На Западе соревнуются в самых чудовищных обвинениях в адрес нашей страны.

Авторами очередного «ужастика» стали журналисты немецкой газеты «Вельт». Они заверили читателей в том, что вспышку смертельно опасной лихорадки в Африке, вполне возможно, спровоцировала Россия.

Точнее – советские ученые-микробиологи, которые продолжают тайно трудиться в своих закрытых лабораториях, даже не подозревая о том, что СССР давно не существует, и мир полностью изменился.

Немецкая газета, считающаяся почему-то респектабельной, опубликовала «сенсацию», место которой на страницах самых желтых изданий. Оказывается, в СССР создали «бактериологическую бомбу» на основе болезнетворного штамма, вызывающего лихорадку Эбола. И вот теперь она «взорвалась». Правда, странно, что «взрывная волна» накрыла Африку, а не Россию. Неважно, заголовок к материалу прост и доходчив: «Россия превратила вирус Эбола в оружие». Бьет наотмашь.

Журналист Ханс Рюле напоминает, что в апреле 1972 года более 170 стран, в том числе США и Советский Союз, подписали конвенцию о запрещении разработки, производства и накопления биологического оружия. «Однако то время как США соблюдали все условия договора (американский президент Ричард Никсон объявил бактериологическое оружие вне закона еще в 1969 году), СССР в 1973 году начал разработку агрессивной программы по созданию бактериологического оружия под названием «Биопрепарат», — повествует он.

Далее идут ссылки на информацию, раскрытую когда-то предателем-перебежчиком Катаджаном Алибековым. Этот ученый-биолог действительно некогда работал по программам создания биологического оружия в СССР. Чтобы создать себе весомый авторитет на Западе, куда он спокойно выехал в 1992 году, Алибеков сразу стал раскрывать такие «тайны», от которых у заокеанских и европейских обывателей, наверное, коленки затряслись так, что до сих пор дрожь унять не могут. Вторил ему и другой диссидент-биолог, Владимир Пасечник, также разоблачавший ужасы советской «военной машины». Он сбежал из «тоталитарного СССР» в «свободный демократический мир» чуть раньше – в 1989 году.

«Вельт», стряхнув пыль с сенсаций четвертьвековой давности, сообщает как новость то, что в СССР сразу после заключения Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления биологического оружия, начал реализовываться проект «Биопрепарат».

Причем, он был, оказывается… советским аналогом начатой в 1942 году американской программы по разработке ядерного оружия «Проект Манхэттен»!

«Советский Союз, создав первое промышленное производство биологических боевых веществ, стал крупнейшей и единственной бактериологической сверхдержавой в мире», — откровенничал когда-то Алибеков, и его слова сегодня повторяет «Вельт».

Ужас в том, что особое значение тогда уделялось смертельно опасному вирусу Эбола, против которого до сих пор не разработано вакцины, говорится в газетной статье. В распоряжении СССР штаммы возбудителей лихорадки появились после того, как советским микробиологам их передал некий бельгийский институт, занимающийся тропической медициной.

С середины восьмидесятых годов в рамках проекта «Биопрепарат» будто бы началась работа по созданию военной версии вируса — легкой в транспортировке, стабильной по отношению к температуре и влажности и надолго сохраняющей свои болезнетворные свойства. Но гораздо страшнее, по уверениям немецкого журналиста, то, что в Советском Союзе началась новая эра в создании биологического оружия — ученые научились манипулировать генами и вживлять уже известным вирусам чужие гены, что создавало практически безграничное поле деятельности.

В результате, как сообщается, в СССР смогли скрестить вирус Эбола с чумой. «Вельт» пишет, опять же со ссылкой на Катаджана Алибекова, что чумная Эбола получила говорящее название «Химера». Как тут не вспомнить, во скольких голливудских фильмах эта самая «Химера» играла чуть ли не главную роль. Нравится им дрожать от страха, нравится.

Похоже, наша страна виновата перед «цивилизованным миром» абсолютно во всем. Все их беды – от нас, «ватников» и «колорадов». Вот и зловещая «химера» восстает из мрака «холодной войны», тянет свои щупальца к горлу тех, кто не устает кричать о ценностях свободы и демократии, требуя защиты этих ценностей любой ценой, невзирая на жертвы.

Что же было на самом деле? А то, что СССР беспросветно отставал от «цивилизованного мира» в создании биологического оружия.

В Японии над созданием боевых болезнетворных штаммов активно работали еще до начала Второй мировой войны. И даже применяли биологическое оружие в Китае, Корее, на территории советского Дальнего Востока. Это перестало быть секретом еще в конце сороковых годов. Про опыты нацистов над военнопленными в концлагерях по созданию болезнетворных штаммов самых страшных болезней, которые можно применять как боевые, и говорить излишне.

