Процедура всенародного банкротства

В долговой кабале у банков находится половина россиян, но закон, который помог бы этим людям, до сих не принят.

Разработчики закона о банкротстве физических лиц предлагают изменить нижний порог задолженности для признания гражданина банкротом. По сведениям «Российской газеты», планку неплатежеспособности считается целесообразным повысить с 50 до 300 тысяч рублей.

Документ, официальное название которого «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части регулирования реабилитационных процедур, применяемых в отношении гражданина-должника», был подготовлен Министерством экономического развития. В июле 2012 года он был внесен в Госдуму, но успел пройти только первое чтение и…застрял.

Тем временем объем просроченных кредитов частных лиц в стране продолжает расти и вот-вот превысит цифру в 10 трлн. рублей. По данным рейтингового агентства Moody’s, с начала 2011 года доля задолженности в годовом располагаемом доходе домохозяйств выросла почти в два раза. От 60% до 90% работающего населения страны уже имеют банковские кредиты. Причем часто, для погашения одного займа, берут новый, попадая, тем самым, в настоящую финансовую кабалу.

Статистика умалчивает, сколько наших граждан из-за долгов перед банками наложили на себя руки, а сколько стали преступниками. Но психологи признают: отчаяние должника чревато самыми непредсказуемыми последствиями.

Решить проблему добросовестных заемщиков, ставших должниками из-за неких форс-мажорных жизненных обстоятельств, помог бы как раз закон о банкротстве физических лиц. Только он никак почему-то не доберётся до второго чтения.

«Этот закон, действительно, нужно было принять еще «вчера», если бы чувство опасности у наших больших начальников было более ярко выражено, — признает финансовый омбудсмен Павел Медведев. — Ситуация с кредитами ухудшается очень быстро. Ситуация очень напряжённая. И требуются законы, которые это напряжение смягчают. Лучше было бы, конечно, создать процветающую экономику, и тогда закредитованность граждан смягчилась бы просто потому, что у них было бы больше денег для того, чтобы гасить эти кредиты. Но в данный момент, когда возникла такая нехорошая коллизия, ее надо как-то распутывать. Но, наверное, не стоит называть этот закон законом о банкротстве физических лиц».

«СП»: — Почему?

— Потому что в голове среднестатистического физического лица банкротство – это не разрешение противоречия, а какое-то «четвертование». Не нравится нашим людям слово «банкрот». Кроме того, закон все-таки не о банкротстве, а о реструктуризации долга. В большей части случаев он позволяет более или менее цивилизованно реструктуризировать долг, то есть помогает человеку выпутаться из возникшей тяжелой ситуации. Также он следит за тем, чтобы не было такого, что, если у человека долги перед несколькими лицами, тот, «кто смел, тот два съел». Чтобы первый кредитор прибежал, все у человека забрал и другим ничего не досталось. А ситуация на рынке потребительского кредитования, действительно, нагнетается – это мы видим и по объему, и, главное, по содержанию обращений к нам.

«СП»: — Конечно, если объем «просрочки» почти 10 триллионов рублей…

— «Просрочка» – это статистика. Она – обезличена. А мы видим лица людей. Мы с ними разговариваем. Напряжение очень сильно возрастает, и проблема требует срочного разрешения. Чего уж говорить, вы, наверное, знаете, как много было случаев, когда человек в петлю лез из-за того, что выхода не видел. А выход есть всегда. И точно жизнь человеческая стоит дороже, чем любой необслуженный кредит. И есть техническая возможность, я повторяю, выпутаться. Американцы банкротят в год где-то миллион человек, в Европе, не знаю сколько, но наверно тоже много. Но вот почему-то у нас закон соответствующий никак не принимают.

«СП»: — Банкиры против? Ведь есть мнение, что закон этот, прежде всего, выгоден лицам, которые, беря кредит, не имеют намерения что-то возвращать…

— Подозрение такое может возникнуть только у человека, который закон не прочитал. Закон-то не про то, как человеку, который не погасил кредит премию выдать. Закон о том, как и что с него можно взять, если он кредит не возвратил. Или, наоборот, чего нельзя у него отнять. Последнюю рубашку точно нельзя, еду, которая в холодильнике находится, точно нельзя.

«СП»: — А квартиру?

— Единственную – да. Но, к сожалению, вот этот момент в проекте закона прописан некорректно. Под единственным жильем там не подразумевается именно квартира, под единственным жильем вполне можно понимать и пятиэтажный особняк. Если у меня единственное жилье пятиэтажный особняк, то его нельзя отнять. Но это же абсурд. Или там еще написано, что если земля не используется в хозяйственных целях, то ее тоже нельзя отнять. У меня есть несколько знакомых миллиардеров, которые покупают леса квадратными километрами и не используют их с хозяйственной целью, а просто им нравится гулять в этих «квадратных километрах» (впрочем, не уверен, что они гуляют). Но эти леса нельзя продать – абсурд.

«СП»: — Так можно все эти абсурдные моменты поправить, подкорректировать…

— Конечно, можно.