Эксперт Айнди Якубов рассказал «Кавказской политике» о результатах ЕГЭ в Чеченской Республике.

В Министерстве образования и науки ЧР подвели черту под государственной итоговой аттестацией по образовательным программам среднего общего образования в 2014 году. Говоря о результатах, министр Исмаил Байханов отметил, что «основной задачей было объективное и независимое проведение ЕГЭ». «Предпринятые меры, — сказал также глава ведомства, — доказали свою эффективность. Республика в очередной раз показала абсолютно честный результат. Ответственно к своим функциональным обязанностям подошли все участники этого процесса — наблюдатели, организаторы, уполномоченные ГЭК».
«В 2015 и последующих годах мы намерены сориентироваться на развитии инфраструктуры технического и технологического сопровождения ЕГЭ», — сказал министр.

Его заместитель Абдурахман Каимов озвучил сами результаты: «87,3% (11486) выпускников получило аттестаты, а из 752 «второгодников» — 448». «Наилучшие результаты выпускники показали по русскому языку и математике, худший результат — по информатике (справилось только 23,3% выпускников)», — подчеркнул Каимов.

Итоги ЕГЭ в республике анализируют и за стенами Минобразования. Так, кандидат педагогических наук, доцент Айнди Якубов ежегодно обобщает данные, представленные заинтересованными сторонами, комментирует их, давая неожиданные и далеко не радужные оценки. Несмотря на несогласие с рядом оценок, в объективности мониторинга, осуществленного ученым, мало кто сомневается.
Сегодня Айнди Якубов отвечает на вопросы корреспондента «Кавказской политики».

— Подведены итоги ЕГЭ. Они многим представляются тревожными. А вы еще в 2006 году старались обратить внимание руководства республики на плачевное состояние дел в сфере образования. Вас не услышали?

— Тогда, в 2006 году, группа депутатов Парламента республики направила обращение к президенту ЧР. Инициатором был я, а депутаты поддержали.

В письме отмечалось, что «ситуация, сложившаяся за последние 10-15 лет в сфере образования республики, как среднего, так и высшего, вызывает особую озабоченность».

Обращалось внимание на то, что «действия руководства системы образования носят рекламный характер», а «абсолютное большинство выпускников как общеобразовательных, так и учреждений профессионального образования не получают необходимой подготовки».

К сожалению, обращение не повлекло за собой принятия каких-либо мер.

Показуха имела невиданный масштаб. Дело дошло до того, что чуть ли не каждый 15-й выпускник становился обладателем золотой медали.

Назначенный в 2008 году новый министр образования и науки Анзор Музаев едва ли не в каждом выступлении начал отмечать, что ему удалось более чем в 10(!) раз сократить количество медалистов. Но на изменение ситуации в образовании в целом эти «откровения» никак не повлияли: основы для безграмотности были прочно заложены.

— Когда это стало очевидным не только для вас, но и для других специалистов?

— В 2008 году в республике на материалах ЕГЭ был проведен пробный экзамен по математике и русскому языку. Сдавали его 1500 учащихся из 50 лучших школ республики.

Однако экзамен превратился для чиновников в холодный душ: только 17 из полутора тысяч учащихся преодолели планку, оцениваемую в тройку.

От вчерашних, выставляемых напоказ «успехов», не осталось ничего. Так бесславно закончился период всероссийского «лидерства» республики в области образования, когда одна из школ республики умудрилась войти даже в десятку лучших общеобразовательных учреждений России.

С 2009 года республика, наравне с другими субъектами РФ, участвует в сдаче ЕГЭ. И с тех пор наши школы ежегодно также в лидерах в стране по его результатам практически по всем предметам. В «лидерах», но не с того конца…

В течение всего учебного года учителя пугают выпускников грядущими экзаменами, тем, что придется отвечать за свое безделье в школе.

Выпускники отвечают, что, как и их предшественники, они купят эти самые ЕГЭ, помогут учителя, ибо, если они не справятся с ЕГЭ, то и учителя в школах не работали или работали плохо…

— Так было и в ушедшем уже учебном году?

— В чем-то ситуация была даже более тревожной, в том числе и по причине того, что Анзора Музаева перевели в Москву, в Рособрнадзор, как человека, который организовал самое объективное по стране проведение ЕГЭ в субъекте.