Не отставали от них военные микробиологи Великобритании и США. После разгрома нацистской Германии и милитаристской Японии секретные материалы биологических исследований в военных лабораториях этих стран достались так называемым союзникам. И за океаном работа закипела.

А в СССР? У нас тогда создать чистый пенициллин было технологической проблемой. Какие там тончайшие исследования в области военной микробиологии…

Удивительное совпадение. Когда за океаном поняли, какие перспективы в создании биологического оружия сулит освоение генной инженерии, в СССР сразу началась кампания против генетики как научного направления. Все, что касалось генетических исследований, было ошельмовано и оказалось под запретом. Интересно было бы узнать: кто же инициировал антигенетическую кампанию? Впрочем, у либералов ответ известен – конечно же «невежественный» сын сапожника Сталин.

Когда в Западной Европе и США с генетикой и генной инженерией были, можно сказать, «на ты», в нашей стране ученые еще толком не знали, как к этой науке подступиться.

Осознав свое тотальное преимущество в вопросах военной микробиологии и накопив достаточное количество устойчивых возбудителей различных болезней, «гуманный» Запад призвал всех подписать ту самую конвенцию, запрещавшую разработку, производство и применение биологического оружия.

И насколько мудрыми, способными видеть перспективу, оказались отдельные представители советской науки, которые, также осознав катастрофическое отставание в биологии, нашли способ за короткий срок выйти на рубежи, которые давно занял Запад. Проект «Биопрепарат» был вынужденной и совершенно необходимой мерой. И все равно СССР не смог достигнуть тех высот генной инженерии, которые освоили в США. Начавшаяся «перестройка» очень скоро поставила крест на дорогостоящих исследованиях; с развалом Союза практически все работы были закрыты, а научно-исследовательские центры законсервированы или вообще физически уничтожены.

Главными научными центрами Советского Союза, работавшими по программам как создания биологического оружия, так и защиты от него, являлись вирусологический в Кольцово под Новосибирском и бактериологический в Оболенске под Москвой. Если вирусологический центр в Кольцово, пройдя полную конверсию, еще как-то занимается научными исследованиями, то бактериологический в Оболенске просто разгромлен. Между тем, Государственный научный центр прикладной микробиологии – ГНЦПМ — построенный в поселке Оболенск, был когда-то по своему оснащению одним из лучших в мире.

Построили его со всеми предосторожностями. Научный центр разместили в естественной низине, чтобы бациллы не имели шанса вырваться к ветровым потокам. Сам исследовательский корпус представлял чудо инженерной техники. Он состоял из двух корпусов. Внешний был похож на классический НИИ – этакий бетонный аквариум с окнами, которые, впрочем, никогда не открывались. Внутри находился глухой железобетонный блок, способный выдержать удар простой авиабомбы любого калибра. Между внешним и внутренним блоками всегда поддерживалось избыточное давление воздуха. Это гарантировало, что при возникновении малейшей щели воздух устремится внутрь рабочих помещений, а не из них. Были и другие системы защиты. Территория Оболенска, в том числе жилая, была огорожена колючей проволокой, весь периметр находился под техническими средствами наблюдения. ГНЦПМ охранял полк Внутренних войск.

После того, как в этом центре прекратились все военные разработки и он прошел конверсию, у него, как ни странно, появились очень интересные перспективы.

Дело в том, что специалисты-микробиологи Оболенска, может быть первыми, на основе проведенных ими исследований, пришли к интереснейшему выводу.

Человечество на протяжении ХХ века наносило такие удары по всей ноосфере Земли, что их последствия могут быть соизмеримы лишь с мировой войной, которую цивилизация объявила сама себе.

Болезнетворные микробы и вирусы, попадая в зоны экологических катастроф — тот же Чернобыль — настолько видоизменяются, что приобретают убойные свойства, к которым классическая гражданская медицина не готова, но к борьбе с которыми как раз и готовились военные микробиологи. Специалисты ГНЦПМ считали: вопросы биологической безопасности человеческой цивилизации вышли за рамки национальных границ, и решать их надо на уровне ООН. Ими же высказывалось предложение создать на базе Оболенска уникальный технополис, в котором были бы сосредоточены наиболее передовые технологии исследования самых невероятных возбудителей различных болезней, а также разрабатывались требуемые для борьбы с ними биологические препараты.

Необходимы были лишь государственная воля и минимальное начальное финансирование. Программы перспективных исследований и развития наукограда-технополиса были уже готовы. Но кому нужна была прикладная наука в лихие девяностые? Тогда все решали законы рынка. А согласно этим законам, таким центрам в новой России места не отводилось.

