся Белоруссия. Россия огромна и гораздо сложнее.

– Поэтому в России общество должны объединять элиты. Мне понравилась ваша мысль о том, что элиты должны показывать пример служения своей Родине.

– Конечно, обязательно. Это самое главное.

– Но, с моей точки зрения, наши сегодняшние элиты показывают совсем другой пример.

– Я с вами согласен.

– Собственность, капитал, административная и силовая власть, средства массовой информации – в руках горстки людей, которые заботятся не столько о развитии страны, сколько о сохранении и усилении своей личной власти и контроля над собственностью. При этом образование, наука, промышленность, сельское хозяйство, то же киноискусство – все это загублено, деградирует. Ваш герой в фильме «Восхождение», Рыбак, мучительно переживает свое предательство на войне, едва не лишает себя жизни. А эти ребята, по-моему, даже не думают раскаиваться.

– Вы абсолютно правы. Ты вышел на определенный уровень, и с этой высоты должен понять, что живешь не для себя. А они, нынешняя элита, очень часто думают против своей Родины. Я уже говорил про нашу так называемую оппозицию, пятую колонну…

– Я вас слушаю и понимаю, что разница между Белоруссией и Россией, возможно, в том, что элементы пятой колонны у нас находятся в самой власти…

– Вот! Вы правы!

– Как вы считаете: русский народ вправе избавиться от этих элементов? Или он будет терпеть, терпеть?

– Вправе, вправе. Это тупое терпение приведет к тому, что народ вымрет, его заменят, на этой земле его не будет. Это сродни геноциду. Потому что власть, которая не забоится о своем народе, вредительская, от нее надо как-то избавляться. Иначе медленно, но верно на этой земле начнет жить другой народ. И это показано в «Урге», в финале. У Никиты есть такой манок в будущее: «А здесь, на Байкале, когда-то жили русские».

– Последний вопрос. Даже просьба. Наше агентство – это сплошной документальный фильм, правда жизни какая она есть. Мы пишем и снимаем о непрофессионализме чиновников – тех, в чьих руках судьбы миллионов людей, о преступности тех, кто должен стоять на страже закона, – полицейских и прокуроров. В итоге на днях в нашей редакции были обыски, пришли люди в масках и с автоматами, задержали и удерживают в изоляторе нашего главного бухгалтера (интервью состоялось до сегодняшнего освобождения Натальи Поповой – авт.)…

– Я слышал…

— Что бы вы нам посоветовали в условиях этого давления, атаки с многих сторон? Продолжать заниматься своим делом или отказаться?

– Только продолжать. Если вы болеете за свою Родину, а не просто хотите прославиться, прозвучать, если у вас серьезно болит сердце и душа за свою страну, тогда как же? Обязательно, надо страдать. Это путь тернистый, но он не бесплодный.

– Владимир Васильевич, огромное спасибо.

– И вам спасибо. Держитесь и работайте.