Не мне судить о степени объективности результатов сдачи ЕГЭ, но я также не могу утверждать, что экзамен в ЧР был существенно более объективным и в этом году, несмотря на все внешне жесткие меры, предпринятые Москвой и Грозным.

— О каких мерах вы говорите?

— Первая мера, которая, на взгляд Рособрнадзора, должна была обеспечить объективное проведение ЕГЭ, — это установка видеокамер в пунктах приема ЕГЭ.

Это было сделано, причем не потребовалось даже особых затрат. Ведь практически во всех школах располагаются избирательные участки, и последние выборы депутатов проходили там в режиме видеонаблюдения.

А в Чечне видеокамеры были использованы и в прошлом году, и в этом плане никакой новизны не было.

Были и другие меры, типа доставки экзаменационных материалов фельдъегерской службой. Но основные формы организации и проведения ЕГЭ остались.

Но все эти усилия, на мой взгляд, были во многом напрасными. Ведь проблема знаний должна решаться обеспечением наличия знаний, а также обеспечением соответствующего статуса у обладателя знаний.

Не может, не должно быть примеров, когда обладатели знаний в лучшем случае обеспечивают отработку доходов безграмотного чиновника. В обществе должен быть поднят статус знаний, а не должности, материальных благ, тем более человека с ружьем.

— То есть?

— Власть в стране в первую очередь должна мотивировать учащихся на приобретение знаний, а не показывать примеры обратного характера, когда абсолютная безграмотность даже является причиной жизненного успеха.

Если есть потребность честно провести ЕГЭ и получить реальную картину об уровне знаний выпускника, то не надо останавливаться на полумерах при организации, проведении и подведении итогов ЕГЭ.

— Вы думаете, что выбранных и принятых мер было недостаточно, и что-то можно было сделать лучше?

— Набор мер может быть разным. Если же говорить о том, что следовало предпринять дополнительно, то можно, например, выдавать задания ЕГЭ выпускнику через Интернет на месте в ППЭ по принципу работы банкомата.

И пусть он там же сам, при сдаче материалов сканирует свою работу для проверки. Это позволит сэкономить приличное количество леса, рабочее время, в том числе учащихся (им не надо будет заполнять титульные листы), и решит ряд других проблем.

Пусть при окончании экзамена в ППЭ, где ученик сдавал ЕГЭ, он уже имеет результаты своей работы в части А и В. Пусть с заданиями А и В сканируются и задания С, причем все три части с фиксацией времени получения заданий и их сдачи.

И располагаются они в доступе для проверяющих или официальных наблюдателей, но не посторонних лиц (право на защиту персональных данных должно быть соблюдено). Возможности современных технологий для этого более чем достаточны.

Как известно, задания С проверяются на месте, в регионах. Предлагаемая мера позволит также исключить случаи, когда выпускник, не выполнивший задания части А и В, «может» решить гораздо более сложные задания С, позволяющие ему войти в результат, превышающий проходные баллы.

Возможно, в перспективе будут необходимы и другие меры.

И нельзя смотреть на детей глазами надзирателя. Лучше поощрять их за изобретательность. Приведу пример.

Четверть века назад я составил программы для компьютеров, по которым первой из четырех — по уровню подготовленности — групп учащихся необходимо было просто ввести числовой ответ на предъявленные задания.

Для последней, более сильной части учащихся вводу ответа предшествовали вычисления. Для всех групп учащихся при правильном ответе осуществлялся переход к следующему заданию.

При неправильном ответе задание появлялось снова.

При повторном неправильном ответе появлялась подсказка по теме вопроса, к которой иногда прибегали и сильные учащиеся.

Фиксировались все попытки ответа. В зависимости от количества попыток и решенных заданий, выводилась итоговая отметка для учащихся, а учитель делал свои выводы.

В чем заключалась попытка «обмануть» компьютер со стороны учащихся тогда, 25 лет назад?

Учащиеся различных категорий «выбирали» в качестве «жертвы» ученика, как правило, из той группы, которым учителя всегда ставят «3», подразумевая в уме «2». Им, «жертвой», пользовались даже сильные учащиеся, желавшие выполнить задания с первой же попытки.

У «жертвы» же после двух неудачных попыток появлялась подсказка, используя которую остальные учащиеся решали свои задания.