И Государственный – подчеркну: государственный — научный центр прикладной микробиологии был объявлен банкротом. Государство прекратило финансирование предприятия, не дав ему возможности зарабатывать самому, и центр в Оболенске прекратил свою деятельность. Генерального директора центра, доктора медицинских наук, профессора, генерал-майора в отставке Николая Николаевича Уракова – специалиста мирового уровня — отстранили от работы. Назначили внешнего управляющего. Центр, в котором отслеживались все «биологические агрессии», где были собраны уникальные экземпляры возбудителей самых «атипичных» и самых страшных зараз, Центр, которому в мире просто не было равных, выставили на продажу. Интересно, кому и как планировалось распродавать болезнетворные штаммы, способные выкосить целые страны?

К счастью, вмешались компетентные органы, и до рыночного безумия распродажи содержимого Центра прикладной микробиологии дело не дошло. Но полномасштабная работа в нем прекращена. Так же, как и в других аналогичных центрах, доставшихся России от СССР.

Резюме: при всем желании создать и запустить по миру генномодифицированный возбудитель лихорадки Эбола российские микробиологи просто не в состоянии.

Хотя об этой самой генной модификации, о которой вспомнила газета «Вельт», поговорить стоит.

В отдельных регионах Африки Эболой болели всегда. Воспринималась она вроде местной дизентерии, от которой ведь тоже, случается, умирают. Европейскими врачами она всегда квалифицировалась как болезнь грязных рук и своеобразного питания. И вдруг — взрыв эмоций! Мир в опасности! Эбола грозит цивилизации!

Не тащите грязь и заразу в Европу – не будет и опасности. Но нет, это слишком просто. И тут вспомнили советских микробиологов-предателей. Оказывается, Россия запустила в Африку генномодифицированный болезнетворный чумно-эболовый штамм этой лихорадки.

Имеет смысл вспомнить, кто первым начал создавать генномодифицированныую боевую заразу. Это были американцы. Используя методики генной инженерии, военные микробиологи Пентагона первыми создали атипичные болезнетворные штаммы. В них стиралась грань между вирусом и бактерией, а сам возбудитель болезни приобретал немыслимые для человеческого разума свойства. Человек мог явно заболеть чумой и погибнуть от интоксикации организма. Вот только интоксикация вызывалась не чумными бациллами, а ядом, например, кобры.

Болезнетворный микроорганизм, которым заражался человек, вызывал симптомы хорошо известного заболевания, сразу выявлявшегося и начинавшегося лечиться. Без всякого, естественно, успеха. В то же время зараза, попавшая в человека, начинала мутировать и вбрасывать смертельные дозы яда, который ни по какой нормальной логике в организм попасть не мог.

Американским военным микробиологам удалось в одной клетке совместить штаммы чумы — холеры, туберкулеза, лихорадки Эбола, пневмонии — и совершенно экзотических ядов, которые известны лишь узкому кругу ученых. В США для этих целей собрали самую богатую коллекцию ядов в мире! Суть разработок была в том, что явные симптомы определенной болезни для «верной» клинической диагностики проявлялись сразу, но организм реально поражался введенным в болезнетворный штамм «чипом», который оперативно распознать было почти невозможно.

В Пентагоне даже посчитали, что создали абсолютное оружие. Ведь искусственно вызванная пандемия могла выкосить целые страны, и лишь в одном государстве знали бы причины ее возникновения и располагали соответствующими методиками лечения.

Именно методиками, так как никакой вакцины против генномодифицированных штаммов создать невозможно.

Атипичная эпидемия вполне могла начаться еще в семидесятые годы, но… На завершающем этапе испытаний выяснилось, что очень сложное и дорогостоящее генетическое оружие бессильно перед чисто русской склонностью к регулярному употреблению алкоголя. Даже минимальная доза спирта в крови не давала развиваться болезни по ее генной модификации. Это стало шоком для ученых-генетиков, работавших по программам Пентагона.

Получалось, что «русские коммунисты», против которых и создавалось абсолютное биологическое оружие, были неуязвимы. Ведь кто, интересно, видел трезвых большевиков? Правда, Михаил Горбачев попытался исправить ситуацию… Но к тому времени американцы и без применения биологического оружия нашли способ уничтожения Советского Союза, обвалив цены на нефть.

И если уж выдвигать версию, что возбудитель нынешней лихорадки Эбола – генномодифицированный штамм, то искать создателей этого штамма надо никак не в России. Давайте вместе подумаем над вопросом, где. И ответим.