Виктор Иванов: «Торговля наркотиками приносит российской мафии более 20 млрд рублей в год» Глава Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков рассказал «Известиям» о самых популярных в России наркотических препаратах, шансах на легализацию марихуаны и о деле Таисии Осиповой

— Виктор Петрович, прошло три месяца с тех пор, как Минздрав ограничил продажу через аптечные сети кодеиносодержащих препаратов, из которых производился второй по популярности в России наркотик дезоморфин. Есть ли ощутимый эффект от этой меры?

— Это решение принесло существенный эффект. Дезоморфин, он же «крокодил» — это тот наркотик, который, к сожалению, до недавнего времени можно было приготовить из лекарств, которые свободно отпускались через аптечную сеть: в 65 тыс. учреждений денно и нощно шла бойкая торговля, и многим аптекам это приносило от 35% до 50% прибыли. За то время, что действует регламент, рынок оборота дезоморфина сократился в два раза, то есть «крокодила» стало в два раза меньше. Это видно и из нашей статистики, и статистики МВД, обращений и писем граждан, и по количеству наркопритонов, которые мы выявляем. Ведь в каждом втором притоне мы обнаруживали это зелье, этот полуфабрикат смерти.

— Среди таких «полуфабрикатов» смерти есть и другие страшные наркотики, которые делают из подручных средств? В последнее время в ходу у наркоманов так называемый грязный мак…

— С этой проблемой наши сотрудники сталкиваются уже не один год. Чуть ли не ежедневно мы ликвидируем притоны, где делают ацетилированный опий. Здесь в ход идут действительно подручные средства: пищевой мак и бытовая химия. Но пищевой мак не тот, который мы привыкли употреблять в булочках, а с примесями маковой соломы, в которой и содержатся наркотические вещества. На поставку из-за рубежа именно такого грязного мака и подсели контрабандисты самых разных мастей. Это очень дешевый наркотик, мода на него набрала силу за последние шесть лет. С такими наркотиками, как дезоморфин и ацетилированный опий, долго не живут.

— Но кроме героина и бытовых наркотиков, «рынок» наполняется и другим зельем. Складывается такое ощущение, что наркоманы потихоньку переходят на более простые в употреблении наркотики, вроде амфетаминов, кокаина, экстази, по крайней мере, шприцы на каждом шагу уже не валяются, как это было в 1990-е. К примеру, заморский кокаин. Как он к нам попадает?

— В последнее время появился такой тренд — мы реализовали несколько дел по поставкам кокаина в цветах. Если раньше прятали брикеты с порошком в бутоны, то теперь уже кокаином пропитывают лепестки, а у нас в России очень несложным способом наркотик выпаривают. Чаще используются розы, тюльпаны, которые в основном везут из Колумбии, а перевалочная база находится в Нидерландах. Но, тем не менее, кокаин для нас остается по-прежнему экзотическим наркотиком, поскольку место произрастания коки — Южная Америка, прежде всего, Перу, Боливия, Колумбия. Там находится 95% его мирового производства. В Европе кокаин уже не является экзотикой.

В США рынок сбыта кокаина упал в два раза, но поскольку производство кокаина не уменьшилось, а вся произведенная продукция должна быть где-то реализована, теперь она реализуется в Европе. За последние семь лет рынок сбыта кокаина у нас на континенте вырос в два раза. Раньше здесь было 2,5 млн человек кокаиновых наркоманов, а сейчас практически столько, сколько и в США — 5,2 млн человек. Через Европу зелье попадает и к нам, но не в таких объемах. Все-таки он очень дорогостоящий — на черном рынке 1 кг стоит порядка $140 тыс., а если брать героин, то его оптовая цена $100-120 тыс.

— Любители марихуаны, кажется, такого дефицита не испытывают…

— Марихуана — очень популярна и ее употребляют в России порядка 3,5 млн человек. Доступность марихуаны очень большая, а поступает она к нам из Чуйской долины. Но и в нашей стране достаточно мест, где она растет в избытке. Как правило, это заброшенные поля, которые выведены из оборота и не используются по своему назначению. Они зарастают коноплей. Это очень неприхотливое растение, его много в Туве, Бурятии, Приморском, Забайкальском и Краснодарском краях, Амурской области.

— А как вы относитесь к тому, что марихуана в некоторых странах разрешена? «Знатоки» полагают, что вреда от нее чуть ли не меньше, чем от той же водки. Не считаете ли вы, что легализация легких наркотиков может быть одним из возможных методов борьбы с наркоманией в стране?

