Московский департамент образования продолжает оптимизацию: на этот раз столичные власти разрешили изменить статус учебного заведения, превратив школу-интернат №16 для детей из малообеспеченных и многодетных семей в обычную общеобразовательную школу, «с углубленным изучением отдельных предметов».

Эти предметы, по всей вероятности, ученикам предстоит изучать во время дополнительных занятий, которые заменят традиционную продленку, и будут платными. Правда, директор, назвав родителям стоимость услуги — 7500 рублей плюс отдельная плата за каждый последующий час после шести вечера, рассказывать о содержании программ дополнительного образования не стала, пообещав сделать это в сентябре. Многие родители, услышав такое, не стали ждать начала учебного года и поспешили перевести своих детей в другие школы.

Конечно, они не могли предвидеть, что Департамент образования, после длительных переговоров, в виде исключения, решит все-таки продолжить финансирование второй половины дня, то есть продленка в 2014-15 году останется бесплатной. Сохранится на этот период и статус школы-интерната, не важно, что часть спальных мест уже уничтожена, и вряд ли в ближайшее время их станут восстанавливать.

Никто не спорит, что школа-интернат, открытая в 1956 году, учреждение по-своему уникальное, даже для столицы. Расположенная в районе ВДНХ просторная территория позволяет разместить не только спальные корпуса, но и теннисный корт, есть и свой бассейн. Задуманная как учебное учреждение, призванное восполнить недостаток родительских возможностей, эта школа изначально строилась на принципе сочетания обязательной программы и дополнительных занятий: не случайно здесь работает, помимо традиционных кружков, отделение музыкальной школы.

Почему школу-интернат для детей из малообеспеченных и многодетных семей стало возможным преобразовать в школу с платными дополнительными услугами, Радио Свобода рассказали правозащитник Елена Васильева, директор Организации народного контроля Наталья Чернышева и родители учеников Диана Гучинова и Андрей Щегельский.

Андрей Щегельский:

— В нашем случае переход школы в другой статус происходил со значительными нарушениями законодательства. Во-первых, управляющий совет школы никто не выбирал, его состав никто не знает, необходимые в этом случае документы на сайте школы не вывешивались и до родителей доведены не были. За новую версию устава школы мы не голосовали, а ведь по 6-й версии устава управляющий совет, заметьте, который по сути общественная организация, может даже получать плату.

Когда мы обратились в Департамент образования, нам в ответ написали, что интернат самостоятельно принял данное решение. А недавно проходило собрание на уровне руководства образования СВАО, и там говорилось, что в законе теперь нет школ-интернатов, что не соответствует действительности.

В законодательстве написано, что школы-интернаты есть — 66-я и 23-я статьи. Замечательно, что была еще встреча с руководством школы о введении новых программ, но никаких новых программ, собственно, представлено

не было. Директор сказала: программы мы вам подготовим к сентябрю, а заплатите вы за них сейчас. У нас есть общеобразовательная программа, и ее, я так понимаю, достаточно. А неразработанную программу продавать родителям — это необъективно просто! И третье: что делать людям, которым не нужна эта новая программа? Альтернативы не было предложено, поэтому многие и ушли.

У меня двое детей в этой школе, и я планировал, что и третий ребенок тоже будет иметь возможность поступить туда. Но если вторая половина дня станет платной, то за всех троих мне придется за год выкладывать примерно 300 тысяч рублей, если не больше! И я хочу напомнить, что мы говорим о людях, материально не обеспеченных, многие из них живут на дотации государства, гораздо более скромные, чем те суммы, которые были заявлены администрацией школы.

И хотя мы, в конце концов, получили ответ от Департамента образования, что в виде исключения нашу школу оставят школой-интернатом и будут выделены средства на текущий год, 2014-2015, для оплаты групп продленного дня, гарантий на будущее у нас нет. К тому же часть спальных помещений уже снесли.

Недоверие Андрея Щегельского легко понять — полученный результат стоил больших усилий и потраченного на бюрократические переговоры драгоценного летнего времени. Не случайно самые сомнительные проекты администрации школ начинают в конце учебного года — люди заняты устройством детей на каникулы, некоторые уезжают на все лето, кто-то уходит в отпуск. Однако многие родители учеников школы-интерната №16 были вынуждены потратить каникулы на перевод своих детей в другие учебные заведения. Так, например, поступила Диана Гучинова, мама ученика 5-го класса:

— В конце этого учебного года я была, как и все остальные родители, поставлена перед фактом. Информация о грядущих переменах доходила постепенно, администрация школы проводила собрания: отдельно для первых классов, для вторых, для третьих и так далее. И пока мы сами, четвертые классы, не пришли на это собрание, мы толком ничего не знали. Формулировки прозвучали очень витиеватые, поэтому сразу разобраться и задать вопросы по существу было сложно, мы же не юристы, и на этом собрании никаких результатов не добились.

