Стрельба по виртуальным целям. В Госдуму внесен законопроект, ограничивающий продажу компьютерных игр.

Депутат Госдумы от фракции «Справедливая Россия» Олег Михеев внес на рассмотрение в нижнюю палату парламента дополнение к статье 16 Федерального закона «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». В случае принятия законопроекта статья дополнится пунктом о запрете продажи компьютерных игр «в местах, доступных для детей» (в официальном документе игры названы старомодно-бюрократическим «программы для ЭВМ и базы данных»). Что такое «места, доступные для детей», в законопроекте не поясняется.

Наверное, всем понятно, что эта инициатива появилась в свете недавних трагических событий в школе № 236 московского района Отрадное, хотя ни о какой связи между стрельбой школьника и его увлечении компьютерными играми не говорилось. Действительно ли «шутеры» так опасны и содержат агрессивные модели поведения, реализуемые потом подростками в жизни?

Сергей Мартынов, директор центра психологической помощи «Просвет»:

— Есть немало психологических исследований зависимости поведения детей от тех паттернов, которые они считывают как с социальной реальности, так и с компьютерных игр. У детей до подросткового возраста эта зависимость линейная, прямая: что они видят, то и воспроизводят. У подростков уже достаточно сформирована оценочность суждений, однако эмоциональное реагирование на то содержание, с которым они сталкиваются в играх, и паттерны, которые они воспринимают, все еще сильно.

В пояснительной записке к этой законодательной инициативе есть отсылки к случаям, когда взрослые вели себя агрессивно под воздействием компьютерных игр. Эти примеры иллюстрируют результаты исследований, в том числе зарубежных, показывающих связь между агрессивным поведением и содержанием игр.

«СП»: — … Независимо от возраста?

— Чем моложе человек, тем меньше у него развита критичность восприятия, тем выше вероятность, что он воспроизведет считанный паттерн. Поэтому если какие-то ограничения и вводить, то, прежде всего они должны касаться маленьких детей, в меньшей мере подростков. Но ограничения в сфере компьютерных игр необходимы, они есть всюду в мире, где государство заботится о здоровье общества. В Америке эти запреты тоже есть, но подростковую агрессию в США не удается побороть, потому что там очень много оружия. Кстати, проблема правильного его хранения, может быть, не меньше, чем проблема влияния игр.

«СП»: — Как нужно понимать законотворческую формулировку «…не допускаются к распространению в местах, доступных для детей»?

— В законопроекте это не разъяснено; возможно, продажу компьютерных игр предполагается ограничить так же, как сейчас запрещена продажа алкоголя и табака в определенном радиусе от школ и других детских учреждений.

«СП»: — Кто будет определять, содержит та или иная игра «агрессивные модели поведения»?

— Экспертизу должны проводить, конечно, профессиональные психологи.

«СП»: — Но тогда получается, что нужно будет запретить продажу всех шутеров, всех игр, где стреляют?

— Во всяком случае, нужно провести их экспертизу или опереться на результаты экспертиз зарубежных стран, например, тех, где та или иная игра была выпущена. Есть немало игр, запрещенных у себя на родине, в то время как в других странах они свободно продаются. Поэтому, может быть, не нужно тратить деньги на экспертизу каждой игры у нас в России, а стоит посмотреть на мировой опыт.

«СП»: — Вопрос, наверное, философский: в чем вообще причина огромной популярности шутеров? Не есть ли это возможность, наоборот, безопасно выплеснуть свою агрессию в виртуальном мире?

— Есть такая гипотеза, она исследуется в экспериментальной психологии. Определенный уровень какой-то отрицательной эмоции — страха, агрессии — может быть отреагирован в ходе игры, идентификации с ее персонажем и, таким образом, «проживания» этой эмоции.

Есть вероятность «опредмечивания» этой эмоции, когда человек испытывает агрессию не ко всем окружающим, а только к персонажу игры. Но может быть и так, что человек, испытывавший общее раздражение и получивший возможность вымещать его на персонаже, стреляя в него, потом этот способ выброса своей агрессии будет использовать и в жизни.

Новые исследования показывают, что социальное познание современного подростка на 70-80% строится на образах, воспринятых из виртуальности, в том числе из компьютерных игр. Модели поведения он черпает оттуда, и их перенос в реальный мир для ребенка достаточно прост. Вовлеченность же в виртуальный мир может приобретать форму аддикции, когда пространство компьютерной игры приобретает сверхценное значение.

«СП»: — Насколько сильна связь между обстановкой в семье — благополучна она или нет — и тем, какое влияние окажет на подростка игра? Или степень этого влияния зависит больше от его личностных особенностей?

— К подростковому возрасту влияние родителей снижается и замещается влиянием сверстников и поведенческими стереотипами, считываемыми из виртуального мира. Подросток уже сам выбирает каналы потребления.

«СП»: — Вы как психолог в целом одобряете законопроект?

— Главное, чтобы эта инициатива была реализована правильно и позволяла государству контролировать доступ ребенка к продукции, моделирующей агрессивное поведение.

Валерий Рашкин, депутат Госдумы от фракции КПРФ:

— Подобные инициативы стремятся всего лишь собрать сливки популистских решений. Никто не смотрит в глубину — почему такие трагедии происходят, а все сваливают на компьютерные игры.

Я не исключаю, что «стрелялки» могу столь негативно воздействовать на неокрепшую психику молодого человека. Но зайдите в обычный детский магазин: сколько там стреляющих игрушек? Танки, самолеты, пистолеты, ракеты — они есть даже в детских садиках. Так что, запрещать теперь все подобные игрушки?

Никто не говорит о методике воспитания, о том, какие ценности прививаются молодым людям в семьях и в школе. Культ силы: в фильмах — если ты попал в тюрьму, ты уже герой. Эта ржавчина постепенно покрывает наше общество, и уже «можно» взять винтовку и пойти кого-нибудь расстрелять.

Инициатива фракции «Справедливой России» — чистый популизм.