— Это известная тема. Но на самом деле государств, где была бы разрешена официально к применению марихуана, не так много. Я два года назад был в Лос-Анжелесе (штат Калифорния) и попал как раз в разгар референдума по легализации марихуаны. Мне удалось повстречаться и с мэром, и с шерифом, и начальником полиции, и прокурором, и службой маршалов. Конечно, те люди, которые отвечают за судьбы государств и регионы, они все заняли консолидированную позицию. Но нашлись силы, которые оплачивали кампанию по легализации. Она протекала не в условиях, как говорится, равных для всех, а в условиях достаточно серьезного финансирования.

В этом смысле очень интересна цифра: мировая торговля наркотиками приносит наркомафии $500-800 млрд ежегодно. Российская мафия получает более 20 млрд рублей в год. Эти деньги не лежат под подушками, они попадают в банковскую сеть и циркулируют в ней. Они нарушают нормальное движение финансов, связанное с организацией, поддержанием режима равной конкуренции. Понятно, что те бизнесмены, которые не брезгуют этими деньгами, сразу получают серьезное конкурентное преимущество, больший оборотный капитал, ну а банки получают проценты и необходимую им ликвидность.

Так что кому-то это нужно. Поэтому такие финансисты, как Сорос не скрывают своих намерений поддержать под благовидным предлогом возможность легального оборота, как они говорят, легких наркотиков.

Но тезис о том, что от марихуаны нет вреда, — ложный. Поэтому регулярное употребление даже легких наркотиков не такое безвредное, как это может показаться. Кроме того, вы упомянули алкоголь. Хотел бы обратить внимание на одну маленькую тонкость, иногда мы учитываем жуткий монетарный подход и забываем тонкости деликатные. Алкоголь начинает губительно сказываться на человеке с точки зрения отказа внутренних органов и летального исхода, как правило, после 40-45 лет. Изнашиваются печень, почки и т.д. А влияние наркотика, такого как героин, сказывается уже через год — печень, почки, поджелудочная железа у молодого наркомана напоминают органы старика…

От употребления марихуаны наступают не менее страшные последствия. Она губительно сказывается на нервной системе, поддерживая ее в постоянном взбудораженном состоянии. Есть так называемые компенсаторные возможности мозга. Человек способен не спать день, два. Но, попадая в зависимость, это приводит к шизофрении.

— Одна из благополучных европейских стран — Голландия, там легалайз был долго, к слову говоря.

— Да, но они уже включили реверс, года три назад, в Амстердаме правительство зафиксировало резкий рост общеуголовной преступности. Связано это было, согласно их исследованию, с деятельностью кофешопов, потому что образовалось новое явление — так называемый наркотуризм. Желающие покурить травку потянулись со всех стран. Это стало приносить не только хорошие прибыли, но и привело к серьезному всплеску преступности.

Поэтому нидерландское правительство приняло решение, на мой взгляд, достаточно разумное. Там ограничили доступ в кофешопы нерезидентов Нидерландов, то есть, если ты не являешься гражданином этой страны, тебе доступ в такое заведение запрещен, даже если ты хочешь просто купить пирожок. Сразу после этого начались большие убытки владельцев кофешопов. Ассоциация предпринимателей подала в суд по правам человека. А суд поддержал голландское правительство, мотивируя это тем, что люди, у кого возникает жажда или они голодны, могут это сделать и в широко распространенной сети общественного питания.

— То есть в России легализации марихуаны не будет?

— И у нас, и в США не будет. В мае я находился в Стокгольме, где состоялся третий форум по проблемам наркотиков под патронажем ее высочества Королевы Сильвии, где выступил с докладом. По итогам встречи была подписана декларация о недопустимости легализации легких наркотиков в любой форме.

— Поговорим об организационных вопросах в структуре ФСКН России. 16 июля президент России подписал указ о сокращении численности штата вашей службы. С чем, на ваш взгляд, это связано?

— Вопрос об оптимизации численности и некотором сокращении рассматривался еще два года назад. Именно тогда мы подготовили необходимые документы. На самом деле, это решение абсолютно разумное. За счет планового сокращения мы экономим денежные средства, что позволит нам вкупе с дополнительными ассигнованиями повысить заработную плату тем, кто продолжит службу. Но мы не будем резать по-живому. У нас есть вакантные должности, часть сотрудников в ближайшие годы уволится по выслуге лет или по возрасту. Поэтому мы без каких-либо жертв и лишней крови оптимизировали свою численность. Повторяю, это решение было принято почти два года назад. Мы выполнили взятые на себя обязательства.