Я вынуждена была забрать сына. Конечно, вести ребенка в 5-й класс в новую школу не очень хорошо, ему надо заново ко всему привыкать, но таких, как я, оказалось достаточно много. И что меня удивило, когда я пришла за личным делом, все личные дела были уже подготовлены и собраны в кабинете. Возникло ощущение, что это хорошо спланированная акция, и никто из администрации не был удивлен, что мы уходим.

Уйти решили те родители, кто, как и Диана Гучинова, понял, что не сможет платить за пребывание в школе ребенка после уроков, поскольку администрация заявила, что ответственность школа будет нести только за тех ребят, чьи дополнительные занятия второй половины дня будут оплачены. Однако у некоторых родителей и опекунов альтернативы практически нет.

Как рассказала Ольга, мама двоих детей, один из которых в этом году как раз готовился идти в первый класс в школу-интернат №16, где уже училась старшая сестра, для нее это был единственный шанс наконец-то устроиться на работу. Поддержки, финансовой и физической, Ольге ждать не от кого, поскольку ее пенсионеры-родители сами нуждаются в уходе и помощи. Евгений Павлович, вместе с тяжелобольной женой, опекавший внучку с полутора лет, в случае, если школа перестанет работать как интернат, рискует потерять ребенка вовсе. Поскольку он не сможет создать полноценные условия дома, девочку могут отдать в детский дом.

Елена Васильева, лидер родительского движения «8 марта», уже сталкивалась с подобной практикой в других городах:

— Когда малообеспеченная семья куда-то перемещается, когда опекун переводит ребенка в другую школу, органы социальной защиты должны об этом знать, они обязаны вмешаться. И, если социальные службы не могут предоставить другую школу-интернат, практикуется очень жесткая мера — ребенка передают в детский дом. И опекуны обязаны — вынужденно — отказаться от ребенка, чтобы его не перевели, предположим, в школу-интернат в другой город. К нам на сайт родительского движения «8 марта» приходило очень много подобных писем. Это просто трагедия!

Сейчас много матерей-одиночек, неполных семей, женщины нередко работают сутками, кроме того, большое количество детей, которые потеряли своих родителей, но у них есть опекуны. Все эти люди имеют определенный статус, он является юридическим, и идет обязательная социальная защита, существуют социальные гарантии. Ведь школы-интернаты создавались исключительно для таких детей, и направлялись туда дети через органы опеки, исполнительные органы. Поэтому бюджет школы-интерната является государственным, а это значит, что на содержание таких детей, на обучение, на питание, выделяются денежные средства.

Да, в 2006 году Государственная дума приняла закон об автономных учреждениях, и его суть заключалась в том, что автономные учреждения в виде больниц, музеев, библиотек должны начать искать самофинансирование и полностью на него переходить. Но если мы говорим об общеобразовательных школах, то это одно, а школа-интернат — другое, по сути, неприкосновенное, потому что слишком много служб должны ее контролировать. Я считаю, что здесь необходима обязательная аудиторская проверка, и если идет дополнительный сбор денег с родителей, то это просто мошенничество, уголовная статья, — предположила Елена Васильева.

Действительно, 83-й закон внес принципиальные изменения в способы финансирования учреждений бюджетной сферы, и учебные заведения получили официальную возможность зарабатывать. Правда, государственное финансирование программ, предусмотренных федеральными стандартами и законом об образовании, а также социальную поддержку малообеспеченным и многодетным никто не отменял. Именно поэтому, считает директор Организации народного контроля Наталья Чернышева, надо обязательно добиваться отмены несправедливого решения, даже если придется устраивать акции протеста и голодать:

— В последние годы я постоянно замечаю, что идет атака на образование по всем фронтам. Детей никому не жалко, они никому не интересны, их развитие никого не заботит. Всех заботят исключительно деньги! И после 83-го закона о коммерциализации бюджетной сферы учреждения пустились во все тяжкие. Но хорошая новость состоит в том, что этому можно противостоять. Некоторое время назад мы ездили в Ульяновск, где собирались закрывать школы, так там родители просто жили в палатках и голодали. Я попросила финансовые документы и провела со своими специалистами на общественных началах проверки финансовой

отчетности (по образованию я профессиональный аудитор). И после того, как мы выявили обман, позвали директоров, губернатора, тех, кто этим занимался, и они тут же отказались от всех своих поползновений и сказали: «Ладно, вашу школу не будем закрывать». И тогда другие школы захотели того же, но им сказали: а вы не голодали! Такая же ситуация была со слиянием школ в Ломоносовском районе, но там людям удалось добиться защиты своих прав без голодовки — письмами, постоянными походами в разные органы власти.

Разумеется, это все не частные случаи, это вопиющие случаи общей стратегии, которая сейчас реализуется. И мы должны спасать наших детей от нашего государства, потому что, давайте скажем прямо: чиновники, которые принимают такие законы, и директора, которые им следуют, просто «едят детей»!