На прошедшей неделе президент России Дмитрий Медведев подписал Национальный план борьбы с коррупцией на 2012-2013 годы. Документ предусматривает принятие закона о контроле за расходами госслужащих, которые должны будут отчитываться о крупных сделках, например, о покупке недвижимости. Если же чиновник не сможет объяснить происхождение потраченных им солидных средств, его уволят, а приобретенное имущество конфискуют.

Напомним: существует 20 статья Конвенции ООН против коррупции, которая гласит: «При условии соблюдения своей конституции и основополагающих принципов своей правовой системы каждое государство-участник рассматривает возможность принятия таких законодательных и других мер, какие могут потребоваться, с тем чтобы признать в качестве уголовно наказуемого деяния, когда оно совершается умышленно, незаконное обогащение, т.е. значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать».

Госдума в свое время, ратифицировав конвенцию в целом, эту статью исключила. Отечественные чиновники грудью стояли против контроля за их расходами (они и доходы свои декларировали не слишком охотно). И вот законопроект, в чем-то отвечающий злополучной 20-й статье, анонсирован президентом и предложен к всенародному обсуждению. Увы, его положения не вызвали особых восторгов у экспертов.

До сих пор в борьбе власти с коррупцией всегда побеждала коррупция
«У нас так и не сформировались адекватные, основанные на верховенстве права экономические и политические институты, – объясняет ситуацию заместитель генерального директора Национального института системных исследований проблем предпринимательства Николай Смирнов. – При отсутствии сильных действующих институтов у нас все более-менее заметные, более-менее крупные решения, влияющие на распределение значительных ресурсов, подвержены вмешательству различных узких групп специальных интересов. Отсюда коррупция – официально все происходит вроде бы по закону, а фактически этот процесс – коррупционно-олигархический».

Вместо полумер, связанных с преодолением коррупции, по мнению эксперта, уже вернувшей страну в 90-е годы, необходима реформа государственных институтов. Нужно привести в нормальное состояние судебные и правоохранительные органы, госаппарат.

Директор Института глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий высказывается еще жестче: «Нужно закрыть каналы, по которым разрабатываются и выполняются эти коррупционные схемы. Это называется конфликт интересов, и этого как раз не предлагают. Нам предлагают какие-то сложнейшие и при этом абсолютно незаконные и противоречащие принципу презумпции невиновности проверки с угрозами имущественного наказания за то, что человек, скажем, отчитается о какой-то покупке, превышающей его доходы». По мнению Кагарлицкого, речь в итоге пойдет не об искоренении коррупции, а о создании новых коррупционных каналов.

После столь суровой оценки стоит вернуться к сути законопроекта. Речь идет о том, что власти смогут истребовать данные об источниках денег чиновника в случае, если «сумма одноразовой сделки, совершенной чиновником или членами его семьи, превышает трехгодовой суммарный доход членов семьи по основному месту службы».

При этом для случаев, когда сделка превышает этот доход, дается два определения. Если преступление выявлено и доказано, применяется термин «незаконное обогащение». Во всех остальных случаях следует говорить об обогащении «неизвестного происхождения». Тем не менее, по словам Дмитрия Медведева, «меры ответственности к тем, чьи расходы явно превышают доходы, могут быть приняты в рамках других процедур». У чиновников могут потребовать «данные об источниках израсходованных средств, которые подтвердят законность их получения».

Отметим сразу слишком большое количество нечетких определений. Как, например, понимать термин «обогащение неизвестного происхождения»? Это повод для проверки доходов данного чиновника правоохранительными органами с перспективой возбуждения уголовного дела? Увы, как мы увидим, это лишь повод для очень странных действий.

Напомним: согласно опубликованным недавно данным Росстата, средняя зарплата федеральных чиновников в 2011 году составляла 62,6 тысяч рублей. Таким образом, трехлетний заработок среднего госслужащего превышает 2,2 миллиона рублей. Жены наших чиновников в своих декларациях о доходах указывают куда большие суммы. Кто-нибудь проверяет, откуда они берутся?

Президент Медведев заявляет, что уголовное наказание может быть применено к чиновникам, только если будет доказано преступное происхождение денег. В противном случае действует презумпция невиновности. А несоответствие доходов и расходов, если чиновник не может его объяснить, будет теперь основанием для увольнения. Извините, но у нас при желании любого чиновника можно уволить и так – по решению начальства.

Когда же речь заходит о том, что возможна конфискация имущества, приобретенного на средства «неизвестного происхождения», то оговорка про решение суда не помогает. Кто и как будет подавать в суд? Чиновник более высокого ранга, решивший избавиться от строптивого подчиненного, которому не удалось вменить «незаконное обогащение»? А потом мы хорошо знаем, что такое наши суды.

Законопроект содержит слишком много нечетких определений
Еще один вопрос: в соответствии с представленным законопроектом государственные и муниципальные чиновники «обязаны предоставлять сведения о том, какие средства были потрачены ими или членами их семей (супруги и несовершеннолетние дети) на приобретение определенных видов имущества» – «недвижимости, ценных бумаг (акций), транспортных средств». А что делать, если чиновник не делает одноразовых покупок, в три раза превышающих трехлетний официальный доход семьи, но общие траты превышают эту сумму в десять раз? Если среди приобретенных транспортных средств нет ни одного указанной высокой стоимости, но куплено три разных? А если траты совершают совершеннолетние дети чиновника? Какой закон применим в этом случае?

Представитель правительства в Конституционном, Верховном и Высшем арбитражном судах Михаил Барщевский уже предположил, что «потолок» в сумме трехлетнего дохода может измениться в ходе дискуссий вокруг проекта. Он уверен, что причиной для конфискации станет общая стоимость крупных покупок, приобретенных чиновником в течение года, превышающая трехгодовой доход госслужащего. Конечно, уверенность известного юриста – вещь хорошая, но как окажется на самом деле?

Оппозиционно настроенные эксперты вообще заявляют, что настоящая борьба с коррупцией погубит нынешнюю политическую систему точно так же, как перестройка погубила советский строй. Она приведет к неизбежному уходу из политики главных организаторов этой кампании и слому всего государственного устройства современной России. Правы они или нет, нам предстоит узнать в будущем. А вот мнение тех, кто уверен, что предложенный Медведевым законопроект о контроле над расходами коррупцию не урезонит, а будет способствовать росту размеров взяток, скорее всего, окажется безошибочным. Впрочем, как тут можно ошибиться, если госаппарат уже не раз и не два реагировал подобным образом на попытки унять его аппетиты.

До сих пор в борьбе власти с коррупцией всегда побеждала коррупция. В том числе и потому, что борьба эта слишком у многих вызывала ассоциации с собакой, кусающей собственный хвост.

И на этот раз инициативы Медведева не выглядят достаточно убедительно. Генерал де Голль в свое время начал борьбу с коррупцией (а она в тогдашней Франции была не слабее, чем в сегодняшней России) с того, что в один день уволил всех судей, заменив их студентами юридических факультетов. Это был беспрецедентный шаг, но результат он дал именно тот, на который генерал рассчитывал. Боюсь, что на столь решительные меры у российского руководства не хватит политической воли. А без них победитель в борьбе с коррупцией известен заранее.