— Есть еще одна тема, связанная с организацией работы вашей службы. Сейчас широко обсуждается законопроект о передаче следствия из ФСКН и МВД в Следственный комитет. Ваша служба, насколько известно, возражает против такой реформы. Можете рассказать, чем это грозит и что фактически изменится?

— На самом деле вопрос не новый, давно возникала идея объединить следствие в общее ведомство. У этой идеи есть сторонники и противники. Как магистральное решение, я думаю, было бы правильно, чтобы следствие существовало отдельно и было независимо. Но, на мой взгляд, торопиться пока не надо. Однако, если решение будет принято, мы, конечно, его выполним. Судя по напряженности работы следователей ФСКН России, я могу сказать, что по количеству уголовных дел на каждого следователя — 49 дел — мы находимся впереди всех, в том числе и МВД, и Следственного комитета.

— Как вы прокомментируете тот факт, что за хранение или употребление наркотиков периодически попадаются и сотрудники ФСКН?

— В ФСКН работают граждане Российской Федерации. Они такие же люди о двух руках и ногах. И проблемы общества проецируются на сотрудников службы.

— Есть небольшое преимущество — у сотрудников ФСКН всегда имеется доступ к конфискату. Кстати, где он хранится и когда утилизируется?

— Всех ставить под подозрение априори неправильно. Так как мы постоянно находимся в контакте с враждебной средой, то, конечно, у нас есть служба собственной безопасности. Поэтому при поступлении первого же сигнала мы сразу приступаем к проверке. К тому же, если говорить об общем процентном количестве, то привлекаемых к уголовной ответственности за наркотики в ФСКН незначительный процент. У нас налажена жесткая система отбора сотрудников при приеме на службу. Всех кандидатов в обязательном порядке проверяют на предмет употребления наркотиков. Та же процедура проводится и с действующими сотрудниками во время обязательной ежегодной диспансеризации. Эти меры позволяют нам держать руку на пульсе.

— А о конфискате?

— Конфискат на стадии уголовного дела находится на ответственном хранении за семью замками под охраной до тех пор, пока не состоится решение суда и приговор не вступит в законную силу. Только тогда вещдоки подлежат уничтожению. Их сжигают в печи после составления необходимого акта. Вообще для этого существует определенная процедура. Тем не менее, мы ввели инновацию, ее поддержало правительство Российской Федерации. Уже вышел закон, который регламентирует порядок уничтожения этих вещдоков еще до решения суда. Оставляют только образцы, необходимые для дополнительных экспертиз. Ведь подчас так бывает, что приходится долгое время хранить очень большую массу наркотиков. Например, мы проводили операцию на Дальнем Востоке, где изъяли 5 т марихуаны. И были случаи хищения наркотиков в Краснодарском крае. Поэтому, я уверен, оставлять такое количество не нужно.

— Сотрудников ФСКН в последнее время часто обвиняют в злоупотреблении служебным положением, дескать, подкидывают наркотики и фальсифицируют уголовные дела. Клевета? Если нет, не планируете ли вы как-то с этим бороться?

— Если такие факты выявляются, то вина каждого доказывается судом. Человек может быть признан преступником только по решению суда. Мы под надзором прокуратуры, она нас регулярно проверяет. Абсолютное большинство жалоб о фальсификации, подбросе наркотиков и т.п. подают те, кого привлекают к уголовной ответственности. Это их своеобразная форма защиты. Правда, подобные случаи происходили, но крайне редко. Обвиненные в этом сотрудники осуждены в Ленинградской области. Всего ежегодно мы привлекаем к ответственности за совершение разного рода уголовных преступлений порядка 100 человек.

В большинстве своем это либо халатное отношение, либо злоупотребление служебным положением. Непосредственно за продажу и хранение наркотиков — где-то треть случаев. Задержанные объясняли, что таким образом пытались поправить свое материальное положение, ведь зарплата у наших сотрудников не столь велика. А какие примеры?

— Например, известная скандальная история с оппозиционеркой Таисией Осиповой…

— К уголовной ответственности ее привлекали органы внутренних дел. Тем не менее, я знаком с этим делом и обсуждал его с министром Колокольцевым. По делу уже принято судебное решение, вступившее в законную силу после его рассмотрения судом высшей кассационной инстанции. Ее вина в суде полностью доказана. У этой гражданки есть возможность обжаловать данное решение в Верховном суде. Насколько я помню, ей инкриминировалась торговля героином и 3-метилфентанилом, известным на сленге как «белый китаец». Только изъятые у нее наркотики содержат несколько тысяч разовых доз