То есть на «умный болт» сразу же появилась и своя «хитрая гайка». И это при 15-20 — минутных в неделю ограничениях на работу с компьютером!

С нынешними компьютерами, пользуясь их практически неограниченными возможностями, учащиеся будут искать, да и найдут гораздо больше «гаек».

И это, на мой взгляд, хорошо. Значит, творческая мысль работает, в чем и заключается главная задача школы. Бороться с этим одними полицейскими методами — ничего не добиться.

— Вы имеете в виду и обстановку, в которой проводился ЕГЭ?

— Да. Но раз мы этой темы коснулись, то я бы хотел расставить акценты.

Еще канцлер Германии Отто Бисмарк говорил, что войны выигрывает школьный учитель. А чиновник одной из быстро развивающихся азиатских стран объяснил ее успехи тем, что они «свели к минимуму коррупцию … в сфере образования».

Потому понятна, объяснима и позиция главы республики, который хочет знать реальное состояние в главной сфере — образовании.

Имея за плечами опыт военных лет, он, конечно, не может не думать и о такой составляющей, как безопасность. Но если есть необходимость кого-то или что-то оградить от чего-то, то нельзя, построив забор, оставлять открытыми ворота.

Закрыв ворота, нельзя не закрыть лаз, не залатать щель… Что в итоге мы увидели?

Выпускников на экзамен впервые стали пропускать через металлоискатели. Одна из участниц экзамена сказала, что ее, прежде чем села за парту, обыскали четыре раза.

Несмотря на это, то ли «ворота» остались открытыми, то ли «лаз». В отличие от прошлых лет, когда, по признанию учителей, задания передавались из ППЭ по телефону, в этом году задания выносились из ППЭ в виде переписанных от руки бумаг.

Запреты не сработали. Или сработали, но отчасти. Поэтому, скажем, на экзамене по математике по республике было официально зарегистрировано более 40 нарушений. А реально сколько их было?

Удивило и то, что за нарушения при сдаче ЕГЭ уволили трех директоров школ и 13 полицейских. Ведь раньше у нас не было даже тех нарушений, которые выявляются в других регионах. По крайней мере, официально не было.

И причем здесь полицейские? Почему они вообще оказались в ППЭ? Мое сознание отказывается это понимать и тем более принять.

Что это, недоверие ко всей системе образования, школе, учителю? Или, может, нечто большее? Деградация всего и вся?

В советские годы человек с ружьем ни у учителя, ни у учащегося за спиной не стоял, а система образования считалась, да и являлась одной из лучших в мире.

Неужели кто-то рассчитывает, что под дулом автомата учитель и ученик начнут один лучше учить, а второй — лучше учиться?!

— А как оцениваете сами результаты ЕГЭ?

— Данные на сайте Минобрнауки ЧР появились несколько недель назад. Обязательными, как известно, остаются экзамены по русскому языку и математике.

Их успешная сдача позволяет выпускнику получить аттестат и возможность продолжения обучения на уровне начального и среднего профессионального образования.

Так вот, согласно опубликованным данным, «…обучающиеся 11-х классов сдавали в 60 пунктах ЕГЭ по русскому языку. Всего на экзамен было зарегистрировано 14160 участников.

Максимальное количество баллов (100) по русскому языку не набрал ни один учащийся. Лучшим по региону стал результат в 95 баллов. 192 учащихся преодолели порог в 70 баллов, 3193 (22,5%) учащихся не смогли набрать минимальное количество баллов. Средний балл по этому предмету составил 36,93».

Что касается математики, то «максимальное количество баллов (100) не набрал ни один учащийся. Лучшим по региону стал результат в 80 баллов, 45 учащихся преодолели порог в 70 баллов. 15,9% школьников не смогли набрать минимальное количество баллов (20). Средний балл по этому предмету составил 31,4».

По России средний балл по русскому языку и математике, если верить Интернету, — 62,5 и 48,3. У нас — 36,9 и 31,4.

Картина — дикая. К тому же, к моменту проведения экзамена по русскому языку 36 баллов были проходными. Их потом снизили до 24 баллов, возможно, даже из-за нашей республики.

Как получилось, что всего 192 выпускника, или 0,01% от общего количества, набрали свыше 70 баллов? Меньше восьми классов на всю республику, на более чем 400 школ, в некоторых из которых было по два-три выпускных класса.

