Весеннее обострение российско-украинской дружбы, в ходе которого одна страна доблестно спасла от другой ее же собственный полуостров, надолго замусорило новостную ленту международной политикой.

На периферию была оттеснена сфера развлечений, в том числе и массовых. Таким образом, шестидесятилетие народного любимца, китайского актера и каскадера Джеки Чана, осталось в России незамеченным. А жаль: только у Джеки кинобои могли выглядеть скорее забавными, чем жестокими. Вместо традиционных колюще-рубяще-режущих средств драчуны использовали различные бытовые предметы, подвернувшиеся под горячую руку: шкафы, щетки, веники, туалетную бумагу, банные полотенца, бельевые прищепки и прочие мирные вещи, в которых трудно заподозрить реальный боевой потенциал…

Вот так и нынешняя «война санкций» напоминает пока не столько боевики с Арнольдом Шварценеггером, сколько комедии с Джеки Чаном. При этом комическую сторону конфликта обеспечивает российская сторона. В ответ на тонкие и осторожно просчитанные бухгалтерские меры Запада Россия занимается почти цирковым трюкачеством. Хрущевский ботинок отдыхает в музее: в деле карнавализации политики мы уже давно превзошли самих себя. Судите сами: разве не российские дипломаты то и дело выступают с заявлениями в шоковом формате stand up? Куда там комикам Ленни Брюсу с Джорджем Карлином! Разве не смешно, когда в роли вражеских десантников вдруг оказываются деликатесы, а пограничники-таможенники ловят не шпионов-диверсантов, но элитные сыры и копченое мясо?

Другое дело, что смех наш — сквозь слезы. Зритель, загнанный на галерку, вынужден наблюдать, как из закрытых помещений супермаркетов непостижимым образом исчезает еда — по щучьему велению, по дяди-Вовиному хотению: иллюзионист Дэвид Копперфилд, увидев такой фокус, наверняка бы обзавидовался.

Что же нас ожидает дальше, после победы чиновников над американской курятиной, финским йогуртом и норвежским лососем? Скорее всего, наступит пора, когда политики призовут народ к борьбе и с культурной экспансией вероятного противника. Ну, в самом деле, отчего у нас до сих пор на экранах американский Человек-паук? Почему на книжных полках — шведско-финский Муми-тролль? С какой целью брусчатку Москвы попирают бронзовые ботинки англичан Шерлока Холмса и Джона Ватсона? Пока еще такие призывы к чучхе в сфере искусства маргинальны, но скоро они зазвучат с высоких трибун: сказав «а», уже нельзя не сказать «б».

Принцип домино неумолим. Первая костяшка толкнет соседнюю, а дальше вступят в действие законы физики. Тогда-то политическая клоунада из тошнотворной станет жутковатой; нас ждет второе пришествие эпохи борьбы с «низкопоклонством перед Западом». Грядут зачистки книжных полок в магазинах, прополка киноафиш и ревизия театральных репертуаров. Если отважные борцы с импортной едой посягают только на сегодняшний день, то борцы с Мэри Поппинс и Томом Сойером — уже и на завтрашний, и на все последующие дни.

Культурный изоляционизм — последняя и самая беспощадная стадия развитого авторитаризма. Отделившись от «глобальной деревни», о которой писал Маршалл Маклюэн, мы превратимся в глухой хутор. Вожди, максимально ограждая себя от цивилизованного мира, уменьшат окна до размеров бойниц, закуклят пространство и свернут горизонт в рогожку. В результате подобного эксперимента под нашим куполом, как следует ожидать, окончательно воцарится эрзац: мойва вместо лосося, пельмени вместо хамона, Лукьяненко вместо Брэдбери. Все это будет официально объявлено самым вкусным, самым полезным и самым интересным. Ну а тех, кто осмелится быть против, сурово окоротят.

Беда, однако, в том, что даже когда партия торжественно нацепит режиссеру Федору Бондарчуку очередную цацку и прикажет ему подменить собой Стивена Спилберга, фильм «Сталинград» все равно не превратится в фильм «Список Шиндлера». Впрочем, в сегодняшней России действует кремлевская установка на сердечную дружбу с Китаем (назло Западу). И значит, к нам через границу беспрепятственно пропустят пенсионера Джеки Чана. Хоть какое-то утешение.