Кто главный противник майданного переворота, приведшего к власти в Киеве олигархов, правых и ультраправых? Известно, кто – «ватник», «вата». Он уже высмеян на тысячах либеральных карикатур, заклеймён и оплёван. Интересно, кстати, обращал ли кто-нибудь внимание, как этот образ похож на образ красноармейца с нацистских карикатур 40-х годов?

Что ж, давайте разберёмся в истории и смысле этого прозвища – «ватник».

Своим главным противником мракобесы, фашисты и прочие упыри-кровососы всех времён и народов всегда полагали «простонародное быдло». В чём главный внешний признак простонародья, резко отличающий его от богатых господ? В простой и даже бедной одежде. Вполне логично поэтому, что именно небогатая одежда всегда избиралась в качестве главного предмета насмешек. Например, во времена Французской революции аристократы наградили своих противников прозвищем «санкюлоты». Слово происходит от выражения sans culotte, то есть «без кюлот»: в XVIII веке мужчины-дворяне носили кюлоты, они же бриджи – короткие обтягивающие штаны из бархата чуть ниже колен, отороченные кружевами. Кюлоты носили с чулками, а мужская половина простонародья надевала длинные брюки из простой материии – вроде тех, которые сейчас носит почти всё мужское население планеты.

Первоначально, на заре революции, словечко «санкюлот» было презрительной кличкой, которую аристократы дали в насмешку предводителям «черни». Потом слово переосмыслили и стали употреблять с гордостью, как обозначение восставшего простого люда.

И вот теперь то же самое, похоже, случилось со словечком «ватники», тоже презрительно (и неосмотрительно!) запущенного в качестве оскорбительной клички простонародья в противовес знаменитым «п…тым шубам» имени Ксении Собчак и Божены Рынски.

Чтобы никто не упрекнул автора этих строк в непоследовательности – о необходимости вытеснения «п…датых шуб» ватниками мне приходилось писать ещё два с лишним года назад:

«Революция «п…датых шуб», о необходимости которой столько времени говорили собчаки, похоже, завершилась, так толком и не успев начаться. А что за ней? За ней начинается революция курток на синтепоне и ватников – а, с поправкой на время года, – футболок, джинсов и прочей простецкой одежды, в которой никак не явишься на великосветский раут.

Впрочем, разве в других НАСТОЯЩИХ революциях бывало иначе? Французскую революцию начинали «кюлоты» – то есть приличные господа в коротких придворных штанишках до колен, а заканчивали санкюлоты, то есть носители (общепринятых сейчас во всём мире) простонародных брюк. Кюлоты были ликвидированы как класс.

Русская революция 1905 года начиналась «банкетной кампанией», когда приличные господа в смокингах и с моноклями, собравшись в дорогих ресторанах и держа перед собой хрустальные бокалы с изысканным вином, произносили выспренние речи. Завершали её синие блузы и рабочие кепки забастовщиков и баррикадников конца 1905 года, у которых в руках не было бокалов – только булыжники из мостовой. А монокли, смокинги и цилиндры вскоре отправились в утиль истории…»

Впрочем, недореволюция 2012 года до стадии «ватников», увы, так и не докатилась (может быть, потому и осталась «недо»), на подходе к ней по левой части протеста нанесли удар, и именно представители левых оказались на скамье подсудимых всех «болотных» процессов.

А затем либералы, – те самые, что гордо нарекли, как заклеймили, болотную недореволюцию «революцией п…тых шуб», уничижительно обозвали своих оппонентов «ватниками». Хотя люди из списка «Форбса» и кооператива «Озеро», сплотившиеся ради защиты своих капиталов вокруг Кремля, так же мало походили на «ватников», как автор этих строк – на балерину Большого театра.

Ну, то, что либералы так своего врага определили – это понятно, хотя тоже могли бы постыдиться, ведь они некогда именно натурального ватника Ивана Денисовича вознесли на пьедестал, определив себя в известной новомирской статье, как «друзья Ивана Денисовича» (а своих оппонентов – как его «недругов»).

Один хорошо известный либеральный диссидент – Александр Подрабинек – сочинил целую оду, настоящий панегирик телогрейке, сиречь ватнику, и предлагал поставить ей памятник на одной из городских площадей. И куда всё это испарилось?..

Но особенно печально, что и некоторые левые или считающие себя таковыми подхватили это «модное поветрие» и вовсю стали использовать кличку «ватник» в уничижительном смысле.

Получалось, что «п…датая шуба» автоматически оказывалась в союзниках, если главный враг определялся как «ватник». Но когда левые или изображающие себя таковыми своего главного врага видят не в «буржуе», не в гордом носителе «п…той шубы», а в «ватнике», то есть в простом народе – это уже полный, мягко говоря, абзац.

И только в последние месяцы, с ростом антимайданного сопротивления на Украине, а потом и его переходом в вооружённую борьбу, окраска словечка «ватник» стала потихоньку меняться. Мем начал переворачиваться.

Думаю, не за горами времена, когда появятся и распространятся картинки, прославляющие ватников, примерно в тех же образах, что и санкюлотов 1793 года, и пролетариев 1917 года, и опять же ватников 1945 года…