Как сегодня в Беларуси относятся к советскому прошлому? Спустя двадцать лет после распада СССР ответить на этот вопрос не так просто.

Школьники должны гордиться и ругать «совок» одновременно

Сегодня в беларусских школах ученики читают учебники, в которых советское прошлое связывают с идеей становления беларусской нации. Старшеклассники узнают о том, что «для Беларуси советская история имеет особое значение. Это была эпоха национального и государственного становления Беларуси. Реальное белорусское государство появилось на карте мира как советская социалистическая республика в результате революционных процессов в Российской империи».

Школьникам также предлагают готовую оценку прошлого, заключающуюся, правда, не столько в его анализе, сколько в академически оформленном тезисе о том, что «не всё в СССР было плохо».

Как пишут авторы учебника, произошедший в советскую эпоху переход к индустриальному обществу был «действительно планетарным достижением, которое навсегда отражено в истории. Вклад Беларуси в это достижение оказался очень значительным. Ей есть чем гордиться перед лицом всего человеческого общества».

Но, продолжают авторы, «всё имеет свою цену. Цена советских достижений оказалась очень высокой. Голод, холод, каторжный труд, миллионы погибших. Советская власть дорого обошлась народу». После таких слов должен, наверно, последовать вывод о том, почему эта ситуация стала возможной, но вместо этого вывода школьникам неожиданно предлагают обратиться уже к современной Беларуси.

Оказывается, что после распада СССР начался переход к «новому общественному укладу», который в Беларуси происходил с «трудностями», хотя и менее значительными по сравнению с остальными бывшими советскими республиками. Заслуга в этом принадлежит «мудрому, рассудительному народу Беларуси и его политическому руководству, которое смогло сохранить многие достижения советской эпохи».

Власть, «рожденная в СССР»

Кстати, а какие именно «достижения советской эпохи» сумел сохранить политический режим, установившийся в Беларуси в результате постсоветского кризиса, вызванного распадом СССР? Обычно в таком случае говорят о продолжающих работать или существовать заводах и колхозах, но ведь стоит указать и на то, что вместе с предприятиями и колхозами во многом были сохранены и властные практики, возникшие еще в СССР. И если говорить об этих властных практиках, то стоит вспомнить советскую историю и повторявшийся в ней каждый раз в новых условиях цикл замены прямого насилия на его более «аккуратные» формы, и наоборот.

Инициированная Лениным после революционного «красного террора» новая экономическая политика закончилась сталинской коллективизацией и новым террором 1937 г. Знаменитая хрущевская «оттепель», последовавшая после смерти Сталина в 1953 г., завершилась расстрелом выступивших против ухудшения экономической ситуации рабочих в российском Новочеркасске в 1962 г.

Горбачевская «перестройка» сопровождалась «расстрельными» событиями в Вильнюсе и Тбилиси, а потом СССР наконец распался. Если убрать из этого перечисления имена советских «вождей», то возникает вопрос, насколько советская система могла меняться и «либерализироваться», каковы были границы свободы в рамках этой системы?

Попытки «либерализации» советской системы заканчивались новым насилием, основная задача которого – запугать общество, а потом уже использовать бюрократические процедуры для закрепления возникшего эффекта. По мнению некоторых исследователей, эти попытки последовавшей после 1945 г. «либерализации» в СССР даже не стоит рассматривать как демократизацию системы, скорее это была замена прямого насилия новыми «невидимыми» формами властного контроля.

Проведение исторической аналогии напрашивается само собой. Беларусская предвыборная либерализация закончилась неожиданными для многих событиями 19 декабря. Попытки создания контролируемого властью псевдогражданского общества, вся «либерализационная» риторика власти завершились возвратом к прямому насилию, продемонстрировав пределы реформируемости существующей системы. После этого акта насилия начали осуществляться и «бюрократические процедуры», в частности, попытки ликвидировать окончательно автономию адвокатуры, мешающую восстановлению контроля над политическим полем.

Общество в Беларуси и «советская ментальность»

Правда, власть пытается убедить общество в том, что она ведет себя иначе, не по советским образцам. Это во многом является причиной отсутствия подлинного анализа советского прошлого в школьных учебниках, в которых проводится «различение» между эпохой существования БССР и сегодняшней Беларусью.

Советское прошлое стало объектом тщательной селекции: из него власть берет то, что можно использовать для пропаганды, и то, что безопасно для власти. Например, беларусскую оппозицию не так давно сравнили в официальном дискурсе с «большевиками», образ которых, видимо, воплощает столь опасный сегодня революционный дух.

Как наше общество реагирует на советское «историческое наследие» и попытки власти его использовать? К сожалению, в Беларуси практически не проводилось опросов, в которых бы прямо поднимался вопрос об отношении к советскому прошлому. Но есть другие опросы, показывающие его «присутствие», часто в неожиданных формах.

В 2010 г. был проведён опрос о роли общественных объединений в современном беларусском обществе. Из опроса можно узнать о том, что «граждане ориентированы на неучастие в деятельности общественных объединений, хотя сама такая деятельность стала восприниматься несколько более позитивно».

Кроме того, авторы опроса предлагают и сложную формулу эволюции гражданских позиций в Беларуси: «на смену неосознанной неосведомленности пришло осознанное ощущение обоснованной незаинтересованности». Но, как кажется, описанная эволюция только в небольшой степени выглядит «изменением», которое можно рассматривать отчасти и как воспроизведение в новых условиях советской привычки аккуратно подходить к собственной гражданской активности, дабы «чего не вышло».

Этот пример (возможно, не самый лучший) показывает то, как в беларусском обществе продолжает воспроизводиться «советская ментальность», передающаяся отнюдь не генетически, а существующая благодаря системе, не пережившей процесса демократизации.

И эта система сегодня меняется не сама, а только под давлением тех граждан, для которых важной является «обоснованная заинтересованность» в ее изменениях.

Существует ли в Беларуси ностальгия по советскому прошлому?

Даже население восточной части далеко расположенной от нас ФРГ некоторое время назад довольно сильно испытывало «остальгию»*, такую особую тоску по прошлому, проведенному в социалистической ГДР. В соседней России часто вспоминают наследие «советской империи», символически присвоенное после 1991 г. А что происходит в Беларуси, существует ли у нас ностальгия по «золотому веку» БССР?

Если в середине 1990-х гг. на этот вопрос можно было ответить утвердительно, то сегодня дать однозначный ответ невозможно. Судя по школьным учебникам, с советским прошлым уже практически покончено, у нас сейчас «новый общественный уклад». Опросы же и наличная реальность показывают несколько иную картину того, как сегодня продолжает трансформироваться советское политическое, экономическое и культурное наследие.

Можно позволить себе высказать крамольную мысль о том, что отсутствие в современной Беларуси видимой и очевидной ностальгии по советскому прошлому связано с тем, что для её появления нет оснований: мы еще не жили так, чтобы советское прошлое превратилось в необременительную ностальгию с оттенком грусти.

Между тем, тщательно изученные уроки советского прошлого полезны. Советский Союз, в момент своего возникновения, выглядел многообещающим проектом «некапиталистической современности», частью современного мира первой половины ХХ в. Потом он постепенно превратился в страну, неудачно пытающуюся эту причастность к современности сохранить. В современной Беларуси, как кажется, этот цикл проходят еще быстрее: «беларусский путь», казавшийся нетравматичным способом трансформации «советского» в «демократическое» и «современное», довольно скоро стал превращаться в свою противоположность.

———————
* Остальгия от нем. Ostalgie (Osten — восток и Nostalgie — ностальгия), — ностальгия по Востоку, ГДР