Одних гимназий на сайте Минобрнауки ЧР насчитывается 16, да еще два лицея. Их статус обязывает иметь более качественные результаты.

Но общие результаты говорят сами за себя… Они говорят, что наши выпускники не конкурентоспособны, прежде всего в том, что касается зачислений в т.н. рейтинговые вузы.

Достигнута ли объективность при сдаче ЕГЭ? Есть ли продвижение в борьбе с коррупцией? Мне представляется, какие-то сдвиги есть. Но те ли, на которые рассчитывали? Я пока этого не знаю.

— Сами выпускники, их родители что говорят?

— Что не устраивало выпускников? Говорят, камеры нервируют. Но сегодня вся наша жизнь под камерами, и надо относиться к этому как к объективной реальности. Ведь раньше, до ЕГЭ, при традиционной системе присутствие на экзамене учителей тоже кого-то нервировало, и не меньше, чем камеры.

Поэтому мнения по данному поводу можно оценивать по-разному. С другой стороны, создаются технологии, позволяющие реализовать возможности.

Если у нас действительно есть заинтересованность в том, чтобы ЕГЭ был объективным, необходимо в первую очередь уравнять возможности получения образования разными слоями и группами населения. В этой области масса проблем, и ни одного ответа. Какие это вопросы?

Ну, например, имели ли наши ученики равные возможности получения образования со своими сверстниками из других регионов, в первую очередь по части языка обучения?

При родном языке обучения ребенок ловит звук, слог, слово и предложение в целом. Учтено ли соотношение учебной нагрузки детей наших школ и детей, которые обучаются на своем родном языке?

Пройдена или выполнена ли полностью программа по дисциплинам? Обладают учителя, преподававшие те ли иные дисциплины, соответствующим уровнем? Сколько раз дети отвлекались на неучебные мероприятия, для участия в различного рода массовках типа субботников, встреч и т.д.?

А ведь надо еще побыть и в шкуре учителя. Пусть камни в школу кидают те, кто безгрешен. Кто-нибудь задумывается, имеет ли право учитель хотеть квартиру в столицах, дачу, особняки?..

Почему его зарплата не позволяет рассчитывать на такие блага, какие чиновник имеет за счет того, что он, учитель, работает в школе: стоит у доски, объясняет, показывает, мучается…

Проблемы нашей школы начинаются не в период подготовки учащихся к ЕГЭ, и не в период обучения в старших классах. Они начинаются гораздо раньше, в первом классе, на первом уроке, когда учитель на русском языке произносит «Здравствуйте, дети», а в классе — ученики, которые не понимают ни слова в отдельности, ни словосочетание в целом. И их количество со временем имеет свойство увеличиваться, со всеми отсюда вытекающими последствиями.

А ведь на финише, на ЕГЭ, эти повзрослевшие дети должны показывать тот же уровень владения программой, что и дети, с первого класса обучавшиеся на родном языке.

Начальная школа — та база, которая закладывает основы успеха или провала в получении образования. Выпускники, которые в этом году сдавали ЕГЭ, в период «лидерства» республики в образовании уже закончили начальную школу.

Поэтому то, что показано на ЕГЭ в положительной части, — это далеко не вся правда. Более того, это, возможно, по большей части и неправда. Реальная картина во много раз хуже.

Образование — сфера исторически консервативная, и здесь кавалерийские наскоки неуместны.

— Вы думаете, это кому-то нужно — знать реальную картину?

— Конечно. Иначе надо расстаться со всякой мыслью о нормальном будущем. Но соглашаясь с необходимостью объективного контроля знаний, мы должны быть готовы к тому, что он, этот контроль, может на год, а то и два, оставить республику — (и не только нашу — без выпуска, обеспечивающего набор в вузы.

Отношение к такому «провалу» должно быть такое же, как ко всем другим последствиям двух прокатившихся в республике разрушительных военных кампаний. А предложения и действия должны быть взвешенными и обоснованными, но не карательными: ведь речь о судьбах детей, их будущем, наших общих перспективах.

Принимаемые меры должны откладываться в сознании каждого. И все должны понимать одно: сдать экзамен можно, лишь имея знания. Думаю, сказанное относится не только к нашей республике. Оно характерно для всех субъектов, пусть и в разной степени.